«Но я умудрилась найти себе именно такого», — заметила про себя Радка, когда её кольнуло понимание, почему Хагни выглядел таким похожим на кое-то. Верить в такое совпадение не хотелось, мало ли сел в королевстве, с чего бы принцу попадать именно к ним! Но такие же глаза, русые кудри, которые вьются даже если их стричь очень коротко…
— А есть какой-то способ узнать, что на человеке такое проклятие, лишающее магии? — осторожно поинтересовалась она.
— Есть и довольно простой, — заверил её Хагни. — Может, поэтому его еще так редко применяют. Для того, чтобы эта зараза не сползла, её закрепляют яркой бородавкой где-то в районе головы. Так что если у кого-то вдруг пропадает магия, первым делом проверяют голову и дальше уже дело времени и денег.
— Бородавка бордовая, чуть синеватая и неправильной грушевидной формы, — рассеянно произнесла Радка, переносясь в детство, где она сидит верхом на мальчишке и возит его лицом по траве и орет: «Землю ешь, ешь!» Надолго её силенок не хватило, даже Янкина помощь не помогла, хотя та смогла отключить своими руками их неприятеля на достаточный срок, чтобы Радка успела повалить и оседлать. А потом он извернулся и сбросил легкую Радку, и была уже её очередь есть землю.
Но перед глазами как будто эта драка была только вчера, стояла бородавка за ухом мальчишки. Крупная и уродливая.
— Всё так, госпожа, — Хагни попытался заглянуть ей в лицо, силясь что-то разглядеть. — Вы видели такое? Где?
Радослава вздохнула. Ей нестерпимо хотелось соврать. Они никогда не были друзьями и не могли ими быть. И она ничего ему не должна, а размышлять о том, что он до смерти будет считать себя обычным неудачником, отправленным магиками к обычным людям, грела её. Но его приемные родители — Радка некстати вспомнила новый дом Фелека и Майки, давно рассказали ему, как он появился в селе, и он смирился. Наверное, сейчас он женат. Оставит ли он жену, чтобы стать наследником драконьего острова?..
Некстати вспомнился Хенрык, который тоже был довольно толстым, но Радка помотала головой. Иногда толстый — это просто толстый. Да и все бородавки на теле первого мужа она помнила и так, хотя предпочла бы забыть. Нет, это не тот случай, но вот Павлыш…
— Госпожа Цветка? — повторил с тревогой Хагни, растеряв все свое лукавство и тревожно вглядываясь в её лицо. — Вы что-то знаете, госпожа!
И Радослава решилась.
— В одном селе яблоневого королевства двадцать пять лет назад появился мальчик, — медленно начала она и потому, как всем телом вздрогнул Хагни поняла, что не ошиблась. И продолжила увереннее, следя лишь за тем, чтобы не сказать «моем селе» или что-то вроде этого.
— Его приемные родители поставили новый дом и купили вторую корову, обычное дело, когда яблоневые магики отдают детей без магии, — продолжила она чуть быстрее. — Сейчас он довольно толст, а еще у него такие же волосы и глаза, как у вас, господин. И высокомерный нрав короля Эйрикюра.
Зачем она добавила последнее, она не знала.
Хагни расхохотался пугающим, каркающим смехом, но Радка видела, что это лишь нервное напряжение, другой бы разнес руками или магией все вокруг, но этот не хотел пугать её. И Радка была благодарна ему.
— Его зовут Павлыш, — добавила она, когда Хагни просмеялся. — Если у вас есть карта, я попробую указать, где именно находится это село.
— Паудль Железный, наследник Эйрикюра Железного, которого искали во всех городах мира, которого до сих пор ищут драконы в Цветочном королевстве, живет без магии в селе Яблоневого королевства, — медленно произнес Хагни. — Как… забавно. Я не забуду вашей помощи, госпожа. И позвольте также помочь и вам.
Он коснулся живота Радки, которая замерла от столь неожиданного касания на грани приличия.
— Вам уже скоро рожать, госпожа… Цветка, — с заминкой произнес Хагни, давая понять, что обман не прошел. — А вы слишком хорошо знаете яблоневое королевство и его глубинку для цветочной. И это я не говорю про вашего… брата. Простите мне, если я ошибаюсь. Но наши целители лучше короля и других обычных магиков разбираются в том, что у нас всех под шкурками. И цветочные могут сколько угодно подсинивать кожу, губы и свои ушки, но целители знают, что их кровь красная. Уверены ли вы в своей крови, чтобы доверить появление своего ребенка нашим целителям?..
Радка молчала, пораженная тому, что не продумала это всё раньше.
— Бегите утром, госпожа… — Хагни убрал руку и отошел на шаг, а Радка решилась.
— Радослава, — она упрямо подняла подбородок и уставилась прямо в яркие глаза дядьки Павлыша. — Радослава Белая, ненаследная принцесса, мать наследника яблоневого королевства.
Глава 24
Манфред пришел в себя от неприятно запаха лекарств и крови. Он распахнул глаза и увидел над собой темный потолок. И пусть такие были в основном в домах его родного королевства, он на всякий случай пошевелил руками и ногами. Не привязан, не обездвижен! Счастье какое!
— Ну-ну, шустрый какой, — услышал он знакомый голос. — Подожди немного, дай ране зарасти как следует.
С трудом повернув голову, Манфред обнаружил говорящего. Скарбимеж искусно сплетал в воздухе повязку прежде, чем поменять её с той, что намокла от крови на боку Манфреда. Они не были особо дружны, но сейчас Манфред был до слез рад видеть его. Мог бы двигаться — бросился бы на шею!
— Повезло тебе, что после того, как Роза исчезла, я настроил защиту её дома на себя, — ровно произнес Скарбимеж, меняя повязку. — Странно было найти там тебя, истекающим кровью.
В его словах сквозил вопрос, но Манфред лишь хмыкнул и прикрыл глаза. Правда была куда страннее, чем Скарбимеж мог себе представить. Ведь и Роза тоже пыталась его прирезать. Точнее, угрожала этим.
Что до того, что Манфред спал с женой своего спасителя, то совесть по этому поводу молчала. Может, он крепко поверил в то, что существовала некая мифическая первая жена, мать сына Скарбимежа, и оттого Роза в общем-то и не была настоящей женой ему? Или Ламберт прав, и у Манфреда просто нет пределов? И совести тоже нет.
— Я был ранен на разведке, — наконец хрипло ответил он. — До города сил не хватило добраться, а дом моей Евы защищен так, что у меня кровь полилась еще из носа и ушей, похоже. Вот и я пополз к соседнему, чтобы не помереть на берегу. Спасибо.
— Не за что, это мой дар, — просто ответил Скарбимеж, но голос его потеплел. — Ты всё равно пролежал несколько дней без сознания и пролежишь еще как минимум неделю.
Манфред кивнул. Он понятия не имел, почему раньше он так торопился вернуться, ничего же не изменится от того, что он прибудет к королю позже. Война не начнется просто так!
Багряный принц не просто звался принцем. Пусть он лично менял Манфреду повязки, остальное время рядом с раненым были незнакомые лица. Похоже, лекарей в городе куда больше, чем Манфред мог представить! Он даже начал поглядывать на одну довольно симпатичную черноволосую магессу со знаком полноценного мастера, как вдруг его пронзило понимание.
— Мейнгрим!
— Мейнгрим! — послышался вскрик откуда-то еще. И в покои Манфреда ворвался хозяин дома.
— Как я мог забыть про своего друга? Я не видел его… пару месяцев точно!
Он выглядел таким напуганным и растерянным, что хотелось рассмеяться, но Манфред не смеялся, напуганный не меньше его. Теперь стало понятно, куда он торопился и почему задержался в Цветочном.
Он всё-таки выдавил из себя кривую улыбку.
— А вот теперь представь, что точно также ты вспомнишь мать Годжика, — произнес он тихо. Он ужаснулся мысленно, представив, что забыл бы не Мейнгрима, а Еву. Если бы её сделали драконом? Как бы он не хотел развода и забыть о своей беглой жене, он понимал, что треть его жизни и многие решения связаны именно с Евой. Лишиться этих воспоминаний… Какой он будет?
Он уже с жалостью посмотрел на Скарбимежа. Он не помнил его жену, какой бы она не была. Но он вспомнил Скарбимежа до появления Розы. Багряный принц был не зря другом Мейнгрима. Опасный, отважный и сильный — сейчас от того Скарбимежа остались только ловкие лекарские руки. Война не казалась теперь уже лишь поводом для обогащения и получения руки Радославы.
