Строительство набирало обороты. Вскоре вырос остов будущей столовой — просторного одноэтажного здания с высокой крышей. Рядом возводили первое общежитие улучшенного типа, с отдельными комнатами для четырех-шести человек вместо общих казарм.
Однажды вечером, когда я обходил строительную площадку, ко мне присоединилась Зорина.
— Впечатляет, — заметила она, глядя на растущие постройки. — Еще совсем недавно здесь был только лес и сугробы.
— Это только начало, — я указал на размеченную территорию. — Скоро здесь будет настоящий поселок. С электричеством, водопроводом, клубом.
— А для больницы когда начнете? — в ее голосе слышалась профессиональная заинтересованность.
— На следующей неделе закладываем фундамент, — ответил я. — Только что получили уточненный проект из Казани. Там предусмотрены все ваши пожелания. Изолятор, аптечный склад, операционная с автономным электроснабжением.
Она внимательно посмотрела на меня:
— Вы удивительный человек, Леонид Иванович. В тяжелейших условиях, с минимальными ресурсами создаете то, что другие не смогли бы и при полном финансировании.
— У меня прекрасная команда, — я смутился от неожиданной похвалы. — Один в поле не воин.
— Команду тоже нужно уметь собрать и вдохновить, — мягко возразила она. — Не каждому это дано.
Мы медленно шли по будущей центральной улице, еще не замощенной, но уже выровненной и утрамбованной. Вечернее солнце золотило верхушки недостроенных зданий, а в воздухе уже чувствовалось легкое приближение тепла.
Вскоре первая очередь капитального строительства начала обретать завершенные формы. Столовая уже действовала, обеспечивая горячим питанием всех работников промысла. В первое общежитие заселились инженерно-технические работники, освободив бараки для вновь прибывающих рабочих.
Под руководством молодого инженера-гидротехника Ларина началось строительство водонапорной башни и бурение артезианской скважины для обеспечения поселка чистой водой. Для электроснабжения временно использовали локомобиль, привезенный из Бугульмы, но уже готовились к установке настоящего газогенератора, работающего на попутном газе.
Проблемы возникали ежедневно, то нехватка гвоздей, то задержка с доставкой стекла, то конфликты между рабочими разных национальностей. Но каждый раз находились решения, часто нестандартные.
Когда закончился цемент для фундамента больницы, Островский предложил использовать местную глину с добавлением известняка, обожженного особым способом. Получился своеобразный «римский бетон», не уступающий по прочности обычному.
Для отопления новых зданий инженер Савин разработал систему газовых печей с водяным контуром, своеобразное центральное отопление, работающее на попутном газе. Первые испытания в столовой показали высокую эффективность и безопасность.
Постоянное капитальное строительство стало визитной карточкой промысла. Районное начальство, приезжавшее с инспекцией, не скрывало удивления:
— Вы за такое время построили больше, чем иные за год, — признал Сабуров, осматривая новые здания. — И все добротно, с умом.
— Мы только начали, — ответил я. — К лету здесь будет настоящий городок.
Строительство поселка решало не только бытовые проблемы, но и психологические. Люди видели, что пришли сюда не на временную стоянку, а создавать нечто постоянное и значимое. Это поднимало боевой дух и укрепляло веру в успех всего предприятия.
А для меня лично становилось все очевиднее: мы не просто добываем нефть, мы закладываем основы будущего нефтяного центра страны, который когда-нибудь назовут «вторым Баку». Тем более, что я так и намеревался остаться тут полным хозяином.
Строительство поселка шло полным ходом, но не без сложностей. В один из вечеров я задержался в штабной палатке, изучая очередные сметы и отчеты. Расхождение между потребностями и возможностями становилось все очевиднее. Нужно было принимать трудные решения о приоритетах.
Полог палатки откинулся, и на пороге появилась Зорина с медицинской сумкой. Ее лицо выглядело уставшим, под глазами залегли тени.
— Вот отчеты по заболеваемости за неделю, — она положила на стол тонкую папку. — И список необходимых медикаментов.
Я пробежал глазами документы. Количество простудных заболеваний увеличилось, появились первые случаи ревматизма. Сумма, запрошенная на лекарства, выглядела внушительно.
— Придется сократить, — я вернул ей список. — Финансирование ограничено. Сейчас приоритет — жилье и производственные объекты.
Маша изумленно посмотрела на меня:
— Сократить? Леонид Иванович, это минимум. Люди болеют. Две недели в сырых бараках, и половина рабочих выбывает.
— Я понимаю, — мой голос звучал жестче, чем хотелось. — Но денег в обрез. Придется выбрать самое необходимое.
— Все в этом списке необходимо, — она выпрямилась. В ее глазах появился холодный блеск. — Или вы считаете, что я запрашиваю лишнее?
— Не в этом дело. Просто сейчас мы не можем себе это позволить.
— Не можем позволить улучшить здоровье людей? — ее голос поднялся на октаву. — Тогда зачем мы строим этот поселок? Чтобы хоронить рабочих в комфортабельных условиях?
Ее слова задели меня. Весь день я разрывался между десятками неотложных проблем, урезая одно в пользу другого, и ее обвинение показалось несправедливым.
— Послушайте, Мария Сергеевна, — я тоже начал заводиться. — Я не против закупки лекарств. Но нужно понимать ситуацию в целом. Без нового жилья, без столовой, без отопления будет еще больше больных. Мы не можем расходовать средства, которых у нас просто нет!
— Значит, прикажете лечить людей святой водой? — она скрестила руки на груди. — Может, и больницу отложим до лучших времен?
— Не передергивайте, — я начал терять терпение. — Строительство больницы идет по плану. Но я не могу вытрясти деньги из пустого кармана.
— Да, конечно, — холодно произнесла она. — Бетон важнее лекарств. Техника важнее людей. Я начинаю понимать вашу репутацию, Леонид Иванович.
Это был удар ниже пояса. Я резко встал, ощущая, как закипает кровь:
— Моя репутация не имеет отношения к делу. Я принимаю решения, исходя из объективной ситуации, а не эмоций.
— Конечно, вы ведь человек без эмоций, — она схватила свою сумку. — Как я могла забыть.
— Маша, это нечестно, — я попытался говорить спокойнее. — Вы же знаете, что я…
— Я знаю только, что моим пациентам нужны лекарства, а вы отказываете, — она направилась к выходу. — Всего доброго, Леонид Иванович.
Прежде чем я успел что-то ответить, она выскочила из палатки. Я опустился на стул, чувствуя себя выжатым и обессиленным. Этого еще не хватало. Личные отношения, только начавшие налаживаться, снова полетели под откос.
Я знал, что Зорина права насчет необходимости лекарств. Но и моя позиция была обоснованной. Денег катастрофически не хватало. Мы балансировали на грани финансового краха.
Поразмыслив некоторое время, я решил не откладывать примирение. В конце концов, мы взрослые люди и должны уметь находить компромиссы.
Ночь уже опускалась на промысел, когда я направился к медпункту. В окнах горел свет. Зорина, как обычно, работала допоздна. Я постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.
Маша сидела за столом, заполняя медицинские карты. Увидев меня, она вскинула брови:
— Что-то срочное, Леонид Иванович?
— Да. Нам нужно поговорить, — я прошел в центр маленькой комнаты, разделенной ширмой на приемную и процедурный кабинет. — Наш разговор закончился неправильно.
— Не вижу смысла продолжать, — она отложила ручку. — Вы ясно выразили свою позицию.
— Позицию по финансированию — да. Но не по отношению к вам или к важности медицинского обслуживания.
Она молчала, глядя на меня с нечитаемым выражением.
— Послушайте, Маша, — я подошел ближе. — Я не хочу, чтобы между нами оставалась эта неловкость. Да, у нас проблемы с деньгами. Но это не значит, что я не ценю вашу работу или считаю ее второстепенной.
