Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Он посмотрел на себя и увидел красную полоску раздраженной кожи шириной дюймов в семь поперек груди. Он порезался как раз над солнечным сплетением: кровь сочилась из ранки и алою струйкой стекала к пупку. Пакеты с товаром болтались теперь под мышками, как закрепленные сикось-накось седельные сумки.
— О'кей, — раздался за дверью уборной приглушенный голос. — При…
Эдди пропустил окончание фразы из-за внезапного взрыва боли у него на спине: это стрелок бесцеремонно сорвал остатки ленты.
Эдди закусил губу, чтобы не вскрикнуть.
— Одевай рубаху, — сказал стрелок. Лицо его, — Эдди думал, что бледней у человека живого уже не бывает, — теперь стало серым, как старый пепел. В левой руке он держал сорванную ленту (она слиплась в спутанный клубок, и пакетики с белой дрянью смотрелись на ней точно два белых кокона). Потом стрелок бросил ее на песок. Эдди заметил свежую кровь, проступившую сквозь неуклюжую повязку на правой руке стрелка. — Быстрее.
Послышался громкий удар. Теперь в дверь не просто стучали с вежливой просьбою освободить помещение. Эдди заглянул в туалет и увидел, что дверь дрожит. Свет внутри замигал. Они пытаются выломать дверь.
Он подхватил рубашку. Пальцы его стали внезапно какими-то слишком большими и неуклюжими. Левый рукав вывернут наизнанку. Эдди стал выдергивать его обратно, рука на мгновение застряла, потом он дернул изо всей силы, но рукав снова застрял.
Ба-бах! Дверь в туалет задрожала опять.
— Боги вышние, ну почему ты такой неуклюжий!? — простонал стрелок, просунув левую руку в рукав рубашки. Эдди схватил манжету, а стрелок вытащил рукав. Стрелок подал ему рубаху, как дворецкий подает пальто своему хозяину. Эдди влез в рукава и взялся за нижнюю пуговицу.
— Погоди, — рявкнул стрелок и оторвал еще полосу от своей раздраконенной рубашки. — Вытри живот!
Эдди, как мог, вытерся. В том месте, где он порезался, так и сочилась кровь. Да, нож был острый. Еще какой острый!
Он швырнул окровавленную тряпку на песок и застегнул рубашку.
Ба-бах! На этот раз дверь не просто задрожала; она пошатнулась на раме. Глядя с берега, Эдди увидел, как бутылочка с жидким мылом свалилась с полки под зеркалом и упала прямо на его сумку.
Он уже собирался заправить рубаху (которую, как ни странно, он застегнул на все пуговицы и правильно) в джинсы, но тут его осенило: вместо того, чтобы заправить рубашку, он расстегнул ремень.
— На это нет времени! — Стрелок понял, что пытается закричать, но вместо крика выходит хрип. — Дверь больше не выдержит!
— Я знаю, что делаю, — уверил его Эдди, очень надеясь, что это так, и шагнул обратно через порог между двумя мирами, расстегивая на ходу молнию и приспуская джинсы.
Через мгновение — отчаянное, безнадежное — стрелок шагнул за ним следом. Только что он пребывал в своем теле, исполненном жаркой физической боли, и вот он уже — лишь холодное ка в сознании Эдди.
18
— Еще разок, — угрюмо буркнул Мак-Дональд, и Дир кивнул. Теперь, когда все пассажиры вышли из самолета и спустились с трапа, офицеры таможни вытащили оружие.
— Давай!
Двое мужчин со всей силы впечатались плечами в дверь. Она распахнулась, на мгновение замерла на петлях и рухнула на пол.
На унитазе восседал мистер 3А со спущенными штанами. Полы рубашки едва прикрывали мужское достоинство. Да, похоже, что мы поймали его с поличным. За совершением, как говорится, действия, — устало подумал капитан Мак-Дональд. Только проблема в том, что действие это, насколько я знаю, не является противозаконным. Только теперь он почувствовал боль в плече, которым он бился в дверь — сколько раз? три? четыре?
Но вслух он рявкнул:
— Чем вы, черт возьми, тут занимаетесь, мистер?
— Вообще-то я сру, — ответил ему 3А. — Но если вам всем, мужики, невтерпеж, я, так и быть, подотрусь в аэропорту…
— И ты, умник, не слышал, как мы тут кричали?
— Я не мог дотянуться до двери. — 3А протянул руку к двери, чтобы продемонстрировать им, и хотя та стояла теперь у стены слева, Мак-Дональд понял, что он имеет в виду. — Мне, наверное, нужно было подняться, но я, знаете, был в отчаянном положении. Прижало, как говорится, не в руку. То есть, конечно, не в руку, если вы понимаете, что я хочу сказать. Да и не хотелось мне, чтобы в руку. — 3А подмигнул, улыбнувшись, и капитану Мак-Дональду еще подумалось, что идиотская эта улыбка такая же настоящая, как и банкнота достоинством в девять долларов. Его послушать, так можно подумать, что элементарно наклониться вперед — вещь для него неведомая.
— Вставайте, — сказал Мак-Дональд.
— Я бы с радостью. Только пусть девушки отвернутся. — 3А очаровательно улыбнулся. — Я знаю, что в наши дни это уже пережиток, но я ничего не могу поделать. Я от природы скромный. Сказать по правде, у меня такой комплекс.
Он поднял левую руку, раздвинув на дюйм указательный и большой пальцы, и подмигнул Джейн Дорнинг, которая залилась краской и тут же исчезла за дверью вместе со Сьюзи.
Ты, скромняга, выглядишь вовсе не скромным,— подумал про себя Мак-Дональд. — Как кот, объевшийся сливок, вот как ты выглядишь.
Когда стюардессы исчезли из виду, 3А поднялся и натянул на себя трусы и джинсы. Он потянулся было к кнопке слива, но капитан Мак-Дональд быстро отбил его руку, схватил за плечо и развернул к проходу. Дир вцепился ему в ремень, не давая сдвинуться с места.
— Не будем переходить на личности, — сказал Эдди весело и спокойно, по крайней мере, так ему показалось, но внутри у него все оборвалось. Он чувствовал присутствие того, другого. Явственно чувствовал. Внутри его разума. Тот наблюдал за ним, сохраняя спокойствие, готовый в любой момент проявить себя, если Эдди сорвется. Боже мой, это все сон. Наяву так не бывает. Правда?
— Стой спокойно, — сказал Дир.
Капитан Мак-Дональд нагнулся над унитазом.
— Дерьма не видно, — сообщил он, а когда штурман невольно хохотнул, сурово взглянул на него.
— Ну, вы же знаете, как это бывает, — пояснил Эдди. — Бывает приспичит, всего тебя скрутит, а потом выясняется, что тревога ложная. Но кое-что у меня все-таки получилось. Я имею в виду, пару раз я как следует пернул. Если б минуту назад здесь зажгли спичку, то можно бы было запечь индейку к Дню Благодарения. Наверное, я что-то такое съел перед самолетом, и…
— Уберите его, — распорядился Мак-Дональд, и Дир, по-прежнему держа Эдди сзади за джинсы, вытолкнул его на трап в объятия двух офицеров таможни. Те взяли его под руки.
— Эй! — возмутился Эдди. — Отдайте мне сумку! И куртку!
— Да уж, лучше тебе прихватить все манатки, — сказал один из офицеров, дохнув Эдди в лицо кислым запахом маалокса и больного желудка. — Твои манатки нас очень даже интересуют. А теперь пойдем, приятель.
Эдди не прекращал им твердить, что не надо так психовать, что надо с людьми помягче, что он и сам в состоянии идти, но когда он потом вспоминал об этом, ему показалось, что по дороге от трапа до входа в аэропорт ноги его только три или четыре раза коснулись пола «кишки». У входа их встретили еще трое таможенных офицеров и полдюжины копов из охраны аэропорта: таможенники дожидались Эдди, копы сдерживали небольшую толпу зевак, которые наблюдали с тревожным и жадным любопытством, как его уводят под белы ручки.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
