Мой снежный князь - Вудворт Франциска

— Лада, мы не далеко зашли? — спросила я, оглянувшись, и увидела ее в отдалении от меня.

— Нет, все в порядке! — крикнула она немного напряженным голосом.

Вдруг впереди меня среди деревьев промелькнула тень. За ней вторая. И третья…

— Лада, беги! — заорала я и, бросив хворост, кинулась прочь из леса.

Услышав меня, девушка стремительно понеслась обратно, к спасительному просвету между деревьями. Я поняла, что гроги настигнут нас быстрее, чем мы покинем чащу по тому же пути, по которому забрались сюда, и на бегу взяла чуть правее, стараясь увлечь их за собой и дать Ладе больше времени. Она оглянулась, а я, не останавливаясь, закричала:

— Беги! Быстрее!

Уже спустя полминуты меня с боков стали обходить страшные фигуры, которые двигались неимоверно быстро. Я смогла рассмотреть вырвавшихся вперед. Это были те самые злобные гроги, о которых рассказывал Радомир. Невысокого роста, коренастые, округлые тела. Но больше всего пугали лица — человекоподобные, со звериными черными глазами и рельефной, как древесная кора, кожей. Одеты в темные одежды, на ногах меховые сапоги.

Задохнувшись от ужаса, я споткнулась о ветку, упала на колено и, прерывисто дыша, уставилась на нее. По размерам и форме она была похожа на бейсбольную биту — такая же зауженная с одного конца. Но с другой, толстой, стороны палку покрывали острые сучки. Палица! Схватив «оружие», я вскочила на ноги и посмотрела налево — Лада была почти у кромки леса. Еще минута, и она спасется от этих тварей.

Мысленно порадовалась за девушку и тут же боковым зрением уловила движение справа. Резко повернула голову — на меня несся разъяренный грог. Я отпрыгнула и врезала ему палкой по шее. Он захрипел, повалился мордой в снег и затих. Сразу же налетел второй, но я успела увернуться и ударила его по спине. Он злобно зашипел и отполз.

Гроги обступили меня плотным кольцом, и я четко осознала, что шансов спастись нет, но сдаваться без боя не собиралась.

Первый выбежал из строя и схватил меня за руку, но я ее выдернула и ткнула палкой ему в глаз. Повернувшись к следующему, нарвалась на удар мощным кулаком в лоб и… потеряла сознание.

Пришла в себя от плача:

— Крис, Крис, прости меня!

С трудом разомкнула веки. Надо мной склонилось лицо Лады. Моя раскалывающаяся от боли голова лежала на ее коленях, и слезы девушки капали мне на лицо. Мы были в темном помещении, пахло затхлостью.

— Лада, я же видела, что ты почти спаслась, — прошептала я. — Как же так?..

— Я уже была у самой кромки леса, но оглянулась и споткнулась. А подняться не успела…

— Где мы?

— В замке князя, — с отчаянием ответила она, по-прежнему заливаясь горючими слезами. — Прости меня, это я во всем виновата.

— Лада, милая, тут нет твоей вины. Успокойся, пожалуйста, не плачь.

Она зарыдала еще сильнее.

— Это я тебя в лес завела!

— Но ты ведь не знала, что случится.

— Но я этого хотела!

— О чем ты говоришь? Ты хотела, чтобы мы по пали в этот замок?!

— Не мы, а ты!

— Ты хотела, чтобы меня съели гроги?!

— Они бы тебя не съели, — судорожно всхлипывая, выдавила Лада.

Я ничего не понимала, голова нещадно болела, и во рту было сухо, как в Сахаре. С горем пополам я села и осмотрелась.

Камера площадью примерно восемь квадратных метров, узкое окошко под самым потолком, и еще слабый свет попадал через смотровую решетку на металлической двери. Мы сидели на деревянной лавке, стоящей впритык к каменной стене, а напротив была еще одна, с матрасом.

— Пить хочу.

Лада подскочила, подняла с пола кувшин и деревянную чашку. До краев наполнила ее водой и протянула мне.

Утолив жажду, я почувствовала себя немного лучше.

— Объясни еще раз, что ты сказала, — попросила я.

— Князь тебя не съест, ты девушка из пророчества.

Стихшая боль снова иглами пронзила виски, мне захотелось заорать во всю глотку и немедленно потерять сознание, а еще лучше — умереть.

— Отец тебе рассказал про князя Владислава, но умолчал про конец истории.

— И что было в конце? — отстраненно спросила я, пытаясь успокоиться и начать мыслить по-прежнему рационально, как и положено образованной россиянке двадцать первого века.

— В городе жила Пророчица, и когда к ней пришли люди узнать, как долго будет лежать снег в лесу, она ответила, что пройдет много-много лет и великий Лед сжалится над людьми и приведет из тумана девушку не из наших земель. Она придет в год зверя князя. Владислав узнает ее по сердцу, и вернет она князю былое величие, и растают снега в лесу.

— Разве у вас есть год Грога? — удивилась я.

— Нет. Эти слова были непонятны, но это ты!

— А что значит «узнает по сердцу»?

— Это тоже не поняли. Может, родимое пятно?

— Лада, у меня нет родимых пятен!

Девушка сникла. Слушая ее, мне стало обидно, что из-за наивной веры в этот бред мы попали в такую переделку.

— Пожалуйста, никому об этом не говори, — попросила я.

— Я повела тебя в лес, чтобы ты попала к князю, исполнила пророчество и оставила в покое Драгомира, — она снова зарыдала.

— А ты не боялась, что мужчины услышат наши крики и побегут нас выручать?

— Нет. Я повела тебя в другую от них сторону, — ответила Лада, шмыгая носом.

Вот засранка!

Мы просидели несколько часов, прежде чем раздались шаги и открылась дверь. В сопровождении грога вошла испуганная девушка невысокого роста, с нежными чертами лица, держа поднос с едой. Грог закрыл за ней дверь, оставив нас наедине.

— Лиса! — воскликнула Лада.

— Лада! — Девушка поставила поднос на лавку, и они крепко обнялись.

— Ты жива? Тебя не съели? Уже ведь год прошел, как ты пропала! А что с Чарушей?

При имени сестры Лиса помрачнела.

— Она умерла? Прости!

— Нет, она жива, — мрачно сказала Лиса.

— Да в чем дело-то?!

— Она живет с князем. Корчит из себя хозяйку.

Глаза Лады расширились в неверии.

— Поешьте, я все расскажу. Сначала думала, что мы случайно в лес так далеко забрели, а уже после поняла, что сестра давно это задумала, но боялась идти одна. Чаруша слышала о богатстве князя и бредила им. Когда гроги нас поймали и привели к князю, она начала говорить ему о своей любви и что она родилась под утро, когда был густой туман. Князь ее оставил и стал с ней жить. Теперь она только и знает, что наряжается и меняет украшения, которые ей дарит князь.

— А как же ты? — спросила Лада.

— А я здесь служанка: принеси, убери, постирай.

— Что будет с нами? — спросила я Лису.

— Не знаю. К вечеру приедет князь и решит.

То, что он не убил девушек, вселяло надежду. Может, и остальное все преувеличили.

— А он точно людей ест? — задала я главный вопрос.

— Точно, — с дрожью в голосе ответила Лиса. — Однажды девушку привели, не из нашего селения. Она рыдала и кричала, что все здесь нелюди, мерзость на земле великого Леда, как она всех ненавидит. Так князь сказал лишь два слова: «на кухню». Вечером ее подали на ужин.

От этих слов меня передернуло.

— Кто же готовил этот ужин?

— Гроги. Они очень хорошие повара. Вот и кашу эту они сварили.

Каша была вкусная, но после этих слов аппетит у меня совсем пропал.

Я заметила, что Лиса странно смотрит мне за спину и жалостливо отводит глаза.

— В чем дело? — спросила я.

— Прости меня, что смотрела на твою беду, — смутилась девушка.

Я не поняла, о чем она. Лада рассмеялась:

— Твоя сумка под плащом похожа на горб.

Я оглянулась — и правда. Когда я собирала ветки, то надела рюкзак за плечи, чтобы он не сползал.

Лиса немного поговорила с нами, спросила про отца, братьев. Поплакала, узнав о смерти матери. Потом за ней вернулся грог, и она, взяв пустой поднос, ушла, а мы остались ждать вечера и нашего приговора.

Я нарезала уже сотый круг по камере, когда дверь камеры открылась.

В сопровождении грога мы прошли по каменному коридору, поднялись по лестнице и миновали несколько комнат, пока не оказались в большом зале с огромным очагом, украшенным замысловатыми узорами. На стенах висели гобелены. За длинным столом разместились около тридцати грогов, а во главе сидели князь и девушка, одетая в золотистое шелковое платье, украшенное кружевами и богатой вышивкой. Я поняла, что это Чаруша. Она была красивая: карие глаза, белокурые волосы, правильные черты лица. Впечатление портили лишь капризно изогнутые, пухлые губы.