Лисьими тропами (СИ) - Ви Мари

— Мы приманили ёкая, — взялся все-таки объяснять Шин, — но пока я его держал, он не знал, что я привязал к нему одно заклятие.

— Ты умеешь колдовать?

— Это… не совсем так работает, но суть ты уловила, — объяснил шинигами. — Это что-то вроде маячка, и хоть он сбежал, теперь я знаю, где его искать.

Дальнейших расспросов от меня не последовало, я задумалась и попыталась сделать выводы самостоятельно.

— Ты поймал его, но он молчал, как партизан…

— Кто? — Не понял, естественно, Шин.

— Неважно! — Отмахнулась. — Он сбежал, решив, что ему удалось уйти, и теперь он вернется к себе домой… ну или где там ёкаи обитают?.. И теперь за ним можно проследить и узнать, где это место! Более того — скорее всего ведь именно там он может держать Нацуэ! И так мы ее найдем! Шин — ты гений!

Шин ухмыльнулся.

— Мне говорили, — горделиво заявил он.

— Кто? — Зачем-то ляпнула я, парень тут же оскорбился, ведь мы уже не раз обсуждали, что у него ни друзей, ни даже сослуживцев. Вот черт. Если честно, я задала это вопрос больше ревниво, нежели с укором. Но объясняться не хотелось. — Я говорю: когда ты собираешься отправиться?

— Ночью, — ответил он, хотя я об этом и сама догадалась.

Вот почему мы сейчас здесь. Целый день впереди же. Так, а какое сегодня число? У меня же там и так перенесенный экзамен! Не забыть бы… о чем это я? Не помереть бы в лесу! Нацуэ… как долго мы ее ищем.

— Ты думаешь, она в порядке? — Уточняю я опасливо.

Шин вернулся к своему рамену, сделал небольшую паузу, прежде чем ответить. Мне это не очень понравилось.

— Я знаю лишь одно: Нацуэ пропала. Причем отовсюду. И что с ней стало, это загадка и для меня. Поэтому гарантировать ее благополучие я не могу.

Понимающе закивала и сделала глубокий вздох. Ладно, главное, что имени Нацуэ нет в списках на смерть. И хоть это странно, что она пропала так внезапно, да еще и столь капитально, но сдаваться нельзя.

Снова взяли небольшой перерыв на рамен. В сумерках хмурого Токио снаружи здесь казалось еще уютнее. Я уже расслабилась и поддалась на эту атмосферу, как вдруг прилетело, откуда не ждали.

— Что насчет вчерашнего вечера? — Я чуть лапшой не поперхнулась, когда Шин задал мне этот вопрос.

А я-то надеялась, что мы уже все уладили. Нет? Ешь рамен, делай вид, что это архи важно. Да, именно так. А что? Такой вкусный рамен и неважен? Да ни за что в жизни. Надо съесть и успокоиться. Что бы придумать?..

— Вечера? — Переспросила я, промокая губы салфеткой. Нет, это слишком явно укажет на связь. Брось салфетку. — Ну… если честно, я плохо помню вечер.

Шин все это время выпытывающе за мной наблюдал. Было сложно держаться и делать вид, будто я ничего не понимаю. Если бы я была игроком в покер, я бы была плохим игроком в покер. Лицо держать не получалось и даже без зеркала я это знала.

— Плохо помнишь, говоришь? — Как-то чересчур беспощадно, а, может быть, немножечко злится, Шин. — И что же ты запомнила?

Зачем ты вообще поднимаешь эту тему? Так хорошо сидели…

— Я… помню… — а что я могу помнить такого, чтобы меня не компрометировало? — кажется, я горела?

Опять этот взгляд «а ну, выкладывай все, я знаю, что ты врешь», а я лишь обнимаю тарелку с раменом и дрожу, словно осенний лист на ветру. Выдержал небольшую паузу, додавил до последнего. Но я не сдавалась! Потому что из раздавленной виноградины, коей я себя ощущала, уже нечего выдавить.

— Ты не горела, — отпустил немножко Шин, я почти вздохнула с облегчением. — Это твой ожог.

Ожог. Точно! Хватайся, цепляйся когтями, держись изо всех сил, не отпускай!

— Что это за ожог, Шин? — Спросила я, заостряя внимание. — Ты ведь знаешь, что это.

Он отвел взгляд — ага! Получилось! — задумался, потом сделал то же самое, что и я — взялся за рамен для отвлечения. Поел немного. Я не стала его торопить, ждала. Туз в моем рукаве все-таки был.

— Я уже говорил тебе, — вспомнил будто шинигами. — Это магия ёкаев.

— Да, но что она означает?

Шин снова выглядел так, что не поймешь: он вообще на меня внимание обращает? Или в своем мире где-то?

— Существуют разные ёкаи, — взялся все-таки объяснять он. — И тот, которого мы вчера привлекли, людоед. Он заманивает людей в лес и пожирает их. Твой ожог… возможно, это ориентир.

— Но… — я задумалась, — если он людоед, то… Нацуэ…

— Если бы она была мертва, она бы была в списках, — снова напомнил мне Шин то же, о чем я сама до этого думала, чем успокаивалась.

— Надежда есть, — добавила я нервно.

— Ну, конечно, — его глаза словно пронзили меня насквозь. — А иначе мы бы здесь не сидели.

Я ухмыльнулась.

— Хочешь сказать, эта раменная надежды? — Отшутилась я.

— Это раменная самого вкусного рамена на свете, — ухмыльнулся и Шин. Я улыбнулась, приободрилась, а он возьми и ляпни: — Что еще ты помнишь?

— А? Ничего.

— Правда? — Он как будто точно знал. — Совсем ничего?

— Я тебе уже все сказала, — какой вкусный рамен! Лопаем дальше!

Шин подался ближе, снова скрестил пальцы, пристально за мной наблюдая. А я? А что я? Я ем рамен!

— Значит, ты не помнишь, как хотела меня поцеловать? — В лоб спросил меня Шин.

Я поперхнулась лапшой (ааа!!), и уставилась на парня. Он меня словно гипнотизировал. Ладно, ну, а чего я ожидала? Это у меня был жар и бред, оправдание. А Шин… а зачем Шину-то вообще все это?

— Нет, не помню, — неважно, замнем тему.

Пожалуйста, Шин, давай замнем тему.

— Совсем?

— Чего ты хочешь? — Уже не было сил сопротивляться.

— Понять, — ответил он неопределенно.

— И простить? — Добавила я и ухмыльнулась.

— Лиса, — позвал меня серьезно, возвращая к разговору, а не шуткам. — Я ведь не лгал тебе. Между нами ничего не может быть.

— Слушай, Шин, — я нервно постукивала пальцами по тарелке, — я знаю, что выгляжу в твоих глазах как какая-то озабоченная, но честно! Первый раз был вообще во сне! А там можно всё, как ты понимаешь! А вчера… мне, правда, было очень жарко, я была в бреду, и… что?

— Значит, ты всё помнишь, — заключил он и снова откинулся назад.

— Эээ… не всё, — тоже мне, спалила весь дом, а потом решила сказать, что даже спичек в руки не брала. — Зачем ты вообще поднимаешь эту тему?!

— Затем, что ты должна понять: между нами ничего и никогда не будет.

— Да я и не претендую, — буркнула под нос.

— Это запрещено. Ты — человек. Я не могу к тебе ничего испытывать.

— Вчера…

— Тебе показалось.

— Я не это хотела сказать.

— А что же?

— Я хотела сказать следующее: вчера мне было очень плохо, от меня буквально шел пар, настолько мне было жарко. Я бы пристала даже к деревяшке, если бы она попалась мне в тот миг. Так что ты не особенно обольщайся на свой счет, потому что теперь мне стало легче, и я могу себя контролировать. Я не животное и мне не нужна вся эта лекция на тему «не приставай ко мне». Это ты не приставай ко мне! Потому что я лично этого делать и не собираюсь. Ясно? А теперь давай поедим рамен! Мы же здесь ради этого.

Не сказать, что Шин успокоился, он еще пытался будто бы мне что-то сказать, но каждый раз, когда его губы приоткрывались (ну, извините! Он идеален! Конечно, я пялилась как пятиклассница!), он все же не решался мне что-то говорить. Я изо всех сил делала вид, что все в порядке и лопала рамен, иногда причмокивая и восхищаясь вкусом. Но рамен, и правда, был божественен…

Наконец, Шин перестал таранить меня взглядом, сам вернулся к своему рамену.

Мы, молча, поели.

Глава 14

В университет мы вернулись к вечеру. Не сказать, что разговор о том, кто там кого переспорит, привел к чему-то конкретному, но по факту это нас немного разобщило. Да, мы перешли к деталям плана, который, оказывается, был, но по факту всё сводилось к одному: Шин сражается, бьет ёкая, я же осматриваю его логово и разыскиваю Нацуэ. Ну или хотя бы какие-нибудь следы ее существования.