Циничный Алхимик (СИ) - Полев Сергей

— Чё ты там вякнул? — скалится тот, что повыше.

На их шеях виднеются характерные потёртости от частого употребления «соли». Не надо быть семи пядей во лбу, дабы понять, что они задумали. Гоп — стоп — это частое явление в этих местах.

— Даю вам последний шанс убраться, иначе я вас убью, — предупреждаю наркоманов.

— Ага, один против пятерых. Герой! — хрип лысый.

Они подходят всё ближе, а я стою и думаю, как бы от них так избавиться, чтобы не было следов. Достаточно быстро в голову приходит идея: я прижимаюсь к стене и позволяю им встать передо мной полукругом.

— Испугался? — лысый говорун грозит мне кинжалом. — Правильно, а теперь выворачивай карманы!

— Да–да, конечно… — делаю вид, что мне страшно, и достаю из кармана монету.

— Золото! — орёт бородатый хрен.

— Тихо ты, — пшикает на него лысый.

— Ловите! — подкидываю монету высоко и касаюсь двух кругов на бедре. — Изменение Формы!

Земля под ногами гопников становится жидкой, и они моментально утопают в ней, не успевая понять, что я использовал алхимию. Монетка летит вниз, а я отменяю заклинание и делаю три шага вперёд, чтобы поймать её.

— Иди к папочке, — кладу шалунью в карман и иду дальше. — Покойтесь с войной и пусть земля вам будет стекловатой, нарколыги хреновы.

Да, наркоманов я презираю ровно так, как остальные полукровок. Хотя если сравнивать эти два порока, то к «соли» относятся терпимее, чем к рогатым или крылатым полукровкам. Полуросликов–людей вообще считают дерьмом, поэтому страшно представить, через что проходит Сара. Возможно, я отношусь к ней предвзято в хорошем смысле, но и хрен бы с ним.

Наконец–то, сворачиваю в последний раз и попадаю в безлюдный уголок с одной железной дверью, которую сторожат два бугая. Я подхожу к ним и говорю:

— Михаил у себя?

— Говори пароль или проваливай! — требует мужик с татуировкой креста на шее.

— Хех, а если не скажу?

— Тогда я вышвырну тебя! — бугай сжимает кулаки, показывая свои намерения.

— Ну попробуй, мамин великан, — маню его пальцем.

— Ты сам напросился, — он замахивается, но второй хватает его за руку и не даёт ударить.

— Здравствуй, Томми, — обращаюсь я к защитнику. — А куда делся Курт?

— И тебе не хворать, Рей, — он продолжает держать коллегу. — Курт неудачно упал.

На сленге это обозначает, что он перешёл дорогу не тому человек и был убит. Жалко мужика, хоть и троил иногда, но в целом запомнился мне весельчаком.

— Жизнь — дерьмо, — я пожимаю плечами.

— И не говори.

— Новенького воспитываешь?

— Ага. Редгар, да успокойся ты! — Томми повышает голос.

— Мне чё сказали, то я и делаю, — бурчит он, вырываясь и отходя назад.

— Это Рей, он у нас работает. Точнее, работал… Давно тебя не видно было, кстати.

— Отошёл от дел, в учителя вот заделался, — показываю лицензию.

— Нифига ты даёшь! Красавчик! — Томми хлопает меня по плечу. — Пришёл с Михаилом попрощаться?

— Не, заказ хочу оставить.

— Хм… А что сам не разберёшься? Ты же, вроде как, у нас спец по всем вопросам?

— Дело плёвое, но мне нельзя святиться, сам понимаешь, теперь другая жизнь, — подхожу к двери. — Он у себя?

— Да, конечно.

— Благодарю. А ты, Редгар, больше наблюдай и меньше делай, а то ненароком «неудачно упадёшь», — захожу внутрь прежде, чем тот успевает отреагировать.

Поднимаюсь на третий этаж, Михаил, по совместительству лидер Братства, устроился в пентхаусе. У его двери стоят ещё бойцы, которые пропускают меня без проблем. Они могли возникнуть, если бы Михаил кого–то принимал, а так мне удаётся попасть и не ждать в очереди.

— Здравствуй, — говорю я с порога.

— Рей! Какие люди! Или черти?.. — язвит он

— Ха–ха–ха, — саркастично смеюсь. — Эта шутка такая свежая… А ты, смотрю, ещё килограмм двадцать набрал? Скоро кресло развалится.

— Поговори мне тут! — Михаил хлопает по жопе девку, которая кормит его виноградом. — Что хотел? Взять заказ? Так это внизу, или уже забыл, что да как?

Михаил постепенно превращается в Джаббу Хатта: жиреет, лысеет и курит без остановки. А ведь когда–то он был великим мечником, который не проиграл ни одного рыцарского турнира. Но на одном благородстве далеко не уедешь, и в какой–то момент золото взяло над ним верх. Сперва тот стал наёмником Братства, потом правой рукой главы, а когда последний окочурился, занял его место и расслабился.

— Нет, хватит с меня грязной работёнки. Я хочу оставить заказ на жёсткий разговор с двумя алхимиками. Один на больничной койке, а второй спец по медицине, угрозы не представляет.

— Лицензия ранга «А»? — Михаил замечает мою метку. — Учитель, значит? Боишься за своё имя?

— А ты глазастый, — я киваю.

— Жёсткий разговор с двумя алхимиками… — он рассуждает вслух. — Это вылетит тебе в копеечку. По золотому за каждого.

— Михаил, я же сказал, что один из них полумёртвый, а второй не окажет сопротивления и ничего не подозревает. Пятьдесят серебряных за обоих.

— Ты хочешь меня оскорбить? — недовольно ворчит он.

— Нет, но я знаю, сколько стоят такие заказы. Справится любой парнишка с кинжалом, — подхожу ближе и сажусь напротив, периодически поглядываю на барышню с подносом винограда.

— Один золотой и пятьдесят серебряных. Меньше не скину, даже не проси.

— Семьдесят пять серебряных, и ты выдашь мне метку Братства.

— Дом уже прикупил?

— Ага, поэтому денег у меня кот наплакал. И не хотелось бы, чтобы кто–то обнёс моё хозяйство или взял на меня заказ.

— Только одна метка стоит сорок серебряных, это грабёж!

— Ладно, золотой за всё, но больше у меня просто нет, — достаю монету из кармана и кидаю на стол.

— Хм–м–м… — кряхтит Михаил и закуривает трубку. — Умеешь же ты уговаривать, чертяга языкастый. Но это только из уважения к твоей исполнительности. Как–то даже жаль, что ты подался в учителя…

Стоит сказать, что сейчас происходит: я заказываю убийство Салеха и Брута; а также покупаю специальный символ, который знают все, кто работает здесь. Последний — это своего рода крыша от Братства, гарантирующая защиту. А коллег я собираюсь убрать с шамотной доски прежде, чем они решат отомстить.

Этот мир научил меня многому, и один из таких уроков: устрани проблему прежде, чем она доставит тебе неудобство. Моральная сторона вопроса меня совершенно не терзает, ведь никакой любви к людям я не испытываю. Да и с чего бы мне их любить, если каждый, кому не лень, считает своим долгом «кинуть камень» в полукровку? Я такой, каким сделал меня этот мир.

К слову, когда Странствующий Алхимик покинул город, мне приходилось на что–то покупать еду. А где с моими навыками можно по–быстрому срубить деньжат? Конечно же, в Братстве. И да, заказы на «жёсткие разговоры» я тоже брал, и единственным ограничениям были дети и беременные женщины. В остальном я человек беспринципный.

— Ну ладно, пора отчаливать, — встаю и собираюсь уйти. — Приятно было поболтать.

— Чуть не забыл… Ты слышал, что он вернулся, — Михаил делает особый акцент на местоимении. — Теперь награда за живого тридцать золотых, а за мёртвого десять.

— В два раза подняли? — удивляюсь я. — Кого он убил на этот раз?

— Твоего сородича, доярка двадцати двух лет от роду. Нашли сегодня утром в лесу рядом с одной из деревень.

— Название? — негромко переспрашиваю я.

— Не помню, но там самая большая молочная ферма. Под горой, которая.

— Ясно…

— Вновь отправишься его ловить? Или уже покончил с этим?

— У меня нет на это времени, — выхожу в дверь. — Удачи.

— И тебе, — вслед кидает Михаил.

Я спускаюсь в самый низ, забираю метку, озвучиваю детали заказа и покидаю Братство. Пора возвращаться домой… Или же нет? Попытать удачу и наведаться на место преступления? Не знаю…

«Он» — это маньяк–убийца, прозванный Кровавым Алхимиком. Этот нелюдь вылавливает женщин, в основном простолюдинок, и проводит с ними непонятные ритуалы, рисуя алхимические круги при помощи их крови. Тёмная алхимия находится под запретом, и мой учитель отказывался что–либо про неё говорить, но меня всегда привлекало то, что запрещено.