Неуловимый (СИ) - Москаленко Юрий "Мюн"

— Главный в конюшне старина Шип. Старикан, но крепенький. Со сторожем в друзьях ходил, а теперь вот уже полгода в трауре. Так, в принципе, нормальный, но дотошный до ужаса. То ему не так, то ему не этак. — продолжал свой рассказ Суч, пока мы уставшие брели по дороге, чем, конечно, нас немного развлекал. Уж больно трудно было двигаться после столь обильного обеда, да ещё когда сверху бутербродов пол-литра неплохого вина выпили. В общем, лично я еле ноги после такого пикника переставлял, и думаю, что барон чувствует себя сейчас тоже не лучшим образом. — Сложно быть у него в помощниках. Честно сказать, была команда ему вас передать со всеми вытекающими, но теперь... — он глянул на нас, с трудом шагающих по пыльной дороге, что вилась между деревьев чахлого лихолесья. — Что же, как и обговаривали, только уборка навоза и всё. Шип верещать, конечно, начнёт и придётся ему ещё кого-нибудь в помощники давать. Пара парней, что у него работали, переведены на новый табун. Пригнали недавно, а работать-то и некому, а тут эти, хоть что-то в лошадях понимают. Но завтра подкину помощника, есть тут один. Раньше дружили с ним, он на пару лет меня младше. Дальний родственичек нашего управляющего, но что-то не жалует он эту поросль параллельной ветви своего клана и, видно, есть за что. Больно уж драчливые и скандальные родственнички. К нам сюда их на перевоспитание бросили. Бугай вырос больше меня почти на половину и силы чудовищной, но характер слишком уж склочный. Не, не смотрите на меня так, я вам мстить не собираюсь за сегодняшнее, но реально больше никого нет. Я ведь думал, что вы сами с Шипом справитесь, а теперь…

— Думаешь, что с этим милым мальчиком будут проблемы? — спросил его барон.

— Однозначно будут. Работать он не любит, а тут такие помощнички будут вертеться ничем не занятые. И как результат…

А ведь точно мстит, а заодно пытается какие-то свои завязки разрубить с нашей помощью. Ну не поверю, что некого больше старику в помощники поставить, он ведь точно понял, что больше положенного мы работать не собираемся, а раз так...

И ведь ничего не предъявишь. Вон, как красиво выкрутился. И вроде как предупредил о неприятностях в будущем, и свои интересы блюдёт.

Барон из-за спины нашего провожатого кинул на меня обеспокоенный взгляд.

Ничего. Чем больше шкаф, тем громче он падает. Может и на руку нам такие неожиданные обстоятельства. По факту, наверняка, этот здоровяк верховодит среди местной шпаны, а если мы его сразу приручим и успокоим, то и остальные с нами поостерегутся связываться. Всё старо, как мир, что в этом мире, что в том, всё одинаково, потому что люди…

Ну, вот вроде и конец нашего путешествия на сегодня близится, просветы уже виднеются среди деревьев молодого леса. Похоже, что все крупные старые деревья вырубили, а на месте древних зарослей теперь поднимается молодняк. Вон и постройки в стороне от дороги видны.

— Это свинарника постройки. Нам дальше немного, уже почти пришли. — объяснял Суч. — Дальше, если по этой боковой дороге идти, то в село войдём.

— Большое? — уточнил барон.

— Крупнейшее в баронстве. — похвастал своей родиной парень. — Даже пара церквей есть. Но не уживаются между собой представители разных конфессий, грызутся почём зря, да ещё паству к грызне каждый раз привлекают. У нас-то более-менее спокойно, а вот у соседей бывает настоящие баталии разворачиваются. Вот и у нас пытаются воду мутить, но управляющий баронством год назад по команде из столицы герцогства всех провокаторов с той стороны перевешал, в том числе и святошей. И как отрезало. Священники сначала пытались жаловаться и права качать, но их вроде как вообще пообещали выгнать или перевешать, а церковь сжечь. Успокоились, но зуб точат. Бедный молодой барон, — он украдкой бросил взгляд на Шварца, — достанется ему на орехи. Святоши не те люди, чтобы так просто обиды прощать, не успокоятся.

Видя, что этот разговор хоть и важен, но неприятен для набожного Шварца, я попытался перевести его в другое русло, тем более время пока у нас есть, хотя и не так уж и много.

— Как мы питаться будем? — озвучил я животрепещущий для нас с бароном вопрос.

— Как все, если хотите.

— Это как? — не понял Шварц.

— Общий котёл. — скривился Суч, тем самым показывая, что он думает о местных поварах. — Потом вычитают за продукты и работу поваров. — вбил он окончательный гвоздь в гроб местного общепита.

Что же, решение вроде как на поверхности.

— Все так питаются? — задал вопрос барон.

— Нет, конечно, но большинство. Не у всех есть возможность и место где отдельно для себя готовить, да по большому счёту и времени на это ни у кого нет. Работы много, а работников не хватает. Так что…

Понятно, намекает на наши почти господские условия, как же, нормированные хоззадачи на день, то есть на сутки, а тут ещё и отдельное жильё, только почему…

— А скажи-ка нам, любезный, а когда сторож скончался? — задал я неожиданно пришедший мне в голову вопрос.

Ого! А вопрос-то явно с подвохом, хотя, чего я там такого-то спросил? Похоже, что со сторожем не всё было шито-крыто.

— Почему в доме никто до сих пор не поселился? — тут уже и Шварц копытом землю роет, чувствуя надвигающиеся неприятности.

Наш собеседник и попутчик по совместительству тяжко вздохнул.

Видно, как ему не хотелось затрагивать этот по сути простой и прогнозируемый вопрос.

— Пропал старик с полгода назад почти, как только зима бразды правления в природе взяла. Там это… — замялся наш куратор на сегодня, — не могут долго люди быть. Давит их что-то.

Ох ты ж...

Очень похоже, что акция-то запланирована давно, ведь предугадывали наши начальники, что со всеми жить не согласимся, а раз так…

Барон вон тоже с вытянутым лицом идёт, и глаза-то, смотри, как выпучил. Подстава, а воспитатель «Редиска» молчал, как партизан.

Не замечая наших с бароном переглядываний, Суч тем временем продолжал:

— Пытался туда заселиться бывший наёмник, что осел с молодой женой в баронстве, но и пару дней не выдержали, бросили всё, что завезли в дом. И, что самое интересное, и не пытались больше вернуться.

— Хоть живые и не больные уехали? — спросил Шварц.

— Да чё им сделается, но вот какая интересная заметка. Девка его никак забеременеть не могла. Они уже пару лет вместе жили и ничего, а тут два дня и две ночи и повитуха говорит, что минимум тройню носит баба теперь под сердцем. Вот как вы сможете себе это объяснить?

Да легко. — я вздохнул про себя. — Вон в зону Чернобыльской катастрофы специально едут, чтобы потрахаться и заиметь детей. Читал об этом как-то. Что-то связано с тем, что организм женщины как бы настраивается на опасность, от того и более восприимчив к зачатию. По мне, так полнейший бред! Но факт остаётся фактом, и туристов такой масти там теперь навалом.

Но, если это хоть немного верно, то мы подставились, а отказаться...

Я снова посмотрел на озабоченную физиономию своего друга.

Не. Свалить, надеюсь, мы сможем всегда, тем более я уже в подобных ситуациях побывал ранее, стоит только вспомнить, где пришлось жить у макров.

Но сам факт!

Что-то такие экзамены меня начинают напрягать, тем более это вообще-то не мой экзамен. А ведь Шварц тоже сделал похожие выводы, что и я. Вон как зыркает на меня в ответ. Так, спокойно, моргаю ему, чтобы успокоить. Решим, я думаю. Из вещей у нас ничего нет, слиняем в случае чего по-быстрому. Велика печаль!

— А что, вообще, о том месте говорят? — задал я очередной вопрос.

— Что говорят? — переспросил парень. — Да ничего особо. Когда старик на месте был, ничего такого никто и не чувствовал, когда в гостях находился. Да и не чурался он никого. Вёл себя обычно, ни с кем особо не конфликтовал. Но… — он посмотрел на меня.

Я приподнял вопросительно бровь.

— Все постройки в селе и рядом сделаны из дерева, даже основания деревянные.

Я пожал плечами, не понимая куда ведёт собеседник.

Что тут такого? Ну каменная основа…