— Только аварийные фонари на аккумуляторах! — я уже прикидывал варианты. — И всем надеть противогазы, без приказа не снимать!
В тусклом свете аварийных ламп фонтан казался особенно зловещим. Черная нефть вперемешку с газом била на высоту не меньше тридцати метров. От сероводорода першило в горле даже через фильтр противогаза.
— Что будем делать? — Рихтер подошел ко мне, протирая запотевшие очки. — Без электричества крепления не закрепить, а с электричеством рискуем взлететь на воздух.
Я на мгновение прикрыл глаза. В памяти всплыл случай с похожей аварией в будущем, когда применили нестандартное решение…
— Александр Карлович, — медленно произнес я. — А что если использовать паровой привод? Как на старых буровых?
Глаза старого инженера блеснули за стеклами очков:
— Гениально! Пар искр не дает! Но потребуется переделать всю систему управления превентором…
— Сколько времени?
— Час, может полтора… — Рихтер уже делал заметки в блокноте. — Если Кузьмин со своими умельцами поможет…
— За работу! — скомандовал я. — Только осторожно, без резких движений. Малейшая искра, и все взлетит…
Валиулин, не покидавший пост у манометров, вдруг выпрямился:
— Леонид Иванович! Давление растет! Уже четыреста атмосфер!
Я быстро глянул на стрелку прибора. Если так пойдет дальше, даже успешно установленный превентор может не выдержать.
— Эвакуируйте всех, кроме аварийной бригады, — распорядился я. — Глушков, организуйте отход людей против ветра!
— А вы? — в голосе Рихтера прозвучала тревога.
— Останусь здесь. Вдвоем с Валиулиным будем держать контроль по давлению. Вы занимайтесь переделкой привода.
Где-то наверху буровой вышки раздался зловещий скрежет. Металл не выдерживал чудовищной нагрузки.
Время неумолимо утекало. Концентрация газа в воздухе продолжала расти…
Рихтер колдовал над переделанным приводом превентора уже больше часа. Наконец, он снова появился у буровой.
— Готово, — выдохнул он. — Можно пробовать.
Я кивнул Валиулину:
— Давай потихоньку пар.
Модифицированная система отозвалась протяжным свистом. Плавно, без единой искры, заслонки превентора начали смыкаться вокруг бьющей струи нефти.
— Есть уплотнение! — крикнул Рихтер. — Давление в норме!
Мощный фонтан постепенно слабел, полностью превращаясь в контролируемый поток. Манометр показывал снижение пластового давления.
— Получилось… — выдохнул Валиулин, стягивая обледеневший противогаз.
Но радоваться оказалось рано. Из-под крепления превентора вдруг хлестнула тонкая струя нефти, обдав раскаленным паром стоявшего рядом Кузьмина.
— А-а! — вскрикнул плотник, хватаясь за обожженное плечо.
— Зорину сюда! — крикнул я, бросаясь к пострадавшему.
Мария Сергеевна появилась словно из-под земли. Быстро осмотрела ожог:
— Срочно в медпункт. Еще кто-нибудь пострадал?
Я оглядел бригаду. У Рихтера рассечен лоб, у двоих монтажников обморожены руки, Валиулин прихрамывает…
— Всех в медпункт, — распорядился я. — По очереди. Дежурная бригада остается следить за давлением.
Восходящее солнце окрасило нефтяной фонтан в багровые тона. Но теперь это был уже не грозный враг, а укрощенная сила, готовая служить людям.
После укрощения фонтана передо мной встали новые, не менее сложные задачи. Нужно срочно решать вопрос хранения нефти.
— Александр Карлович, — обратился я к Рихтеру, рассматривая карту промысла. — Что можем использовать для временных хранилищ?
Старый инженер задумчиво потер забинтованный лоб:
— В Баку для этого использовали земляные амбары с глиняной обмазкой. Но у нас мерзлый грунт, не выкопать…
— А если по типу ледника? — предложил подошедший Кузьмин, придерживая перевязанную руку. — Сруб в три венца, пространство между стенками забить снегом с соломой. Крышу двойную…
Я кивнул. В нынешних условиях это было вполне разумное решение:
— Готовьте чертежи. Только стены надо просмолить и провести вентиляцию. А то сероводород не шутит.
Уже через час плотницкие бригады начали заготовку леса. Лапин организовал доставку смолы и соломы из окрестных деревень.
— А как быть с замерзанием нефти? — спросил Валиулин, подойдя к месту строительства. — Мороз-то лютый.
— Будем использовать отработанный пар от силовых установок, — ответил я. — Проложим змеевики по дну хранилища.
К вечеру первое временное хранилище начало обретать форму. Добротный сруб высотой в три человеческих роста, двойные стены, утепленные снегом и соломой, надежная вентиляция из печных труб.
Наблюдая за работой, я размышлял о следующих шагах. Нужно срочно организовывать очистку нефти от сероводорода, решать вопросы транспортировки, строить настоящий рабочий поселок…
Поэтому к вечеру я собрал техническое совещание в штабной палатке. На столе разложили чертежи и результаты анализов.
— Содержание серы зашкаливает, — докладывал Островский, показывая пробирки с темной нефтью. — В таком виде транспортировать нельзя. Нужна очистка.
Я развернул схему, набросанную еще днем:
— Смотрите, предлагаю установить систему последовательной очистки. Сначала отстойники с известковым молоком для связывания сероводорода…
— Как в Баку? — оживился Рихтер.
— Похоже, но с учетом наших морозов. Отстойники делаем утепленными, с паровым обогревом. А дальше… — я начал рисовать следующий узел.
Островский подался вперед:
— Это же… простейший катализатор на основе железа! Гениально просто!
— И что важнее всего, можно сделать из доступных материалов, — добавил я. — Железную стружку от механических мастерских пустим в дело.
Рихтер уже делал пометки в блокноте:
— Для начала построим опытную установку. Метров пять в высоту, диаметр полтора… Кузьмин справится за три дня.
— А газ куда девать будем? — спросил практичный Валиулин.
— На первое время — на факел, — ответил я. — Но потом можно организовать производство серной кислоты. Она всегда нужна.
К утру чертежи опытной установки были готовы. Рихтер внес несколько толковых изменений, учитывающих местные условия. Островский предложил дополнительную ступень очистки с использованием щелочного раствора.
Строительство начали на следующий день. Кузьмин с бригадой собирал металлический каркас. Монтажники под руководством Рихтера устанавливали трубопроводы. Островский колдовал над приготовлением растворов.
Я наблюдал за работой, мысленно сравнивая нашу примитивную установку с мощными системами очистки, которые видел в будущем. Но для этого времени и это серьезное достижение.
Вечером я застал Островского в его лаборатории. Химик колдовал над пробирками, что-то записывая в толстую тетрадь.
— Как продвигается, Гавриил Лукич?
— Удивительная нефть, Леонид Иванович! — Островский поднял на меня возбужденный взгляд. — Такое содержание серы зашкаливает. Но вот если правильно организовать переработку, можно получить массу ценных продуктов.
— Например? — я присел на табурет, делая вид, что интересуюсь его мнением.
— Ну, серная кислота — это очевидно. Но я тут прикинул и другие варианты…
Я решил помочь:
— А что если организовать получение элементарной серы? По методу Клауса?
Глаза химика загорелись:
— Вы знаете процесс Клауса? Это же… — он схватился за карандаш. — Да, термическое разложение сероводорода с последующим доокислением. Оборудование несложное.
— И сера всегда нужна промышленности, — подсказал я. — А попутный газ можно использовать как топливо. Или извлекать из него легкие углеводороды.
— Для этого нужна холодильная установка, — Островский быстро делал расчеты. — В наших условиях можно использовать зимний холод.
— А еще газ можно направить на производство сажи, — добавил я. — Она пригодится для резиновой промышленности.
Химик строчил все быстрее:
— Сажа, элементарная сера, кислота… А если добавить установку для получения сульфидов… — он поднял взгляд. — Леонид Иванович, да у нас тут целый химический комбинат может получиться!
