Гвардия Хаоса (СИ) - Акисс Ардо вин

— А при чем здесь они, извини за вопрос? — Ран тоже перешел на шепот, выразительно косясь на дверь в спальню Наи.

— Да так, показалось, наверное… А ты чего шепчешь?

— Я не шепчу, — сдержанно негромко ответил Ранмаро.

— Я тут попыталась вспомнить имена, — сказала Юрика довольно громко, и парень неожиданно возник рядом с диваном, положив ей на плечо свою крепкую ладонь.

— Я их не называл, — чуть слышно произнес он, глядя ей в глаза умоляющим взглядом.

— Так назови, чего стесняться?

— Юрика… — взмолился Ранмаро, и девушка смилостливилась.

— Так значит, мне не показалось? Что, запал на четырехрукую красотку, да?

— Это не то, что ты подумала… И вообще, тебе-то что? Нравится она мне, да, почему тебя это волнует? Что за сцена ревности?

— Это не ревность, а женская солидарность… Вскружишь девушке голову, а потом испаришься из ее жизни, как, похоже, уже готов испариться из жизни двух бедняжек, оставшихся на Вердиро… Как тебя Валерия воспитывала, а?

— Может, Ная не против… — смутился Ран, отступая от дивана. — Не изображай полицию нравов, тебе не идет.

Юрика задохнулась от возмущения, едва слышно посетовала на «современную молодежь» и отвернулась, накрывшись покрывалом с головой.

— Ран, — тихо, но твердо произнесла сквозь ткань и подушку, — я уже сказала: услышу — оторву.

Слушая, как брат устраивается в кресле, девушка размышляла над тем, не перегнула ли палку. На самом деле ее не сильно волновали его романтические порывы, просто таким образом она смогла ненадолго отвлечься от размышлений о том, что именно имел ввиду дядя, когда сказал, что ключ к собственной силе у нее под носом. Просто она не хочет его увидеть. Неужели так сложно объяснить, что и как, вместо того, чтобы с чувством собственного превосходства наблюдать за ее тщетными попытками разобраться в природе мистических способностей? Он требует от нее сразу понять то, что у него самого, вероятно, заняло десятилетия.

«Лицемер,» — проскочила у нее раздраженная мысль, и она беззвучно вздохнула. Потом вызвала материализированные воспоминания Дана Даркенвэй и несколько минут наблюдала за игрой светящихся прожилок, сотканных из белого тумана.

«Нет, не так. Не воспоминания Дана, а воспоминания о Дане. Кого-то, кого дядя назвал Наблюдателем. Попытаться найти его внутри?»

Юрика легко погрузила свое сознание в запись пространства-времени более чем столетней давности, и сразу обратила внимание на то, что демонстрируемый эпизод выбирается согласно некоему алгоритму, определяющему порядок просмотра. Вот почему она с самого начала увидела не момент рождения Дана, а его уже в юношеском возрасте, на поле боя. Сейчас ей снова хотели показать очередную историю Дана в компании со Стражами Неба, но Юрика усилием мысли заставила отмотать запись далеко назад, куда-то в детство Даркенвэя. И оказалась в комнате, интерьер которой вызвал у нее острый приступ безмолвного восхищения. Девушка словно попала в одну из научно-фантастических книг, которые ей посчастливилось прочесть, описывающие научно-технические достижения будущего. Светящиеся панели из пластика и металла, огромная проекция экрана на всю стену, приборы непонятного назначения… И маленький Дан Даркенвэй на полу в центре комнаты, собирающий необычную головоломку из парящих в воздухе геометрических фигур.

— Ну и где же ты, Наблюдатель? — спросила Юрика у пространства, внимательно осматриваясь по сторонам. Потом вспомнила, что Дженази сказал искать его в изнанке мироздания, но как увидеть ее, не знала. Постаралась вспомнить, что именно видела тогда, но картина колоссальных и причудливых механизмов была слишком сложной, богатой на мелкие детали, которые отказывались воскресать в ее памяти.

— А говорил, что это легко…

В какой-то момент ей захотелось махнуть на все рукой, выйти отсюда и просто уснуть, но внезапно проснувшееся упорство заставило ее продолжить попытки. Юрика села на пол напротив Дана, скрестила ноги, и сфокусировавшись на левитирующих кубиках, сферах и пирамидках головоломки, стала сосредоточенно вспоминать все, что видела и чувствовала в те минуты, когда Дженази показал ей, что скрывается за гранью реальности.

В какой-то момент она поняла, что видит механизм мироздания словно наяву, растерянно моргнула — и осознала, что у нее получилось.

Материя вокруг нее стала словно полупрозрачной, и Юрика увидела сквозь нее гигантские силуэты деталей куда более сложной головоломки, чем игрушка Дана. Как и в первый раз, картина поражала воображение своими масштабами.

— Так, спокойно… Наблюдатель… Ты где?

Озарение наступило внезапно. Юрика резко обернулась, мысленно приказывая остановить воспроизведение записи. И нос к носу столкнулась… со странным мальчишкой, который парил в воздухе прямо перед ней. На нем был балахон из струящегося серебра, и сам он был словно отлит из металла, только вместо глаз были шарики из хрусталя. Девушка отшатнулась, когда поняла, что у него лицо маленького Дана Даркенвэй.

— Вот черт… Так вот что ты имел ввиду, дядя, — прошептала она и немедленно вернулась в реальный мир.

— Действительно, это же так очевидно… — Юрика в нахлынувшем на нее возбуждении сбросила с себя покрывало и спрыгнула с дивана. — Ну что, приступим?

***

Ранмаро пробурчал что-то неразборчивое сквозь сон, когда его сестра открыла дверь на балкон, но она не обратила на это внимания. Закрыла ее за собой и спрыгнула вниз.

— Теперь самое сложное…

Сложность заключалась в том, чтобы увидеть изнанку мира вне записанных воспоминаний. Там это было просто, зная, что все вокруг ненастоящее, но в реальности… Увидеть мир не таким, каким она видела его всю свою осознанную жизнь, а так, как его видит Дженази — это было все равно, что воспринимать асфальт под ногами и бетонные стены вокруг не как нечто плотное и вещественное, а такими, какими они есть на самом деле — висящие в пустоте атомы, системы из протонов, нейтронов и электронов, удерживаемые на своих местах силами сильных и слабых взаимодействий; элементарные частицы, которые занимают ничтожно малую долю пустоты мироздания, ведь расстояние между ними больше, чем между планетами и звездами. Весь мир на самом деле — Пустота… Но человеческий глаз не способен увидеть это, ведь зрение работает благодаря фотонам — таким же элементарным частицам. Все вокруг — иллюзия, созданная работой человеческого мозга.

Юрика улыбнулась. Дядя объяснил ей, что колоссальные механизмы, которые она увидела сквозь вещественную реальность, тоже иллюзия, и воплощают собой метафору причинно-следственных связей Вселенной, так что в определенной степени увидеть их намного проще, чем реальность вне масштабов фотона. На последнее не способен даже он. Наверное.

Девушка расслабилась и сосредоточилась. Закрыла глаза, стараясь представить, что за слабым дуновением прохладного ветра, и за твердостью опоры асфальта под ногами кроется нечто большее. Что за всем, что ее окружает, кроется нечто большее. Весь мир — огромные механические часы, в которых нет ничего лишнего и бессмысленного…

Если бы Дженази просто рассказал ей об этом, не показав их наглядно, Юрика не справилась. Но она видела их собственными глазами. И в конце-концов справилась.

Это было невероятно. Судзо истаял до состояния отражения в оконном стекле, а циклопические валы, пружины и шестеренки стали пугающе вещественными и плотными — рукотворные изделия человеческих рук из темного серебра, покрытые ровными рядами сияющих строчек. И не только они. Чем сильнее она сосредотачивалась на пространстве за пределами обыденной реальности, тем больше деталей видела. Сложные геометрические конструкции, странные образования и механизмы… Юрика увлеклась, рассматривая скрытое за гранью, и не заметила, как ее реальный, настоящий мир истлел полностью. Под ногами был больше не растрескавшийся асфальт, сквозь который к солнцу пробивалась зеленая трава, а сплошная серебристая плита эллиптической формы, и на фоне механизмов Запределья больше не угадывались прямоугольные коробки зданий.