Голод. Дилогия - Малицкий Сергей Вацлавович

Марик хотел было возразить, что голос у Кессаа звенит громковато для скрытной беседы, но почувствовал магию и вновь отложил распирающие его вопросы.

– Мы на чужой земле, – начала быстро и отрывисто чеканить Кессаа. – Если хотите выжить, вы должны слушаться меня беспрекословно, даже если я просто кивну или щелкну пальцами. Вопросов не задавать, за исключением случаев полного и неразрешимого неразумения. И вот еще что! Необходимо думать, даже когда этого не хочется делать, и не раздумывать, когда промедление опасно. Понятно?

Марик и Насьта переглянулись, но ни один не нашел в лице спутника ни понятливости, ни разумения.

– Мы прошли в толпе беженцев всего лишь четверть лиги, – понизила голос Кессаа. – И что? Что вы успели сделать за это время? Сначала проспали, когда я вошла в поток людей, затем ринулись догонять, привлекая к себе всеобщее внимание. Хорошо еще, что не побежали по обочине тракта, однако скольким людям наступили на ноги и скольких растолкали локтями? Один, – она строго посмотрела на Марика, – подпрыгивал то и дело, чтобы рассмотреть меня, при этом опирался на древко из красного дерева, оплетенное стальной проволокой, изображая то ли молодого и заносчивого мага с посохом, то ли погонщика королевского стада коров. Второй, – уничтожающий взгляд достался и Насьте, – мало того что чуть не остался без кошелька, так еще и возвестил всем окружающим, что он у него есть. Это, кстати, и Марика касается.

– Так у меня и не было никогда кошелька! – не выдержал Марик.

– И не будет так никогда, – зло прошипела Кессаа. – И мешка не будет, а потом и головы! Видел ту четверку сайдов? Если ты решил, что они лесорубы, то сильно ошибся. Топоры у них боевые, и я вовсе не удивлюсь, если они будут поджидать нас на одной из темных улочек Ройты!

– Значит, все-таки идем в Ройту? – жалобно пролепетал Насьта.

– Да, – вздохнула Кессаа и добавила чуть тише: – Если я вас не уволю. Другой дороги нет. Слушайте, что я узнала, всего лишь тихо идя между людьми. Уже больше двух месяцев, как хенны перешли Лемегу. Власть над ними взял некий молодой тан Лек, который отличается от прежнего тана большей свирепостью и жестокостью. Достаточно уже того, что все его братья и отец странным образом умерли в один день! Хенны только ступили на некогда скирские земли – и вот уже Дешта разграблена и сожжена! Основная часть войска степняков пошла к борским башням на Скир, но много отрядов рыскают по бальским лесам вплоть до границы с Суррарой.

– А риссы… – заикнулся Марик.

– Риссы в сговоре с хеннами, – отрезала Кессаа. – Они отвели войско, которое собрали из отошедших из-за Лемеги воинов, к храму Сето и что затевают – неизвестно. Репта – последний кусок Оветты по эту сторону Манги, где еще можно спастись, потому что дороги в Скир через Борку уже нет. Пока можно спастись. Многие говорят, что в Ройте стоят сайдские галеры и за деньги перевозят в Скир беженцев морем, но точно никто не знает.

– Но если падет Борка… – прошептал Насьта.

– Вряд ли, – задумалась Кессаа. – В любом случае у нас есть еще время. Но это не все. А как вам такие слухи? Еще до прихода хеннов кто-то разыскивал у Дешты колдунью, схожую по внешности со мной, правда, с ребенком. Большие деньги сулили за помощь в поиске. Очень большие!

– Айра! – прикрыл собственный рот ладонью Насьта.

– Может быть, – замолчала Кессаа, опустила глаза и проговорила глухо: – Мы идем в Ройту. Нам предстоит стать незаметными и почти невидимыми. Попробуем пробраться в Скир морем или горами.

– А зачем нам в Скир? – осторожно подал голос Марик, которому все время казалось, что именно теперь удивительно сильная красавица Кессаа приняла на плечи груз, который она может и не вынести. – Нет, я знаю, куда мы идем, но к чему готовиться-то?

– Потом об этом, – прошептала Кессаа и торопливо смахнула со стола след своего пальца, словно невидимую ленту сняла. Тишина повисла над столом, хотя едоки на дальнем его конце позвякивали ложками и шумно обгрызали кости.

Марик еще успел оглянуться, попытаться рассмотреть пятерку пирующих, одежда которых ему показалась слишком необычной, чтобы по ней можно было хоть что-нибудь определить, и даже пихнуть локтем Насьту, который, поворачиваясь, зацепил его чехлом с луком, когда из дальней двери выкатился коротконогий хозяин. Он безошибочно подбежал к Кессаа, словно у нее на лице было обозначено главенство в маленьком отряде, и, посетовав на ломаном сайдском на тяжелые времена, выжидающе окинул взглядом всех троих.

– Отчего так много народа там, – мотнула Кессаа головой в сторону двери, – и так мало здесь?

Хозяин сдвинул кустистые брови, но в пальцах Кессаа появилась серебряная монета, и радушие немедленно вернулось на лицо трактирщика.

– Так я и говорю, что времена настали тяжкие. Народу в Репте прибыло. Одна Ройта увеличилась населением в три раза, а то и поболее. И не всякий гость гонит с собой скотину или везет мешки с зерном. Поэтому еда дорожает. Не каждому по карману перекусить у меня. Да и спешат несчастные – боятся, что хенны повернут войско на Репту.

– Ты, выходит, ничего не боишься? – прищурилась Кессаа.

– Боюсь, – кивнул хозяин, и Марик вдруг понял, что под маской радушия и суеты скрывается хитрый и многое повидавший человек. – Только мой страх никого не цепляет. Я боюсь отдельно от прочих, а совсем невмоготу станет – на берег моря не побегу: к чему крабов человечиной кормить, – в горы я уйду. Жить там нельзя, а отсидеться можно. Я слышал, хенны не очень горы жалуют. Вы-то зачем интересуетесь?

– У тебя рептские стражники на ступенях сидят, – подмигнула хозяину Кессаа.

– А как же без охраны? – изобразил тот улыбку. – И еще найдутся стражники. Деревенька у нас маленькая, а ведь тут раньше предел рептских земель был. Кто меня еще защитит, кроме стражи? Вы есть-то будете, а то уж одних разговоров на серебряный набежало.

– Дорого слово ценишь, – кивнула Кессаа и вдруг легко поднялась с места. – Помощь мне нужна, добрый человек. Со стражей ты дружен – значит, и она дружна с тобой. Где все эти несчастные, что пыль поднимают да на кушанья твои не зарятся, ярлыки выправляют? Или же всякому в Ройту дорога открыта?

– В слободку всякому, в нижний город – тому, кто почище, в верхний – по ярлычку, а уж в крепость и ярлычок не поможет пробраться, – замелькал глазками хозяин. – Только ведь в таком обороте серебро не звенит, а постукивает. Тут другой звон нужен.

– Не нужно мне в крепость, – улыбнулась Кессаа. – А вот жить я привыкла в хорошей гостинице. Пойдем-ка, любезный, к тебе. Я там и растолкую все подробней, и тебя послушаю, и позвенеть на твой вкус попробую.

– Ну вот, – раздраженно прошипел Насьта, едва Кессаа ушла вслед за неприятным хозяином заведения. – Лишних вопросов задавать нельзя, а сидеть за пустым столом и дышать, словно пара ноздрей при сильном насморке, можно. А если сейчас девку нашу на куски за той дверью режут да в варево подорожное закладывают?

– Брось, – протянул Марик. – Я б почуял.

– Вот еще чуялка нашелся! – завертел головой Насьта. – Ты посмотри, к нам, похоже, один из едоков идет. Ну что, будем дураков изображать или обморочными прикидываться?

– Друзья мои!

Подкатившийся к их столу невысокий, но чрезмерно полный репт вытер сальные губы платком и засунул его в запах явно дорогого костюма. По крайней мере, у Марика в глазах зарябило от сверкающих застежек и витых шнуровок.

– Друзья мои! Не назовете ли вы имя своей прекрасной спутницы?

– Не назовем, – после утомительно долгой паузы наконец выдавил из себя по-рептски Марик.

– Красота стоит денег, – нахмурился толстяк, сморщил маленький носик, моргнул крохотными глазками, вытянул губы и звякнул кошелем, подвешенным на изящном поясе. – Большая красота стоит больших денег. Клянусь, что я никогда не видел столь прекрасной девы, как та, честь сопровождать которую вы имеете.

– И что? – не понял Марик, с тоской покосившись за дверь, за которой скрылась Кессаа.