Лунный ветер - Сафонова Евгения

Тот сдержанно кивнул.

— Тебе понравилось, Бекки! — торжествующе воскликнула Бланш. — Я вижу, я знала!

— А ведь вечно говорит, что не хочет и не умеет вальсировать, — проговорил отец, глядя на меня с гордостью и умилением. — Это было прекрасно, Ребекка.

— Верно, — протянула матушка, смерив моего партнёра взглядом, в сравнении со всеми предыдущими заметно потеплевшим. Я подозревала, что не последнюю роль в этом внезапном повышении температуры сыграли мамины подруги, стоявшие поодаль и созерцавшие меня с некоторым удивлением: признанный гадкий утёнок внезапно продемонстрировал лебединые крылья.

Будем считать, ещё один повод потешить матушкину гордость немного скрасит то, что я собираюсь сделать завтра.

— А вы весьма разносторонне одарены, как я погляжу, мистер Форбиден, — бесстрастно проговорил лорд Чейнз, подступая к нам прежде, чем хозяин Хепберн-парка успел удалиться. — Ваше имя Гэбриэл, я правильно помню?

Тот кивнул в ответ — и пусть лицо «корсара» не изменилось, но в движении мне почудилась некая насторожённость.

— Я не сразу сообразил, когда нас представляли друг ДРУГУ, но… кажется, я уже слышал об одном Гэбриэле Форбидене. — Лорд Чейнз смотрел на него в упор. Прямым, тяжёлым взглядом. — Читал в газетах. С ним была связана одна тёмная история.

Я посмотрела на хозяина Хепберн-парка с изумлением — как и все вокруг, — но тот лишь рассмеялся.

— Полагаю, я знаю, о ком вы говорите, — ответил он небрежно. — Меня часто принимают за того человека, однако он не имеет со мной ничего общего.

— Тёзка и однофамилец, значит? — лорд Чейнз не улыбнулся в ответ. — Что ж, и правда. Вряд ли того Гэбриэла Форбидена заинтересовало бы подобное тихое местечко.

— Судя по тому, что о нём писали, точно нет. — Мистер Форбиден слегка поклонился, даже не взглянув на меня. — Разрешите?

Пока он удалялся прочь из зала, наше семейство дружно провожало его взглядами.

— Что за тёмная история, милорд? — осторожно промурлыкала матушка затем, заинтересованно посмотрев на будущего свата.

— О, ничего особо интересного на самом деле. Это было давно, лет семь назад, в Ландэне. Тот человек обвинялся в неприятных вещах… впрочем, суд его оправдал. Да и вряд ли он действительно может иметь какое-либо отношение к контрабандисту, купившему поместье в глуши. — Казалось, лорд Чейнз рассуждает вслух. — Пустое. Не стоит портить ненужными грязными подробностями праздник нашей очаровательной имениннице. — Под его взглядом Бланш поёжилась. — И не будем больше об этом.

Однако я думала над его словами даже тогда, когда Том повёл меня туда, где на накрытых столах ждали пироги с рыбой и устрицами, белый суп с миндалём, говядина с карри, бараньи отбивные и другие блюда, наполнявшие зал аппетитными ароматами мяса и пряностей. Особенно когда, сев за стол, я нашла взглядом мистера Форбидена, непринуждённо беседовавшего о чём-то с соседями по месту.

Кто же ты, «корсар»? Чего хочешь от меня? И почему рядом с тобой я чувствую то, чего никогда не ощущала прежде?..

Качнув головой, я опустила взгляд в свою тарелку, тщетно стараясь вникнуть в трескотню Эмили и Бланш, хихикавших о чём-то рядом со мной.

Ох, надеюсь, я не зря решилась на это завтрашнее безумство.

Впрочем, если на нашей прогулке мой спутник вдруг возжелает не только разговоров о Шекспире, ему придётся учесть, что я не просто так назвала своего коня Ветром.

Глава девятая,

в которой Ребекку почти укрывает белая вуаль

Солнце нового дня, наконец пробившееся сквозь облака, застало нас с Томом в саду Грейфилда.

Впервые за все последние дни ветер разорвал тучи на лоскутки, сквозь которые проглядывала чистая лазурь. Мы прощались у пруда, и на тёмной ряби вод белым конфетти дрожали цветочные лепестки яблоневой аллеи, принесённые сюда ветром; Том уезжал в Ландэн, чтобы подготовить всё к свадьбе, но обещал вернуться через две недели.

— …Твоя матушка снабдила меня мерками, но мне придётся хорошенько постараться, чтобы платье угодило её взыскательным вкусам. — Том скорчил смешную рожицу, совсем как в детстве, и я прыснула. — Ты, полагаю, с большим удовольствием пошла бы к алтарю хоть в этом. Если, конечно, до алтаря всё же дойдёт. — Он резко посерьёзнел. — Ты ещё не приняла никакого решения?

Помедлив, я качнула головой.

По правде говоря, его отъезд сильно осложнял принятие этого решения. Я как-то не учла, что с этой свадьбой Том не сможет постоянно быть рядом. А я, соответственно, не смогу осторожно прощупать почву, дабы убедиться в серьёзности его самоубийственных намерений… или убедить его, что это сущая глупость.

В ответ на моё движение его взгляд окрасила странная смесь печали и облегчения.

— Если примешь, пока меня не будет, напиши мне. Каким бы оно ни было. — Он помолчал. — Когда ты вальсировала вчера… ты была так прекрасна. Словно светилась изнутри. Никогда раньше не видел тебя такой. — Взяв мои руки в свои, Том пытливо заглянул мне в глаза. — Этот человек, мистер Форбиден… неужели он нравится тебе?

Только этого не хватало: давать моему жениху ответ на вопрос, о котором я и сама боялась думать.

— Я полностью согласна с отцом. Он показался мне весьма интересным собеседником, — сдержанно ответила я, не покривив душой.

Впрочем, от Тома уклончивость моего ответа не укрылась.

— Рад, если только так. — Не отводя взгляда, он крепче сжал мои руки. — Я не имею никакого права указывать тебе. И хотел сказать, что, если ты решишь связать свою жизнь не со мной, я приму любого твоего избранника, но… я не хотел бы, чтобы это был мистер Форбиден.

Я молча смотрела на него.

Надеясь, что мои щёки не заалеют, выдав моё смущение.

— Он не подходит тебе ни по возрасту, ни по положению, — продолжил Том, — и меня пугает одна мысль о том, какими могут быть его намерения по отношению к тебе. А даже если его намерения окажутся благородными, в чём я сильно сомневаюсь, твои родители никогда не дадут согласия на этот брак.

— Том, зачем ты говоришь мне всё это? — не выдержав, сухо осведомилась я. — Я думать не думала о браке или каких-либо отношениях с мистером Форбиденом.

И снова не покривила душой.

Об этом я действительно совершенно не думала.

— Говорю, чтобы ты помнила об этом, если вдруг… впрочем, и в самом деле, что это я. — Том издал короткий смешок. — Ты куда умнее меня, чтобы позволить какому-то проходимцу заморочить себе голову. Просто… будь с ним осторожнее, ладно? — он тяжело вздохнул. — Мне не нравится, как он смотрит на тебя. И то, что отец сказал вчера… Я пытался расспросить его подробнее, но ты же знаешь моего отца.

— Ещё бы. Дай-ка угадаю — это было всё равно что пытаться разговорить могильный камень.

Том рассмеялся вместе со мной:

— Именно.

— Наверное, никогда не забуду, как ты пытал его о причинах стремительного увольнения вашего прежнего управляющего.

К моему удивлению, друг нахмурился.

— Когда это было?

— Ты не помнишь? И у кого из нас двоих девичья память? — я фыркнула. — На последнем балу в честь Имболка. [18] Ты долго ходил кругами вокруг этой темы; я помогала, чем могла. До сих пор придерживаюсь мнения, что после десятилетий верной службы управляющие не начинают воровать просто так; а спешно увольнять их по иной причине, да ещё чтобы они сбегали из особняка под покровом ночи… Но твой отец уходил от ответа, как та форель у Шуберта, [19] на которую ещё не нашёлся свой хитрый рыбак.

Хотя лорд Чейнз скорее сам напоминает того рыбака, добавила я про себя, вспомнив выражение лица графа на вчерашнем балу, с которым он смотрел на меня… и тут же сердито осекла сама себя. Это мистер Форбиден может говорить об отце моего друга всё что угодно: я не должна ни поддаваться провокациям незнакомца, ни позволять ему смущать мои мысли.