Кровавый Джек: Обретённый Путь (СИ) - "Кат Зозо"

В голове впервые за долгое время возникла ясность. Мысли перестали кружить, а в груди стал возникать странный огонёк, согревавший всё моё тело. Такие слова я никогда не ожидала услышать — особенно от такого пирата, как Юстасс Кид. Тело действовало само. Шагнув в его сторону, я обхватила шею пирата руками и прильнула к его губам, даровав поцелуй.

Зачем? Почему? Для чего? Всё это не имело ни малейшего значения. Я просто действовала на уровне инстинктов. Голова впервые была спокойна. Кровь исчезла и, хоть ненадолго, я хотела быть свободной.

Пират ответил мне на поцелуй. Он был мягок и нежен; совсем не тот Юстасс Кид, каким я видела его в самую первую нашу встречу. Возможно ли, что он просто изменился за то время, пока мы плавали вместе? Или просто я смогла увидеть в нём что-то большее, чем обычного грубого немытого пирата? Хе-хе, а я теперь кто?

Мои руки медленно стряхнули с плеч пирата его темно-бордовую шубу, и та, с тяжелым металлических звяканьем, рухнула на пол. Я давала понять, что готова на большее, однако Кид почему-то в эту же секунду разорвал наш поцелуй и отстранил меня.

— Нет… — тихо произнес он. Я терялась в догадках. В чём причина такого поведения? Он отталкивает меня. Раньше он сам давал вполне явные намеки, а сейчас… — Ты будешь сожалеть.

Сожалеть?! О чём он? Я буду о многом сожалеть, но точно не об этом. Что происходит? И тут до меня дошло…

— В чём дело, капитан? — с усмешкой спросила я, отходя от него. — Когда была невинной овечкой, так сам тащил в постель, а как стала чудовищем, подобно Миледи, так сразу и интерес пропал? Всё ясно. Оставь меня одну!

Повернувшись к шокированному пирату спиной, я подобрала ближайшую бутылку со спиртным напитком и уже замахнулась ей, как подумала сделать глоток. А какая разница? Что я трезвая, что пьяная — всё равно жизнь краше не станет. А так она хотя бы быстрее пройдёт.

Вытащив пробку из бутылки, я, даже не читая того, что собиралась выпить, поднесла горлышко к губам, вдыхая аромат алкоголя, как неожиданно бутылку выдернули из руки и швырнули всё в ту же несчастную стенку, что уже успела немного подсохнуть.

— Кид! — злобно воскликнула я, повернувшись к пирату. — Какого чёр…?

Договорить я не успела, так как пират с жадностью впился в мои губы. В этот раз в поцелуе не было той самой нежности — была жажда, страсть, похоть и некое безумие. Казалось, что Кид только и мечтал об этом. Всё это время он сдерживал себя, обуздав внутреннего зверя, но сейчас этот зверь вырвался на свободу. Я сама его высвободила.

Обхватив мой затылок одной рукой, второй он медленно провёл в воздухе вертикальную линию, и моя металлическая змейка на кофте сама поползла вниз, расстёгиваясь. Этот пират даже силу дьявольского фрукта решил пустить в ход. Однако плевать!

Я хотела стянуть с себя кофту, освобождаясь от одежды, но Кид не позволил мне сделать этого, прижав меня к ящикам с порохом и тем самым обездвижив. Пират получал удовольствие от того, что сам руководил всем процессом. Однако терпеливым в такую секунду назвать его было трудно. Треск моей рвущейся одежды заглушал лёгкий стон, доносившийся откуда-то из груди.

Поцелуи становились жарче; я чувствовала, как он покусывал мочку уха, шею и плечи, оставляя вполне видимые следы, — словно отметины, которые оставляют животные, выделяя свою собственность. Ощущалась лёгкая боль, но от неё желание только возрастало. В порыве страсти я тоже укусила Кида за шею, плечи, грудь, не сдерживая силу. Послышался предупреждающий утробный рык. Кажется, пирату нравилось, однако это окончательно выносило мозг и мне, и ему. Сдерживаться становилось всё труднее.

Но в какой-то момент я вплела свои руки Киду в волосы и тут же увидела, что на них снова появилась кровь.

Опять кошмарные видения. Каждое моё прикосновение оставляло алый след на Юстассе. Это меня напугало, и Кид, естественно, заметил перемену в моём настроении. Однако стоило мне попытаться отойти от него, как пират обхватил меня за пояс и плотнее прижал к себе, не дав даже шанса на раздумья.

— Кид, — шептала я. — Мои руки…

Юстасс взял свободной рукой одну из моих рук, и неотрывно смотря мне в глаза, провёл языком вдоль моего указательного пальца. От такой неожиданности я даже разучилась дышать, но Кид и не собирался останавливаться. Следом за указательным последовали и другие пальцы. Самое безумное было не то, что он делал, а то, как он это делал. Его интересовала моя реакция, то, как я себя поведу в такой ситуации — ведь даже сейчас, когда с пальцами было покончено и он перешёл к другим частям тела, пират всё так же продолжал смотреть мне в глаза.

Юстасс медленно спустился на колени, оставляя дорожку поцелуев на животе и поглаживая руками моё тело. Возникла некоторая неловкость от того, какое положение он выбрал, но уже в следующую секунду я забыла обо всём. Все тревоги, все страхи, все пережитые события — всё это было где-то далеко-далеко. С кем-то другим, не со мной. Сейчас было хорошо. Слабость в теле заставляла ноги подкашиваться, поэтому приходилось упираться руками об ящики. Единственным словом, которое всё ещё вертелось в моём сознании, было имя Юстасса. И я неустанно повторяла его при каждом выдохе.

— Кид… Кид… Ки-и-ид…

От нарастающего внизу живота напряжения, приятными волнами расплывавшегося по всему телу, моё сознание полностью окутал дурман. Через какое-то время я заметила, что мы приняли горизонтальное положение. И лёжа на спине, я поняла, что предательские стоны удовольствия стало невозможно сдерживать. А каждый раз, когда я закусывала нижнюю губу, чтобы заглушить свой голос, Кид целовал меня, желая услышать меня.

Не было никого и ничего важнее Юстасса Кида. Пират что-то шептал мне, но собственное сердцебиение, пульсацией отдававшее в уши, заглушало его слова. Дыхание стало прерывистым, ускоряя темп. Казалось, что я, подобно фениксу, одновременно и умираю, сгорая в пламени, и возрождаюсь из пепла.

И вот… мир прекратил своё существование, взорвавшись на тысячи ярчайших звезд.

Вспотевший Кид прилёг рядом, обхватив меня за талию рукой и прижав к себе. Только сейчас я заметила, что мы лежали на его шубе. Да… она явно успела многое повидать.

Прижавшись к пирату и обняв его, впервые за долгое время я ощущала покой. Ни мыслей, ни тревог, ни страхов или кошмаров. Мы не говорили — просто лежали и думали о своём, восстанавливая дыхание. Прижавшись щекой к его груди, я почувствовала поцелуй пирата на своей макушке. Хотелась продлить этот момент, так как я прекрасно понимала, что теперь того, что было раньше, никогда не будет. Мне казалось, что ещё пять-десять минут — и мы, одевшись, покинем трюм; но я закрыла глаза и… уснула.

Проснулась я от того, что почувствовала, как кто-то проводил рукой по моим волосам. Прикосновения были лёгкими, но ощутимыми. Так ещё ко всему прочему аромат свежеприготовленной еды приятно защекотал ноздри.

Открыв глаза, я не сразу поняла, что до сих пор нахожусь в трюме. Моё обнажённое тело было укутано в меховую шубу Юстасса, в то время как сам пират сидел на полу рядом, поглаживая мою голову, покоившуюся у него на коленях.

Сколько времени прошло? Мы всё ещё тут. Кид уже был в своих пятнистых штанах, но почему он тут? Почему не ушёл, оставив меня одну? Или он выходил, а после вернулся? Да, скорей всего, именно так. Поднос с едой не мог же сам появиться.

— Проснулась? — спросил пират, когда я, прикрывая шубой своё тело, привстала с его колен.

— Долго я спала? — спросила я, потирая глаза.

— Не очень. Часов пять, не больше.

— Пять?! И ты всё это время был тут? — Моему удивлению не было предела, особенно когда пират с некой усмешкой на губах оценивающе осмотрел моё тело. Ему что, одного раза было мало? — Ладно, пора собираться.

Я стала осматриваться, выискивая свою одежду, которую Юстасс в порыве страсти ни капли не жалел, однако обнаружила лишь одни синие лохмотья, которые я, естественно, не могу больше надеть. И что мне теперь делать? Нет, я, конечно, могу пройтись по кораблю в чём мать родила, но, боюсь, у команды возникнет слишком много вопросов. Может, использовать шубу Кида? Сегодня явно не её день.