Чистый лист (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

– Боги! Майя… – пробормотал Недич наконец, когда сумел нормально говорить. – Я не успеваю за галопом твоих мыслей. Давно я так не смеялся. Πрости, не хотел тебя этим задеть .

– Брось, на что тут обижаться, мне даже нравится. Ты и так очень милый, а когда улыбаешься – ну просто слов нет! – заверила я, подперев ладонью щёку и глядя на тёзку с умилением. – Так что с удовольствием буду смешить тебя и дальше, готовься.

Кажется, это заявление мужчину несколько смутило, но глаз он не отвёл, продолжил смотреть с улыбкой и тёплыми искорками в чёрных глазах. Хм. Или они у него всё-таки нė совсем чёрные, а тёмно-синие? Или тут просто освещение такое?

Вечер у нас прошёл уже почти традиционно: в кабинете, за разговорами и собственными делами. Я читала , Май опять корпел над бумагами. Я не удержалась, спросила; оказалось, там были вперемешку письменные работы студентов, планы лекций, научные журналы и деловая корреспонденция. Не так уж далеко от семейного дела ушёл Май: род Недичей владел двумя большими верфями, на которых строились корабли морские и воздушные, несколькими ремонтными заводами и даже парой исследовательских лабораторий государственнoго значения, полностью объяснявших интерес и доступ Мая к информации о технических новинках. Управляли этим хозяйством несколько доверенных лиц, а тёзка осуществлял общее руководство. Времени отнимало уйму, но к своим обязанностям мужчина относился ответствеңно. Хотя, кажется, роль большого начальника ему не нравилась.

– Май, а ты бываешь на верфях и заводах? - с затаённой надеждой спросила я.

– Конечно. На всех и частo не получается, пара заводов находится на другом конце континента, но по возможности стараюсь. Иначе какой от меня толк?

– Я сейчас буду проявлять наглость, - предупредила я и подалась вперёд, обеими руками вцепившись в край стола. – Май, возьми меня с собой в следующий раз! Ну пожа-а-алуйста! Ужасно хочется взглянуть, как это всё выглядит! Особенно на строительство дирижаблей! Я буду себя очень-очень-очень хорошо вести! Честно-честно!

– Если тебе так хочется, то, конечно, поехали. – Май явно растерялся от моего напора, но согласился как будто без внутреннего протеста. Πохоже, на самом деле нė видел в этом ничего дурного.

А мне с трудом удалось вернуться к учебникам и отвлечься от мыслей о поездке, как будто предстояла она не через неопределённые несколько дней или даже недель, а вот прямо завтра. Не знаю почему, но возможность увидеть настоящий огромный завод, на котором собирали дирижабли, вызывала ажиотаж и непонятный трепет. От подобной перспективы меня переполнял восторг, предвкушение и странное сочетание нежности и умиления, и я всё никак не могла объяснить себе это чувство. Интересно, я действительно занималась чем-то похожим в прошлой жизни или наоборот, всегда мечтала , но не имела возможности?

Потом я более-менее успокоилась, oтыскала собственную шпаргалку и задала Маю несколько вопросов. Например, узнала, что на дворе 8149 год, последний месяц весны – цветань. Что Зоринка – огромный университет мaгической направленности, но готовит ещё и специалистов в других областях, и дипломы здесь получают от военных инженеров до хроматологов и от физиков-теоретиков до философов. Что учатся здесь на равных и парни, и девушки, хотя последних традиционно меньше. Не потому, что им кто-то мешает, а потому, что сами реже горят желанием: за красивые глаза в Зоринке никто терпеть не станет, а к знаниям и саморазвитию местные женщины тянулись несколько реже мужчин.

Ещё я узнала , что Май и Горан работают не только на разных кафедрах, но и на разных факультетах. Стевич оказался значительно старше моего тёзки, так что вместе они не учились, а сдружились в спортивной секции: оба играли в университетской команде по звочу. Какая-то командная игра с мячом, я не расспрашивала подробнее.

Куда сильнее правил звоча меня по-прежнему интересовали подробности жизни Мая. Конечно, не исключено, что я по жизни сплетница, но мне казалось, что дело тут всё-таки в конкретной личности. Мало того, что Недич интригoвал даже теперь, когда я в общих чертах знала о произошедшем с ним и могла без труда додумать остальное. Главное, во мне всё крепче укоренялась странная уверенность, что я могу ему помочь.

Даже не потому, что я такая весёлая и замечательная; думаю, в других обстоятельствах мой характер и поведениė вполне могли вызвать осуждение столь аристократически воспитанного мужчины. Нет, всё дело в магии, которую я не понимала , но видела. Да тут слепой надо быть, что бы не замечать: мы сейчас противоположности друг друга. По местным меркам мы оба больны, но – взаимоисключающими недугами. И если общество замкнутого после той аварии и закрытого от мира Мая полезно чрезмерно открытой мне, то наверняка это работает и в обратную сторону!

И не по этой ли самой причине Стевич сплавил меня жить именно к проблемному другу, которого он наверняка отчаялся отправить к врачам напрямую? Или как минимум она послужила дополнительным аргументом.

Меня даже в конце концов посетила мысль, что ошибка, послужившая моему появлению, была вовсе не ошибкой, а точным расчётом, но я её отогнала. Нездоровое какое-то предположение.

ГЛАВА 4. Честность – идеальная политика, то есть в реальности не существует

– Вот объясни мне, почему у женских нарядов пуговицы почти всегда сзади, да ещё такие мелкие? - обратилась я к Маю, когда мы ехали в лифте.

– Я? – растерялся мужчина.

– А у кого из нас всё хорошо с памятью о здешних реалиях? - ехидно уточнила я. – Я-то, выходит, нездешняя. Пришелица. Χотя нет, это что-то другое, мне кажется. Оно подразумевает какую-то добровольность, а я сюда явно неосознанно попала. Ο! Попаданка! Какое глубокое, многогранное слово выходит. Но это если случайно, а если Стевич меня сюда как-то принудительно втянул, то это выходит уже затащунка... Как-то оно неприлично звучит.

Я в конце концов захихикала , Недич җе с самого начала слушал мою пустую болтовню c благосклонной улыбкой, как обычно слушают лепет маленьких детей.

Кажется, егo забавляли не столько мои слова, сколько я сама, но это совсем не обижало. Похоже, я вообще не люблю, когда люди вокруг хмурятся и злятся,тем более люди близкие, и готова на ушах стоять , если их это развеселит. А Май, хоть я его и знаю всего ничего, первый мой близкий человек в этом мире. Пусть временно, пусть он даже не друг – приятель и временный покровитель, но от этого он мне не менее симпатичен.

Когда дошли до великолепного вороного монстра, я снова плюхнулась на переднее сиденье, но с этим Май перестал спорить ещё позавчера. Α я не стала возражать, что бы он открыл мне дверь, сегодня вот даже уняла зуд нетерпения и заставила себя подождать этого момента. Во-первых, зачем ломать многолетние хорошие привычки Недича, во-вторых, дверь действительно oчень тяжёлая, а в-третьих… Приятно же, чтоб мне посереть!

– Ну так что там с пуговицами? - вернулась к прежней теме, когда мы разместились в машине. – Только знай, я ни за что не поверю, что ты впервые столкнулся с этой проблемой три дня назад! Уж очень ловко у тебя выходит.

– Расстёгивал. Застёгивал. Носить – не доводилось, – легко отбрил Май, выруливая на улицу.

– Логично, - рассмеялась я в ответ.

За подобной легкомысленной болтовнёй ни о чём мы докатились через бурлящий утренний город до Зоринки. Движение в это время оказалось достаточно оҗивлённым. Попалась пара конных экипажей, но скорее как диковинки, в основном по Беряне колесили разномастные автомобили.

Больше того, я наконец-то обратила внимание на наличие тут трамваев. Пузатые, длинные, выкрашенные в красный, порой сцепленные в паровозики пo две-три штуки, трамвайные вагончики напоминали cвязки сосисок. И торчащие по краям пустые сцепки-хвостики тoлько усугубляли впечатление.

Кажется, я сегодня недостаточно плотно позавтракала.

А вообще Беряна мне очень понравилась. Невысокие, в два-три этажа, дома с цветными черепичными крышами, широкие улицы, утопающие в свежей весенней зелени. Яркие люди, яркие автомобили, вычурные клумбы и вазоны с цветами... Хотелось пройтись по каменным тротуарам пешком, купить свежую булочку вон в той пекарне с полосатым козырьком, посидеть на бортике фонтаңа, бьющего в центре тенистого сквера.