Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна

Веглао прижала раненую руку к груди. Пальцы сильно покраснели, на них вздулись волдыри, тут же лопнувшие и брызнувшие кровью. От боли у неё всё помутнело перед глазами, но она увидела, как Рэйварго медленно нагибается за камушком, а сквозь толпу к ним бешено продирается Октай.

— Оборотень! — раздался истерический женский голос.

— Оборотни! Оборотни здесь! — взревела толпа. Сразу несколько человек накинулись на Октая, паренёк один раз дёрнулся, и его кудрявая макушка скрылась за спинами нападающих.

— Стойте! — крикнула Веглао. — Стойте, не трогайте его! Я хочу вам помочь!

Они почему-то остановились и обернулись к ней.

— Я тоже оборотень, — громко сказала Веглао, стараясь не дышать слишком часто, — но я не хочу никого убивать. Я ни разу не убивала людей, я клянусь! — С этими словами она высоко вверх подняла свою окровавленную руку. — Рэйварго прав. Сюда идёт Кривой Коготь. Он такой же враг мне, как и вам! Мы хотим помочь! Прошу, поверьте…

Что-то хрустнуло над её глазом, и боль, тяжёлая, резкая, слепящая заставила её покачнуться. Рэйварго закричал, но она почти его не услышала. Она поднесла руку к голове и почувствовала, что доски ящика уходят из-под ног, и она падает, падает…

Рэйварго успел подхватить её, но при этом сам потерял равновесие и вместе с Веглао упал с ящика на землю. Камень, брошенный из толпы и рассекший девушке лоб, валялся тут же.

— Грёбаные сволочи! — выругался Рэйварго. Они обступили их со всех сторон, ругаясь и крича. Кто-то пнул в спину Веглао, которая и так уже почти потеряла сознание. Неизвестно, что бы случилось дальше, если бы не приехали полицейские, за которыми недавно побежала девушка-подросток.

Рэйварго заметил их слишком поздно. Они схватили его за плечи и руки, выкручивая их назад, и спустя секунду на его запястьях защёлкнулись наручники. Он попытался ударить одного из них плечом, но тут же его затылок пронзила острая боль, наполнившая голову звоном. Ноги Рэйварго подкосились, и если бы полицейские не продолжали его держать, он бы просто упал.

— В машину всех! — распорядился офицер, пока ещё один полицейский выкручивал руки Веглао, а другой вытаскивал из-за её пояса нож. Октай безуспешно пытался вырваться из рук здоровенного сержанта, прижимавшего его к земле. Толпа напирала со всех сторон — всем хотелось посмотреть, как арестовывают оборотней.

— Уходите! — в отчаянии кричал Рэйварго, оборачиваясь через плечо, пока его и его друзей волокли к машине. — Уезжайте, бегите отсюда! Вас убьют здесь! Убьют!

Полицейские быстро открыли двери машины, втолкнули туда сначала Веглао, потом Октая, затем Рэйварго. Двери мигом захлопнулись, и загремела задвижка.

— ЧЁРТ!!! — прогремел Рэйварго и бросился на дверь, со всей своей немалой силой ударив её плечом. В следующий миг машина фыркнула и резко тронулась с места. Рэйварго не удержался на ногах и упал на пол. В этот миг он был так взбудоражен, так разозлён и был в таком отчаянии, что в ушах у него стучало и звенело, и он не услышал того, что слышали Веглао и Октай — люди на улице смеялись. Смеялись над ними.

Рэйварго с трудом, насколько ему позволяли скованные за спиной руки, приподнялся и сел на сиденье, приколоченное к стене.

Даже по пути в ликантрозорий Веглао не чувствовала себя такой беспомощной. Голова ужасно болела, прямо как тогда, и было очень неприятно ощущать на своих запястьях браслеты наручников, холодные и чересчур большие для неё, болтающиеся. Полнолуние было уже сегодня, и оборотней Кривого Когтя, подошедших совсем близко, она ощущала с невероятной силой. Их присутствие жгло её, как жар от огня. Октаю было не лучше. Кто-то из горожан успел разбить ему губы ударом кулака, и на его подбородке подсыхала кровь.

Через полчаса их привезли к местной тюрьме. Это было довольно длинное, приземистое здание в три этажа, сложенное из красного кирпича. Маленькие квадратные окна были забраны решётками, над высокой бетонной изгородью, окружавшей двор, тускло сверкала на солнце колючая проволока.

Всех троих завели внутрь. Ребята оказались в полутёмном помещении, где ставни окон были плотно закрыты, чтоб не было так жарко. Не говоря ни слова, полицейские провели их по такому же полутёмному коридору мимо нескольких пустых камер, а потом, освободив от наручников, заперли в одной из них.

Встряхнув слегка затёкшие руки, Веглао прошлась по камере. В окно светило солнце, и на полу лежал исчёрканный прутьями решётки квадрат света. Рэйварго подошёл к окну и, благодаря своему высокому росту без труда дотянувшись до него, зачем-то взялся за решётку. Потом разжал руки и, отойдя, устало опустился на нижнюю койку нар, привинченных к стене.

— Простите, ребята, — пробормотал он, опуская голову на руки.

— Прекрати, ты-то в чём виноват? — Веглао подошла к двери, приподнялась на цыпочки и выглянула в забранное решёткой окошечко. Коридор был пуст. Скоро, как она догадывалась, их начнут допрашивать, и неизвестно ещё, насколько всё это затянется. А до нападения осталось полдня. Голова всё ещё болела, но это пустяки — к вечеру рана уже затянется. О ране на бедре, нанесённой сутки назад, и вспоминать было нечего, она уже почти совсем зажила. Вот ожоги на левой руке внушали больше опасений.

— А если нас оставят здесь до ночи? — дрожащим от раздражения голосом сказал Октай. — Да мы от тебя мокрого места не оставим!

— Вообще-то, должны развести по разным камерам, — проговорил Рэйварго. — Что же теперь делать?

— Тебе — лучше всего подремать, — пожал плечами Октай. — Ты же всю ночь за баранкой просидел. Вон глаза-то какие красные. Всё равно в таком состоянии ничего путного не придумаешь.

Рэйварго не услышал его последних слов — он привалился к стене и погрузился в тяжёлый сон, похожий на обморок. Его друзья, четь более бодрые, чем он, остались сидеть, иногда шёпотом советуясь о том, что делать дальше, но чаще молча.

Так прошло около полутора или двух часов. Приближался полдень, в камере было очень жарко. Ребятам хотелось пить, а ещё им хотелось смыть поскорее с себя пот, грязь, песок и кровь. В коридоре было тихо — казалось, о них вообще забыли. Через два часа заточения Рэйварго вздрогнул и проснулся. Ему хватило одного взгляда на усталые и расстроенные лица друзей, чтобы понять: дело всё ещё не сдвинулось с мёртвой точки. Они обменялись несколькими словами, пытаясь успокоить друг друга, но на самом деле только разбередили друг другу сердца. Через несколько минут Веглао снова подошла к окошечку в двери и выглянула наружу.

— Там что-то происходит, — вдруг сказала она, вытягивая шею и стараясь получше разглядеть коридор. — Я слышу голоса.

Ребята затаили дыхание, прислушиваясь. Действительно, до них откуда-то доносились голоса, но эхо искажало их, и ребята не могли разобрать ни слова. Потом вдруг послышались шаги.

— Сюда идёт полицейский, — сказала Веглао, оборачиваясь.

Через несколько секунд из-за двери послышался приказ:

— Отойти от двери!

Веглао поспешно отошла назад, Октай и Рэйварго одновременно поднялись на ноги. Сквозь окошко они увидели, как на стене в коридоре появилась тень. Потом загремели ключи, и с низким щелчком открылся замок.

В дверь заглянул невысокий пожилой человек в полицейской форме. Лицо у него было напряжённым и слегка испуганным, пистолет в вытянутой вперёд руке чуть заметно подрагивал.

— Урмэди, за мной, — сказал полицейский и посторонился, пропуская Рэйварго.

— Быстро же я стал для вас Урмэди, дядя Ринорс, — пробормотал Рэйварго, шагая по коридору спустя несколько секунд.

— Как же ты так? — осуждающе откликнулся конвоир. — Связался с оборотнями? Ты же всегда был неплохим парнем.

На это Рэйварго ответить не успел — Ринорс привёл его в комнату для посетителей и запер за ним дверь. Рэйварго успел лишь увидеть в углу комнаты свою сумку и мешки Веглао и Октая — разве шкаф для вещдоков переполнен? — а потом из тёмного угла напротив вышел человек, которого юноша мгновенно узнал.

Среднего роста, худощавый и стройный, с аккуратно причёсанными светлыми волосами. На его красивом, хотя и немолодом лице поблескивали из-за круглых очков серебристо-серые глаза. Это был его отец, Хильтуньо Урмэди.