Бессильный чемпион (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

- С тех пор она мечтает о мести. Но самой ей не по силам одолеть чемпиона. Алле нужен заступник – тот кто выступит от ее имени и смоет позорное поражение.

Во мне разгорается внутренний протест. Теперь понимаю, почему в первый день в лицее вызвал столь бурный интерес у Аллы. С самого начала она нацелилась использовать меня как дуэльный пистолет. И хоть мне жаль девушку – безумно жаль – но быть пешкой мне не хочется. С другой стороны я сам игрался ее чувствами и вылепил из них привязанность к себе. Поэтому я действительно ей должен. Но после выплаты долга не хочу ее видеть. Пусть достается Жене, раз у них с детских лет нежные чувства друг к другу. Лично я пас.

Срываюсь к двери.

- Ты куда? – слышу окрик Жени.

- Расставить все точки над «i», - бросаю за спину.

Чтобы избежать в будущем претензий.

Глава 13 - Сударь и сударыни

Вхожу в женское общежитие – другие парни спокойно входят и выходят, значит, и мне можно в гости. Внутри планировка та же, что и в мужском корпусе: просторный холл у входа, следом еще один с креслами и плазмой. Группа девушек сидит в топиках и шортах. О чем-то щебечут. Привлекаю их внимание легким покашливанием и спрашиваю:

- Сударыни, не будете любезны подсказать, где размещается княжна Алла Настьева? – О, как заговорил! Окружение прекрасных особ обязывает.

- Коридор направо - третья дверь, суда-а-арь, - с улыбкой отвечает одна сексуальная барышня с косичками.

- Спасибо, сударыня - слегка кланяюсь ей, косясь в вырез ее растянутого топика. Грудь у девушки что надо. Хотя, сколько не наблюдаю, тут у всех девушек великолепные стоячие выпуклости, отличаются только размером. Видимо, таково свойство аристократической породы. Ведь дворяне на протяжении сотен лет заключают браки с подобными себе, считай, лучшими представителями нации. Их тела просто обязаны быть совершенными. Мои же глаза сами собой ищут, оценивают, сравнивают прелести красавиц. Удав в штанах просится на волю, и ничего не поделать.

Вдруг подает голос другая девушка, обращаясь к соседке по дивану:

- Удивительно! Простолюдину уже сколько лет? Шестнадцать?

- Что же удивительного в моем возрасте, сударыня? – хочется хмыкнуть, но сдерживаюсь. Манеры, чтоб их.

Красотка с веснушками на шее и открытой сверху ложбинкой между грудями делает удивленное лицо.

- Что вы до сих пор не знаете: к знатным особам обращаются как минимум «Ваше благородие», - подкалывает чертовка.

Смотрю на нее – в больших глазах нет жестокой издевки, только желание подразнить. Ладно, уж не буду сразу волков спускать. Можно дать шанс извиниться. Да и не хочется сразу воспринимать в штыки обладательницу столь крупных сис... достоинств.

А достоинства у девушки, правда, немалые – это я про резервы живы, конечно. По горящим толстым светящимся плетениям внутри стройного тела вижу: девушка твердый Воин, почти Кмет. Достижение приличное. Скорее всего, и учится она в выпускном классе.

- Сударыне-е, - делаю акцент на обращении, - уже учащейся на третьем курсе, в свою очередь давно пора знать Устав лицея, - удрученно качаю головой. – На время обучения все титулы снимаются, и ученики разных происхождений равны. Так что в этих стенах мы все с вами судари и сударыни.

Ее взгляд становится еще больше заинтересованным.

- Ваша правда, хоть и мало кто следует этому правилу. Так вы меня знаете?

- Не имею чести, к сожалению.

- А про третий курс откуда информация?

- Выделяетесь, - коротко бросаю и, кивнув на прощание, отворачиваюсь к коридору.

В спину слышу:

- Не шалите там сильно с нашей маленькой княжной – ей еще выходить замуж.

Снова гляжу на нее – она тоже не отпускает меня взглядом. Эта девушка так и напрашивается на словесную баталию. Наношу контрудар:

- Похоже, вы очень искусны в шалостях, раз разбираетесь в таких градациях как сильно-слабо?

Пара девушек тихонько хихикают.

- Евдокия, неужели простолюдин прав? Мы не все знаем о тебе?

Щеки третьекурсницы розовеют.

- Вовсе нет! – она тут же опускает взгляд, пряча настоящие эмоции. – Я не такая!

Как же легко задеть этих гордых барышень за больное. Я приближаюсь и кладу руку на спинку дивана, на котором сидит стремительно краснеющая выпускница.

- И все же буду рад, если вы просветите, какие шалости для меня допустимы, а какие нет, - скольжу ладонью по мягкой обивке ближе к ее атласным плечикам. - Может, на своем опыте расскажите?

Мои пальцы замирают в миллиметре от белой кожи девушки. Не переходя грань приличий. Евдокия подпрыгивает, будто я ее жамкнул за грудь.

- Нечего рассказывать, - восклицает она, раскрывая ладони. - Не было у меня никакого опыта!

- Так вы чисты? – серьезно спрашиваю.

- Да! – искренне заявляет и, поворачиваясь к подругам, повторяет. – Да!

- Это круто, сударыня, - говорю. – На самом деле круто.

Заслонив от других девушек выпускницу, я мимолетно касаюсь ее топика на груди. Так чтобы не заметил никто, быстро оглаживаю мягкий овал.

Евдокия вздрагивает. А я не трогаюсь с места. Улыбаюсь. Она учащенно дышит, большие глаза загораются, но молчит, сжав губы. В другой ситуации мне в лицо уже прилетело бы бронебойным кулаком. Но сейчас на кону ее репутация как невинной девушки. Мое касание - тайна для остальных, и она боится ее раскрывать.

- Народная мудрость учит: о силе нации можно судить по двум признакам - по уважению к старшим и непорочности девушек, - протягиваю Евдокии руку, только что скользившую по ее груди. – Позвольте выразить восхищение вашим вкладом в мощь нашей страны.

Глаза девушки пылают гневом, но руку она сжимает. Сильно, едва не ломая мне пальцы. Ее же пальцы горячие как угли в печи. Некоторое время мы стоим, крепко держа друг друга.

- Вам не пора к маленькой княжне? – наконец выдавливает она, пряча глаза под ресницами.

Да, заигрался. Эти подростки такие забавные. Как тигрята в зоопарке, - острые зубки есть, а на настоящей охоте ни разу не использовали.

Отпускаю красавицу и, кивнув остальным барышням, наконец достигаю коридора с комнатами.

После трех стуков Алла открывает дверь. Черные волосы растрепаны, стройная фигура спряталась в мешковатой голубой пижаме.

- Артем?

- Пустишь? – смотрю на нее. Фигуры созерцающего фрактала Жамбы гудят в голове.

Черт. Света не обманула – тени многогранников фрактала Яка отпечатались в астральном теле Аллы. С каждой секундой отпечатки блекнут, но пока влияют на ее восприятие действительности. Княжна видит меня чужими глазами, но бешеного обожания уже не должно быть. Все равно хреново. Хотя тут есть повод и для радости – завтра, то есть через день влияние фрактала должно полностью исчезнуть. А Оля-Кали пишет мне уже неделю. Значит, это она сама позвала меня на свидание, а не чертов Яка.

- Конечно, - Алла пропускает меня и берет за руку. – Все нормально?

Выскальзываю из ее пальцев. В комнате только мы, три кровати застелены чистым накрахмаленным бельем. На одной валяется стопка учебников, транспортир, бумага для черчения. Алла вовсю учится.

- Твое лицо уже зажило? – голос княжны полон удивления. Она пытается коснуться моих губ.

- Когда состоится та вечеринка?- отхожу к окну. В небесной синеве плещется солнце, в его лучах нежатся на траве ученики. У многих в руках учебники и тетради с ручками - делают «домашку» на свежем воздухе.

- В субботу, - говорит Алла, приближаясь. – Придешь?

- Ты говорила: там будут спарринги, – смотрю в ее черные глаза.

Грустная улыбка скользит по коралловым губам.

- Мне кажется, после сегодняшнего с тебя хватит поединков.

- Буйный будет на вечеринке?

Ее лицо бледнеет.

- Женя тебе рассказал? Это он из ревности! – хрипло шепчет.

- Нет, из любви к тебе, - касаюсь руками ее черной пряди, пропуская локон между пальцами. – Хочешь меня использовать, чтобы надрать задницу своему обидчику?