Серебряный Вихор - Майерс Джон Майерс

Найдя наконец подходящий камень, я осторожно подкатил его поближе, но схватка неожиданно завершилась. Вопреки моим ожиданиям, зверь уклонился от дальнейшего боя. Яростно отбиваясь, он перепрыгнул через голову рыцаря и убежал в лес. Мой камень отскочил от головы, даже не сбив зверя с ног. Оставляя за собой зловещий смрад, чудище скрылось.

Я бросился бегом к девушке, но возле нее уже хлопотали. Из леса появился другой рыцарь — теперь он с нежностью ухаживал за пострадавшей. Взглянув на черный локон девицы, я понял, что это не Розалетта, и не стал подходить ближе. Теперь мое внимание привлек юноша, на долю которого выпал основной труд.

Он поднял забрало и стоял, прислонившись к дереву. Судя по его улыбке, было ясно, что в схватке он не пострадал. Дожидаясь, пока он отдышится, я сел на поваленный ствол и только тут осознал, какой пережил испуг. Юноша заговорил первым.

— Спасибо вам за своевременную помощь. С его стороны это было очень любезно, но ведь я ничем ему не помог.

— Нет, это вы ему задали жару, — сказал я. — А я только бросал пустые бутылки с трибуны. — Впрочем, приятно было сознавать, что мои потуги встретили одобрение. — Вы показали прекрасный образец ближнего боя.

Юноша улыбнулся.

— Эти твари не так опасны, как кажется, когда привыкаешь иметь с ними дело.

Его замечание заставило меня призадуматься.

— А много ли их водится в этой части леса?

Вытирая меч о листву, он кивнул.

— В лесу встречаются всякие чудовища. Бывают и покрупней.

— Вот дьявольщина!

Разумеется, я беспокоился не только за себя.

— А вам не встречалась девушка — другая девушка — на этой дороге?

Он взглянул на меня с сочувствием.

— Нет, я путешествую в стороне от дорог. А вашу даму похитили?

— Навряд ли я могу называть ее своей дамой, — признался я. — Я всего лишь ее друг, — запинаясь, объяснял я ему, — и.. и к тому же глухой лес — не самое подходящее место для женщин.

— Знаю-знаю, — он пощелкал языком. — Но, уж поверьте моему опыту, их сюда так и тянет.

Отполировав меч до блеска, юноша вложил его в ножны.

— Надо бы пойти и взглянуть на эту бедную девушку.

— Куда вы отсюда направитесь? — спросил я его, шагая с ним рядом. Я надеялся, что нам с ним по пути, но он махнул рукой в сторону леса.

— Я вернусь туда, где оставил лошадь, и верхом стану преследовать раненого зверя.

Юноша говорил спокойно, с деловитым видом.

— Этих тварей следует добивать до конца.

Он был прав, и любые комментарии казались излишними. Но я все же снова вернулся к этой теме:

— Мне кажется, вы уже внесли свою долю в правое дело, — рискнул я заметить.

— Одной доли для подвига мало, — улыбнулся он. Наконец мы подошли к рыцарю, и юноша, посерьезнев, осведомился:

— Дама, я надеюсь, не очень пострадала?

Рыцарь, к которому юноша обратился, поднял на него огорченное лицо.

— Она еще не пришла в себя, — ответил он.

— Но она дышит, и пульс хороший, — заверил мой соратник после беглого осмотра, — если вы можете»

— Вон сюда идут еще двое, — перебил я его, — мужчина и женщина.

— Вам окажут необходимую помощь и предоставят приют. Наверняка эти люди живут неподалеку, — заметил юноша.

И я, и мой новый знакомый не без облегчения почувствовали, что можем сложить с себя ответственность за травмированную девицу и заняться собственными делами.

— Мне пора в дорогу.

Делать был нечего, я вновь оставался один.

— Не скажете ли вы мне, куда ведет эта дорога? Кстати, мое имя Шендон.

— А мое — Калидор.

Тряхнув головой, он снял стальную рукавицу и пожал мне руку.

— Об этой дороге я ничего не знаю, но думаю — она приведет вас в какой-нибудь замок.

Он уже направился к своей лошади, но я спросил его:

— А где тут можно переночевать?

Он какое-то время смотрел на меня с недоверием, но убедился, что я его не разыгрываю.

— В замке, разумеется, где же еще? Там вам окажут наилучший прием, и там, возможно, вы встретите свою даму.

Я продолжил свой путь, но лес мне уже не казался таким идиллически тенистым прибежищем, полным отрады. Стоило треснуть ветке — и мне уже мерещились ужасные чудища. Они наблюдали за мной из сгущающегося сумрака. Их урчание я слышал в шорохе колышущейся на ветру листвы.

Поначалу я стремился только к тому, чтобы поскорее догнать Розалетту и стать ее проводником. Но чем ближе становилось к ночи, тем желанней представлялась мне встреча с ней на ночлеге, в какой-нибудь уютной надежной хижине. Наверняка она сидит где-то за ужином, а я вот плетусь, обессилевший и голодный, через холодный, ночной лес, полный рыскающих зверюг.

Так мое сочувствие переместилось от девушки к собственной персоне. Положение дел стало выглядеть иначе. Злоключения мои прекратятся, как только я выйду из леса или когда приду в замок, о котором говорил Калидор. Второе казалось мне предпочтительней. Предавшись мыслям о замке, я безусловно уверовал в его существование. Калидор не сказал мне точно, где он находится, но на его слова можно было положиться. Замок, очевидно, где-то неподалеку, всего в нескольких милях ходьбы.

Я шагал бодро, хотя сумерки усугубили мою усталость. Но как я ни спешил, замок все не появлялся. Однако я не отчаивался. Я был убежден, что цель близка, и трудности только раззадоривали меня.

Если говорить о настроении в целом, то я был раздражен. Мне всегда досадно, когда приходится испытывать беспокойство. Я разуверился, что найду Розалетту, к тому же сбил в кровь ноги, и все тело мое гудело от усталости. От голода сосало под ложечкой.

— Стой! — услышал я вдруг чей-то голос из темноты. — Ни шагу вперед!

С клена спрыгнул на дорогу человек; он расхохотался, когда я подскочил от испуга. Это разозлило и обрадовало меня одновременно. Наконец-то я мог излить на кого-то свою злость.

— Ты это мне говоришь? Или так, дерешь горло почем зря?

Я подступил к нему с нарочито вызывающим видом. Незнакомец посуровел.

— Соображай, что мелешь! Делай, что велено. Этот крепко сложенный парень был одет во все зеленое. Особенно нелепой на таком верзиле казалась маленькая шапочка с пером. В сумерках я недостаточно отчетливо видел лицо парня, однако безошибочно прикинул расстояние до его подбородка. В руках у детины была большая палка, но я подошел слишком близко, чтобы он мог пустить ее в ход.

— Вот что, господин хороший, — заявил я. — Движение тут двустороннее, и на этой тропе хватит места, чтобы разойтись двоим. Посторонись и дай мне дорогу.

— Так и быть, я тебя пропущу, — ответил он мне с ледяным спокойствием, которое меня взбесило, — но для начала ты ответишь мне на парочку вопросов.

— Каких же?

— Куда ты направляешься и чем можешь со мной поделиться?

Я качнулся к нему и процедил:

— Для тебя я припас одну хорошую вещицу.

Довольный моей покладистостью, он снял с палки руку и прищелкнул пальцами.

— Поглядим. А ну-ка повернись, я тебя…

Он не закончил: я схватил его за руку, резко потянул на себя и нанес апперкот под подбородок. Он еще падал, когда кто-то дернул меня за ноги. Упав на землю и дважды перекатившись, я сжался в комок. Но никто меня больше не трогал, хотя рядом с собой я видел чьи-то ноги. Переводя взгляд все выше и выше, я наконец добрался и до макушки. Передо мною стоял великан семи футов роста, огромный, как Кардиффский Гигант. Лицо его было грубым, но голос прозвучал неожиданно добродушно:

— Пошли поговорим по душам?

Меня молча окружили семь или восемь его товарищей.

— Идти так идти, — буркнул я, вставая и отряхиваясь, — но предупреждаю: кроме аппетита, у меня ничего нет.

— Не ты один такой, — отозвался верзила.

7. Под зеленой листвой

На месте меня обыскивать не стали, а повели в лес. Ветви деревьев смыкались высоко над нашими головами. Ночь еще не наступила, и можно было различить цвета. Мы деловито шагали по тропе, как если бы торопились на работу.