Черный Страж - Смит Э. Дж.

Преступники часто считали, что могут безнаказанно носить оружие аристократов – если при этом держаться подальше от священников.

– Вообще-то нет, брат священник, мой отец был… в некотором роде благородным человеком.

Ута рассмеялся и как следует поддал мошеннику. Гленвуд издал странный звук, похожий на визг собаки, неуклюже прокатился по коридору и вывалился в переднюю комнату. Все люди, находившиеся за желтой занавеской, обернулись посмотреть на того, кто появился с таким шумом. Стражники натянули тетивы арбалетов, сержант Клемент угрожающе взмахнул тяжелой булавой. Ториан еще не спрятал меч в ножны, и Ута подумал, что его собрат-священник выглядит весьма внушительно; он гневно смотрел на охранников из борделя, и пурпурный символ ордена сверкал у него на груди. Гленвуд находился в самом унизительном положении; выкатившись из коридора, он оборвал желтую занавеску, и тряпка обмоталась вокруг его тела. Ута схватил его за шиворот.

Взгляды хозяйки «Голубого пера», обращенные на священников, метали молнии.

– Отлично, вы нашли того, кто вам нужен, а теперь убирайтесь из моего заведения.

Ториан направил острие меча на женщину.

– Мы оставляем тебя и дальше погрязать в безнравственности, женщина. Но будь уверена: позже я вернусь, чтобы научить твоих слуг, как следует правильно обращаться к служителям Одного Бога.

У женщины был такой вид, словно она готова разразиться площадной бранью, но она прикусила язык и велела своим людям не двигаться. Ута грубо протащил Гленвуда мимо каресианцев, держа его за шиворот, и для скорости время от времени поддавал ему железным башмаком.

– Брат, по-моему, мы раздобыли то, за чем пришли, – произнес Ута. – Может быть, покинем это место?

Ториан позволил себе слегка улыбнуться в знак согласия, но тут же его лицо снова приняло мрачное выражение, и он медленно отступил к выходу, окинув каждого каресианца по очереди тяжелым взглядом.

Когда Ута появился на улице, те, кто сидел под навесом, куда-то исчезли, а солнце скрылось за облаками. Погода в Ро Тирисе была переменчивой; очевидно, приближалась гроза.

Ториан и стражники, пятясь, вышли из борделя, и Ута вдруг заметил Рэндалла, о котором совсем забыл. Молодой оруженосец с самого начала спрятался за спиной сержанта Клемента и во время переругивания в борделе изо всех сил старался не попадаться никому на глаза.

– Элиот, – обратился Ута к самому младшему стражнику, – возьми-ка этого мелкопоместного аристократа и не позволяй ему делать лишние движения. – Он швырнул Гленвуда стражнику, который стоял, держа в руках короткие мечи.

Подтащив Гленвуда к себе, Элиот прикоснулся острием меча к горлу мошенника.

– Пошел! – с привычной властностью в голосе приказал он.

– А что, с сегодняшнего дня Один Бог запрещает спать с бабами? – пискнул Гленвуд.

Вместо ответа он получил мощный пинок от Элиота и снова шмякнулся на пол.

– Видимо, да. – Лицо жулика исказила гримаса боли.

– Нам следует отвести Гленвуда в какое-то более… подходящее место, – недобрым голосом произнес Ториан.

– Подходящее для чего? – спросил пленник, поднимаясь на ноги.

Ута подошел и взглянул ему в глаза.

– Могу побиться об заклад, что в своей жизни ты совершил множество глупостей, но нас интересуют только самые недавние. А теперь веди себя пристойно и делай, что велят, иначе я откушу тебе нос. Это понятно? – холодно спросил он.

Гленвуд с испуганным видом кивнул, не осмеливаясь произнести ни слова, когда Элиот, молодой стражник, спрятал мечи в ножны.

– Хорошо, я готов, пошли в другое, более… подходящее место, – нервно ухмыляясь, пробормотал пленник.

Они по-прежнему находились под навесом «Голубого пера», но Ута заметил, что несколько человек уже увидели изготовителя фальшивых документов в плену у священников. Один из них, по виду воин ро, особенно заинтересовался этой сценой и даже на миг встретился взглядом с пленником, а затем исчез в боковом переулке.

Ута решил, что возвращаться пешком через Касбу не стоит, потому что у Гленвуда, без сомнения, имелись здесь друзья и эти друзья по глупости могли попытаться освободить его. Вместо этого он повел Ториана и стражников в переулок, который отделял «Голубое перо» от соседней лавки торговца пряностями. Переулок оказался настолько узким, что передвигаться по нему можно было только цепочкой, и Гленвуд занервничал еще сильнее, когда понял, что окружен со всех сторон, выхода нет и что его, скорее всего, убьют, если он попытается бежать.

А Ута вел свой отряд дальше, во вторую узкую улочку, которая проходила позади борделя и заканчивалась небольшим двориком, примыкавшим к внешней стене; в этом укромном месте хранились запасы выпивки. Служебные двери нескольких домов выходили во двор, повсюду были расставлены ящики с вином и пивом. Ута отвернулся от своих спутников, внимательно осмотрел ближайший ящик, извлек оттуда бутылку каресианского красного вина и сел. Ториан, убрав меч в ножны, остановился рядом с ним, а стражники тоже расположились на ящиках. Элиот подвел Гленвуда к двум священникам и сел рядом с Рэндаллом.

– Ну а теперь, если вы не против, давайте немного отдохнем и расслабимся, – произнес Ута, открыл бутылку и сделал большой глоток. Поморщившись – вино было отвратительное, – он поставил открытую бутылку на землю. – Наверное, нужно, чтобы оно немного проветрилось. – Он сплюнул остатки кислой, как уксус, жидкости.

– Опять комедию ломаешь, брат? – обратился к нему Ториан.

– У тебя меч, у меня комедия; ты же не будешь отрицать, что и то и другое нам очень пригодилось в последний час?

Ториан покачал головой и, шагнув вперед, взглянул на Гленвуда сверху вниз. Рост мошенника составлял примерно шесть футов, но сам он был тощим и болезненным. Пурпурный священник в полных доспехах выглядел рядом с ним как гора.

– Как у тебя идут дела с изготовлением печатей Красной церкви, Гленвуд? – спросил Ториан.

Жулик, казалось, несколько удивился, но быстро взял себя в руки и заговорил невозмутимым тоном профессионального преступника.

– А сколько вам нужно? – спросил он, по-дурацки ухмыляясь, но, сообразив, что взял неверный тон, постарался загладить оплошность. – Я просто шучу, это шутка такая, господа… А разве кто-то занимается такими делами? В любом случае бизнес убыточный, денег мало, а риск весьма велик.

– Ты признаешься, что занимаешься подделкой официальных документов? – спросил Ториан.

– Что ж, признаюсь… В Тирисе найдется тысяча человек, которые могут это подтвердить, и еще тысяча могут вам сказать, где меня можно найти. – Он смолк и покачал головой. – Но я не дурак, у меня имеются друзья в нужных местах, и я знаю, что подделка документов – относительно мелкое нарушение по сравнению с многими другими и что два члена церковных орденов вряд ли будут интересоваться такой ерундой. – Он говорил с развязностью человека, привыкшего к общению с представителями властей. – Хотите взять меня под стражу? На здоровье, я вам гарантирую, что меня выпустят из тюрьмы через час… найдут какую-нибудь ошибку в процедуре ареста.

Ута прищурился:

– Ты так и не ответил на заданный тебе вопрос…

– Возможно, но я не собираюсь отвечать на твои вопросы, поэтому возьми под ручку свою подружку в пурпурном плаще и убирайтесь отсюда к чертовой матери! – нагло произнес мошенник.

Ториан быстро вытащил меч и прорычал нечто неразборчивое.

– Следи за языком, мразь! – послышался голос сержанта Клемента. Он шагнул вперед и замахнулся булавой на Гленвуда. Ута улыбнулся жулику, но его улыбка заставила человечка втянуть голову в плечи.

– Я сам разберусь с этой падалью, оскорбившей меня, – произнес Черный священник и ударил Гленвуда кулаком в переносицу.

Мошенник с громким воплем, в котором слышались боль, ярость и изумление, упал на землю.

Ториан, казалось, был изумлен не меньше Гленвуда. Ута схватил его за горло и приподнял над землей на вытянутых руках. Затем ударил кулаком в грудь, так что несчастный закашлялся и выплюнул кровь на пыльную землю. Затем Ута грубо тряхнул свою жертву.