Планета FREEkoв. Зарождение (СИ) - Горина Юлия

— Например?

— Например, забивать свиней или подковать лошадь.

У Лизы округлились глаза.

— Забивать свиней? Ты убивал животных?

— Я родился и вырос под Самарой, в общине. Там это называется ведением приусадебного хозяйства.

— В общине?..

Рэм вернулся на свое место, протянул палантин Лизе. Она благодарно улыбнулась, укутала плечи в мягкое тепло.

— Да. Я — естественно рожденный. Моя мать — совершенно разумный, прогрессивный человек, но поскольку моя материализация на этом свете не была запланированной и одобренной наукой, ей пришлось сделать выбор: отказаться от государственной ежемесячной дотации и уехать рожать в общину, либо отказаться от меня. Она выбрала первое...

Рэм взглянул на Лизу.

— Ты поешь хоть немного, пока не остыло.

Лиза зачерпнула бульон ложкой, сунула в рот и с удовольствием проглотила ароматную освежающую жидкость.

— Это и правда очень вкусно! Слушай, а как же твой цвет глаз? Дополнительные линзы? — спросила Лиза, ковыряя ложкой в бульоне.

Рэм отрицательно покачал головой, сосредоточенно поедая суп.

— Нет, — ответил он наконец, принимаясь за вторую половину хлебного ломтя. — Мать говорит, это мне в наследство от отца.

Теперь Лиза смотрела на него особенно внимательно, и в ее голове никак не могло уложиться, что его пропорциональное, красивое тело, лицо, глаза — является плодом случайной комбинации генов. Это было так же удивительно, как и тот факт, что Рэм — идол тысяч девушек и юношей — нянчится с ней, как с больным ребенком.

Он быстро доел остававшееся в тарелке и отнес ее в раковину. Потом налил себе и Лизе чай.

— А как ты оказался в Москве?

Рэм рассмеялся, почесал щеку.

— Ты так говоришь, будто я с луны упал. Знаешь ли, транспортное сообщение между городами еще никто не отменял. Хотя, конечно, в Москве есть и персонажи, свято уверенные, что все, находящееся за границами Большого Транспортного Кольца — на самом деле вирт-иллюзия. Смею тебя заверить — они ошибаются.

Теперь смущенно рассмеялась Лиза.

— Ой да, я тоже слышала эту дикую теорию. Просто мне кажется, очень сложно человеку не из мегаполиса адаптироваться к местным примочкам. А ты выглядишь... совершенно гармонично в московской среде.

— Ну да, без окровавленного тесака в руках и не на коне...

Лиза рассмеялась.

— Да нет, не в том дело. Просто... В жизни бы не подумала, что ты приезжий из глубинки. А это правда, что в общинах не пользуются ни виртом, ни допреальностью? Я где-то читала, что они находятся под запретом?.. — спросила Лиза.

— Про запреты — чушь. Но линзами действительно практически никто не пользуется. Это слишком дорого, да и некогда особенно. Это же не просто девайс себе заказать. Нужно ехать в большой город, делать операцию по вживлению нейронных маячков, а она у нас не покрывается страховкой.

— Почему это? — уставилась на него Лиза изумленно.

Рэм хмыкнул.

— Что значит «почему»? Операция не входит в пакет неотложной помощи — без маячков пока еще никто не умер. За счет государства она делается только тем, кто имеет право на государственное субсидирование. Так что оплачивать ее придется из своего кармана. А при этом тебе нужно прокормить себя и свою семью без госдотаций. Люди занимаются хенд мейдом всех видов, производят крафтовую посуду, одежду, украшения, сумки. Многие живут натуральным хозяйством, содержат птицу, скот, выращивают овощи на огородах. А вечерами мучают старые модели компьютеров — они сейчас стоят копейки, но вполне покрывают их потребности.

— То есть с клавиатурой, с экраном?

Рэм кивнул.

— Да, именно так выглядел мой вирт до шестнадцати лет, пока я не накопил на апгрейд и первые линзы.

— Ты же был еще ребенком, как ты сумел?..

— Я был уже не ребенком, Лиз.

— А правда, что дополнительная сеть маячков для трансляции в режиме полного погружения очень трудно и болезненно приживается?

Рэм улыбнулся.

— Зависит от того, где и у кого ты ее делаешь. Мне вот повезло, я не маялся.

Лиза вздохнула, поиграла ложкой в руке.

— Слушаю тебя и не могу отделаться от ощущения, что ты пересказываешь сюжет какого-то кино... С трудом могу себе представить, что где-то в наше время еще держат сараи, кур и свиней, и стучат пальцами по кнопкам, чтобы общаться в сети... — она вдруг спохватилась, прикусила ноготок мизинца. — Извини, я, кажется, сморозила...

Он покачал головой, задумчиво покрутил чашку на блюдце.

— Да нет, ты все правильно говоришь. Это действительно совершенно другой мир.

Лиза подперла все еще тяжелую голову рукой.

— И это хорошо, потому что не будь тот мир совсем другим, студия не светилась бы чистотой, а у меня в животе не плескался бы твой вкусный суп. Спасибо. Мне уже гораздо лучше... Ты вот сидишь, общаешься со мной, как ни в чем не бывало... А мне кажется, тебе и смотреть на меня должно быть противно...

Рэм фыркнул, откинулся на спинку стула.

— Откуда в твоей голове столько бредовых шаблонов? То позорище, то противно. Тоже мне страшное преступление — проблеваться по пьяни!

Лиза ойкнула, закрыла лицо ладонями.

— Пожалуйста, ну зачем так-то!

— А что я такого сказал? Просто назвал вещи своими именами.

— Осталось только надеяться, что хотя бы видео того, как я здесь все разнесла, не окажется завтра в сети! — выпалила вдруг она без задней мысли.

Рэм на мгновение замер, слова застыли на губах.

— Ну да... — проговорил он наконец.

Сознание Лизы протрезвело окончательно.

— Рэм, я не имела в виду, что это ты запостишь, как в прошлый раз... То есть я не то хотела сказать... — сбивчиво залепетала она.

— Я понял, Лиз, — прервал ее Рэм, застегивая рубашку. — Не мучься. В конце концов, ты же вовсе не обязана мне верить. И то, что я нечаянно сделал с твоей жизнью, чашкой чая не лечится. Ладно, вечеринка окончена, ты уже в норме, а мне пора.

— Рэм!..

Он ушел, бросив финальное «пока» через плечо. А Лиза все еще ловила ртом воздух, пытаясь найти хоть какие-то слова, чтобы его остановить.

***

После отделения полиции Рэм приехал к Олегу.

Скучный и мрачный, он молча пожал протянутую Олегом руку, потом сунул в нее коробочку с линзами, которые хотел настроить, и прошел мимо озадаченного друга в единственную по-настоящему жилую комнату в его квартире.

Внутри пахло горячей пиццей и кислым старым бельем. Рэм беспардонно плюхнулся на Олегову постель, не снимая обуви и с каменным лицом уставился в потолок.

Олег, вытаращив глаза и хватая ртом воздух, словно вынутая из воды рыба, всплеснул руками:

— Ты что творишь?! Эй, это же мой спальник!

Рэм усмехнулся, не сводя глаз с точки на потолке, в которую уставился.

— Успокойся, если от него пропылятся мои ботинки, я на тебя не обижусь.

Олег мучительно вздохнул, сел в свое dream-chair.

— Сволочь ты, — беззлобно обозвал он друга. — Пиццу будешь?

Рэм отрицательно покачал головой.

— Сыт по горло... — проговорил он, и по его интонации чувствовалось, что речь идет не только о еде.

Олег открыл коробку, вытащил мягкий треугольник пиццы с тянущимися нитями сыра и, зажмурившись от удовольствия, вонзил в него зубы.

— Я чет не пойму, ты в депрессии, что ли? — пробубнил он с набитым ртом. — Не смей, приятель, эта ниша занята! В депрессии сейчас я, голый, униженный и оскорбленный!

Рэм устало повернул к нему голову.

— Ну что там еще стряслось?

Олег с готовностью запихнул в рот оставшуюся половину куска, и, чтобы показать видео, хлопнул в ладоши и привычным движением растянул пальцами воздух.

Рэм не сдержал измученной улыбки .

— Бля, вот тебя, мужик, перепрошило!

Олег смутился, а Рэм со смехом продолжил:

— Я тебе лампочку-маркер на день рожденья подарю, чтобы зажигалась, когда ты не в вирте! А то сиганешь как-нибудь в реальное окно вместо перехода по ссылке!