Я выложил на стол папку с бумагами, скрепленными печатями.
— Во-вторых, о вырубке лесов. Мы действуем строго в пределах выделенных участков. Взгляните на карту, — я развернул перед ними схему лесных наделов. — Красным отмечены зоны, согласованные с Главлесхозом республики.
Фаизов недоверчиво изучал карту:
— А почему местное лесничество не в курсе?
— Копии документов направлялись и в районное лесничество, — вмешался Рихтер, доставая дубликаты бумаг. — Вот квитанции об отправке. К сожалению, связь в зимних условиях не всегда надежна.
Сабуров нахмурился:
— Допустим, формальности соблюдены. Но вы не считаете нужным ставить в известность местные власти о своих планах? Мы узнаем о строительстве нефтепровода от крестьян, а не от вас.
— В этом вы абсолютно правы, товарищ Сабуров, — я покаянно кивнул. — Здесь мы действительно допустили оплошность. В условиях авральной работы не уделили должного внимания информированию местных органов власти. Приношу свои извинения.
Этот маневр немного смягчил атмосферу. Сабуров, похоже, не ожидал такого признания ошибки.
— Что касается условий труда, — продолжил я, — то они действительно тяжелые. Но временные. В наших ближайших планах строительство постоянного поселка со всей необходимой инфраструктурой.
Я развернул план будущего поселка с жилыми домами, столовой, клубом, школой и больницей.
— Мы начинаем с нуля, в тайге, в экстремальных условиях. Но цель оправдывает временные трудности. Страна нуждается в нефти, товарищи. Особенно сейчас, когда индустриализация в разгаре.
Столяров, разглядывая план, спросил:
— А где будет размещаться партийный комитет? И помещение для собраний?
— Вот здесь, — я указал на здание в центре поселка. — Предусмотрен клуб с залом на двести мест для собраний и политзанятий. Рядом помещения для партийного и профсоюзного комитетов.
Карпов хмыкнул:
— На бумаге все гладко. А на деле?
— На деле мы уже подготовили площадку под первые капитальные строения, — я кивнул Рихтеру, и тот развернул график строительства. — К весне планируем завершить первую очередь жилых домов. Но для ускорения работ нам нужна помощь района.
— Какая именно помощь? — насторожился Сабуров.
— Рабочие руки, строительные материалы, содействие в организации снабжения, — я перечислял, загибая пальцы. — Взамен промысел готов обеспечить постоянной работой не менее трехсот жителей района с достойной оплатой. Кроме того, инфраструктура, которую мы создаем, будет служить всему району.
Фаизов скептически покачал головой:
— А как насчет татарских деревень? Ваша стройка затрагивает их интересы.
— Мы готовы привлекать к работе всех желающих, независимо от национальности, — твердо сказал я. — Более того, предлагаем заключить соглашение о поставках дров и продовольствия из окрестных деревень для нужд промысла.
Я перешел к конкретным цифрам:
— Нам требуется ежемесячно не менее двадцати кубометров дров, тонна мяса, пять тонн картофеля и овощей. Платить будем по государственным расценкам, но без посредников, напрямую поставщикам.
Глаза Фаизова заинтересованно блеснули:
— Это существенно помогло бы крестьянам.
— А что с партийно-политической работой? — не унимался Столяров. — Необходимо организовать ячейку, наладить агитацию…
— Полностью поддерживаю, — я повернулся к молодому партийцу. — Более того, предлагаю выделить помещение под красный уголок уже сейчас, не дожидаясь строительства клуба. И буду признателен за помощь в организации политзанятий.
Столяров явно не ожидал такой поддержки и слегка растерялся:
— Э… конечно. Мы направим инструктора.
— А профсоюзная организация? — подал голос Карпов.
— Организуйте выборы профкома в ближайшее время, — предложил я. — Мы обеспечим все условия. Более того, профсоюз должен участвовать в распределении жилья и путевок в дома отдыха, когда начнем их получать.
Карпов удовлетворенно кивнул, поглаживая усы.
Я почувствовал, что напряжение ослабевает. Пора переходить к конкретике:
— Товарищи, предлагаю заключить официальное соглашение между промыслом и районом. Подробно прописать взаимные обязательства, сроки, ресурсы. Это позволит избежать недоразумений в будущем.
Сабуров с минуту обдумывал предложение, затем медленно кивнул:
— Разумно. Но сначала хотелось бы осмотреть стройку, увидеть условия работы своими глазами.
— С удовольствием проведу экскурсию, — я поднялся из-за стола. — Покажу буровые, временный поселок, трассу будущего нефтепровода. Заодно увидите масштаб и значимость проекта.
Через десять минут мы уже шагали по заснеженной территории промысла. Я намеренно вел гостей сначала к действующим скважинам, чтобы впечатлить их реальными результатами.
— Вот она, наша гордость, — я указал на основную скважину, где из превентора контролируемой струей текла темная нефть, наполняя временное хранилище. — Дебит — сорок тонн в сутки. И это только начало.
Глаза Сабурова расширились при виде нефтяного потока:
— Впечатляет. И сколько таких скважин планируете?
— Не менее двадцати на первом этапе, — ответил я. — А в перспективе — несколько сотен по всему месторождению.
— И все будут давать столько нефти? — недоверчиво спросил Карпов.
— Некоторые даже больше, — я показал на геологическую карту, которую предусмотрительно взял с собой. — По оценкам наших специалистов, это крупнейшее месторождение в стране.
Эта фраза произвела должное впечатление. Даже скептически настроенный Фаизов с уважением посмотрел на карту.
Дальше мы осмотрели временный поселок. Я не скрывал проблем: тесноту бараков, отсутствие полноценной столовой, примитивную баню. Но тут же показывал размеченную территорию будущего постоянного поселка, где уже велась подготовка фундаментов для первых домов.
— К весне первые семьи смогут переселиться в нормальное жилье, — пообещал я. — А пока делаем что можем в таежных условиях.
У трассы будущего нефтепровода мы встретили бригаду землекопов под руководством колоритного бригадира Тимофеева, бородатого великана в потертом полушубке. Он степенно поздоровался с районным начальством и подробно, со знанием дела, объяснил технологию рытья траншеи в промерзшем грунте.
— Трудно, конечно, — гудел его бас. — Но справляемся. Норму перевыполняем. Кормят хорошо, платят вовремя.
Эти простые слова произвели на Карпова большее впечатление, чем все мои аргументы. Профсоюзный лидер одобрительно кивал, что-то записывая в блокнот.
Завершили экскурсию у строящейся узкоколейки, где рабочие укладывали первые секции рельсов на подготовленное полотно.
— Дорога жизни, — пояснил я. — По ней будем доставлять все необходимое для промысла и вывозить нефть до завершения строительства трубопровода.
Сабуров внимательно наблюдал за работой:
— А местных привлекаете?
— Конечно, — я указал на группу татар, работавших на укладке шпал. — Вон, бригада из Куакбаша. Бригадир Ахметзянов, толковый мужик, до революции на железной дороге работал.
Фаизов с интересом посмотрел в указанном направлении и даже обменялся несколькими фразами по-татарски с рабочими.
Когда мы вернулись в штабную палатку, настроение делегации заметно изменилось. Сабуров уже не выглядел таким суровым, Карпов разговорился с Рихтером о технических деталях строительства, а Столяров увлеченно составлял план политзанятий.
— Что ж, товарищ Краснов, — подвел итог Сабуров, снова усаживаясь за стол. — Масштаб работ действительно впечатляет. И значение для района, безусловно, огромное. Но процедуры надо соблюдать.
— Абсолютно с вами согласен, — кивнул я. — Предлагаю следующее: мы предоставляем всю необходимую документацию в райисполком и получаем официальное разрешение на проведение работ. Одновременно заключаем соглашение о сотрудничестве. Выгода будет взаимной.
— Разумный подход, — Сабуров повернулся к коллегам. — Какие мнения, товарищи?
— Необходимо срочно организовать партячейку на промысле, — заявил Столяров. — И проводить регулярные политзанятия.
