Слепые чувства (СИ) - Иванов Марк

— Я вершу правосудие! — схватившись за голову крикнул куда-то в пустоту Олег, — я — герой, который воздаёт злодеям по заслугам! Катя, Даша, Аля, Лена, вы ведь согласны со мной? СОГЛАСНЫ?! Почему вы молчите?

Резкий стук в плотно закрытые металлические ворота гаража вырвал его из незаметно подкравшегося полубреда. Олег взял с верстака два пистолета, поправил амулет на шее и, замедлив время, толкнул ногой небольшую дверь, встроенную прямо в ворота. Выйдя на улицу, где уже во всю царила долгая зимняя ночь, он беглым взглядом осмотрелся по сторонам и даже проверил крыши ближайших гаражей — ничего. Подумав, что всё это ему лишь привиделось от нервного перенапряжения, Олег убрал пистолеты в кобуры на своём поясе и уже было собрался вернуться назад, как вдруг его взгляд наткнулся на клочок бумаги, лежащий прямо у его ног. Он был исписан с двух сторон: на одной знакомым крупным почерком была выведена фраза: «После смерти Макса и Димона выкапывай ключи и начинай действовать», а на другой ещё более крупными буквами, размашисто и с неприкрытой злостью было написано всего шесть слов: «Твои дружки мертвы. Концертный зал. Сейчас.».

Что ж, видимо Костя зовёт его покончить с их враждой раз и навсегда. Олег вернулся в гараж, достал припрятанную в одном из углов канистру с бензином, и щедро полил её содержимым все: любимую пятёрку Кости, его аудиосистему, деревянные полки для инструментов и прочего хлама, которые он смастерил собственными руками, а также тело Димы… Выйдя из гаража, Олег достал последнюю сигарету из своей пачки и закурил её, смакуя каждую затяжку, а когда тлеющий огонёк подобрался к фильтру практически вплотную, то он щелчком пальцев забросил окурок внутрь пропахшего бензином гаража. В свете яркого пламени вспыхнувшего пожара, Олег медленным шагом отправился на юг города…

— Ну здравствуй, Олежа, — сказал Костя, спрыгивая со сцены и глядя на открывающуюся с адским скрипом дверь в дальнем конце зала. Он поранил свою руку ножом, его зрачки зажглись фиолетовым огнём, а кожа окаменела, — может немного поболтаем, прежде чем начнём убивать друг друга? Помнится разговоры с тобой были… довольно неплохие.

— Нам не о чем разговаривать, — приближаясь медленным шагом и не спуская Костю с прицела ответил Олег.

— А чё ты тогда до сих пор не выстрелил? Вот она, твоя долгожданная месть, лежит прямо на открытой ладони. Тебе нужно лишь схватить её. Чего ты ждёшь, Жучара?

— Хочу, чтобы ты помучился ещё сильнее, чем твой дружок. Сейчас ты заорёшь так же сильно, как орал и он!

Олег нажал на курок и тёмная пуля пробила плечо Кости, но тот, вопреки всем ожиданиям, не скорчился от боли и не начал кататься от неё по полу, а продолжал смотреть своим холодным взглядом, к которому добавилась не менее ледяная улыбка.

— Что… Как?!

— Хех, думал я завизжу как в тот раз? — Костя слегка почёсывал свою сквозную рану, — значит из меня вышел бы отличный актёр… Разумеется, тогда я только притворялся, чтобы улучить момент и сорвать с твоей шеи амулет, но цепочка оказалась крепче, чем я ожидал. Вообще, это ведь вполне логичный вывод, что с окаменевшей кожей я не чувствую боли — какие нервы могут быть в камне? А вот когда она исчезнет, тогда…

— Не заговаривай мне зубы!

Олег выпустил ещё три пули по Косте, но тот вдруг резко бросился в его сторону, не обращая никакого внимания на раны в своём теле. В итоге Олегу пришлось поспешно стукнуть пистолетами в самый последний момент, чтобы увернуться от хватки Ломика.

— Да, мне слегка неприятно, когда моё тело пробивают насквозь, — повернувшись к противнику лицом сказал Костя, — но боюсь тебе придётся сделать из меня настоящее решето, прежде чем я откинусь. Хотя есть и иной вариант…

Олег не стал слушать и вновь открыл огонь, но вскоре ему опять потребовалось телепортироваться в сторону, чтобы Костя не налетел на него с разбегу.

— Ты так сильно ненавидишь меня, что даже не хочешь слушать мою болтовню? Небось считаешь, что я — это самый злой мерзавец из мерзавцев, который не заслуживает ничего, кроме смерти…

Пытаясь заставить его замолчать, Олег снова начал стрелять, но на этот раз Костя не бросился к нему в ответ, а отломал своим каменным кулаком одну из тонких лакированных дощечек, которыми была обшита сцена, и со всей силы запустил ею в своего противника. Если бы не замедление времени, то она прилетела бы точно в центр его лба и, как минимум, оглушила бы Олега на несколько секунд.

— Всё ясно, тебе просто хочется заткнуть меня…. Хотя на самом деле ты пытаешься заставить замолчать не меня, а свой внутренний голос… Знаешь, мы ведь можем войти в эту дверь вдвоём. Ты свалишь в свой пионерлагерь и устроишь себе вечное лето, а я буду бесконечно тусить с пацанами и братаном, и в итоге мы даже ни разу не пересечёмся за целую вечность…

Упоминание любимого лагеря из грязных уст Кости заставило лицо Олега скривиться в гневной ухмылке, и он вновь поднял свои пистолеты. На этот раз Костя побежал на него сжимая в руках ещё одну дощечку, и, как только Жучара телепортировался на пару метров в сторону, Ломик резко развернулся и запустил ей прямо ему промеж глаз. От неожиданного удара Олег пошатнулся и инстинктивно замедлил время, чтобы принять решение как действовать дальше, но Костя уже несся на него со всех ног… Через секунду они столкнулись и полетели на деревянный пол концертного зала. Олег выронил пистолет из левой руки, и тот оказался буквально в паре сантиметров от неё, а Костя наступил своей тяжелой ногой на его правую руку, которая до сих пор сжимала оружие, и обездвижил её.

— Наконец-то я смогу нормально договорить, — сказал он, глядя на брыкающегося Олега, безуспешно пытающегося вырваться, — на чём мы там остановились… Жучара, ты ведь не особо-то и далеко ушёл от меня, а в каких-то моментах даже сумел превзойти великого и ужасного Ломика. В отличие от тебя я не буду против разделить с тобой всемогущество, и ни за что не бросил бы Аню на съедение этим псам, — Костя улыбнулся, видя как от нахлынувшего ужаса расширились глаза Олега, — ага, я, можно сказать, спас эту бедняжку, хотя… Не думаю, что ей захочется жить дальше после всего этого дерьма… И это всё из-за тебя! Это ведь были твои дружки! Тоже мне, нашёл себе компанию… Лучше бы оставался с нами, мы с пацанами хотя бы не насилуем беззащитных девушек! И как ты после всего этого будешь смотреть в глаза своим пионерам? Признаю, я — далеко не сахарный человек и сделал очень и ОЧЕНЬ много всего плохого, но ты… Желание поквитаться со мной завело тебя в такие дремучие дебри, от которых идут мурашки даже по моей каменной коже. И, что самое прикольное во всей этой ситуации, твоё подсознание понимает всё это даже лучше, чем я. Нет, ты не хочешь возвращать к жизни своих друзей. На самом деле тебе плевать даже на всемогущество. Ты просто хочешь убить меня, а затем пустить пулю и в свою в башку, потому что совесть не позволит тебе поступить иначе. Ладно, я вроде выговорился… Давай уже закончим с этим…

Замахнувшись в ударе, который должен был стать смертельным, Костя перенёс весь вес своего тела на правую ногу, отчего его хватка левой ненадолго ослабла… Именно этого момента и ждал Олег. Он резко дёрнулся, схватил лежащий пистолет и пустил пулю прямо Косте в глаз. Ломик закричал и на этот раз его крик был настоящим и неподдельным. Схватившись обеими руками за рану, он, корчась от боли, отскочил в сторону. Олег, лицо которого пылало то ли от гнева, то ли от стыда, тут же поднялся и с двух рук начал решетить своего бывшего друга. Одна за другой, пули прошивали руки, ноги, торс и даже голову Кости, но ни одна из десятка этих ран не причинила ему столько же боли, сколько попадание в глаз, они лишь разозлили его окончательно…

Ломик вдруг резко убрал руки от лица, где на месте правого глаза красовалась сквозная дыра, и, закричав от нахлынувшей ярости, набросился на Олега. Тот начал стучать своими пистолетами, прыгая от него в сторону, но злость в комбинации со Зверем сделала Костю настолько быстрым и ловким, что у Олега не хватало времени даже взять его на мушку. Вся эта битва начала походить на безумные кошки-мышки: Костя бегал по всему залу, безуспешно пытаясь схватить своего противника, а тот успевал лишь телепортироваться в его другой конец и сделать один-два выстрел перед следующим прыжком.