Королевская кровь (СИ) - Котова Ирина Владимировна

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105

   Перед уходом, пока Алекс с Мартином чертили схемы силового поля, Виктория подошла к моющему руки Максу, прислонилась к нему сзади.

   - Хочешь, я пойду сегодня с тобой, Малыш?

   Его спина замерла, и прошло несколько мгновений, прежде чем он глухо сказал:

   - Нет, Вики, не нужно. Иди домой.

   Она только горько улыбнулась. В который раз.

Глава 5

   Старый белолунный Нодери сидел на песке рядом с шатром, глядя на бесконечное звездное небо. Народ его спал, и старик поспал бы тоже, но старые его кости были другого мнения. Внучка дала ему травку пожевать, успокоить кости, но травка помогала все меньше и меньше. Годы старого пастуха Нодери подходили к концу, а жить вопреки всему хотелось все больше. Ум его оставался острым, память великолепной, опыт бесценным, а вот тело подводило его, слабея и дряхлея с каждым днем.

   С тоской вечерами и бессонными ночами вспоминал он рассказы о былых временах, временах величия народа пустыни. Когда жили и кипели города со шпилями до небес и куполами в полнеба, когда в белых дворцах сидели волшебные цари пустыни и правили народом мудро и строго. Когда из фонтанов и родников в городах били холодные струи, колодцы были полны, а в погребах зарождался лед и снег. Когда дожди превращали пустыню в цветущие пастбища, и от рыжих верблюдов и белых овец поля казались покрытыми оранжевыми и белоснежными покрывалами.

   Потом пришла война. Все чаще отлучались владыки из своих дворцов и все реже шли дожди, все желтее и ниже росла трава. Молодых воинов Белого города собрали под свое крыло опытные военачальники, и они двинулись на север, через непроходимые горные пики, в страну красных владык, на помощь своему господину. Был среди них и далекий предок пастуха, которому едва-едва исполнилось 18 лет. В Белом Городе оставлял он жену и двоих детей, родителей, сестер с малолетними братьями, престарелых дедов и бабушек. Он не знал, что многотысячные армии с десяти белых городов придут слишком поздно, только для того, чтобы увидеть, как великие владыки их, как мошки, вязнут в прозрачном камне, который постепенно темнел и стал тем, что впоследствии назовут Драконьим Пиком .

   Боль и ярость армии невозможно было описать словами. Солдаты рыдали, как дети, раздирая себе лица ногтями, беспомощно наблюдая, как бьются в кристальной ловушке их божественные господа, как тихо, один за другим, как опадающие листья, опускаются они вниз и как вырастает вокруг них каменная стена горы.

   Храбрые воины, преодолевшие изматывающий полугодовой переход, оставившие в снежных пиках треть войска, недолго раздумывали. Они лавиной кинулись на помощь, но были остановлены у прозрачной стены, окружившей проклятое государство их врагов.

   Как рассказывали предку Нодери, одному из немногих вернувшихся, оставшиеся в живых родственники, все закончилось в один миг, когда дворцы опустели, фонтаны перестали бить, а подземные снежные хранилища растаяли. Дожди остановились, и песок забрал тучные пастбища себе. За несколько недель и города занесло песком. Растерянные и осиротевшие дети пустыни, чтобы спасти остатки стад и свои жизни, собрали пожитки и ушли кочевать по оазисам. И было это ровно пятьсот лет назад, когда жил далекий прапрапрадед Нодери и мышцы его были сильны и молоды, а глаза остры...

   Вот сейчас глаза его далекого праправнука явно подводили - иначе чем объяснить почудившуюся ему огромную крылатую тень, закрывшую на миг звезды? Он долго вглядывался в темное небо, и в груди вспыхивала и гасла безумная надежда. Пока он наконец не встал и не поковылял за шатер, на крутой бархан. Он с трудом, опираясь на палку, превозмогая проклятую старческую слабость, преодолел такие нужные пятьдесят шагов и замер, восстанавливая дыхание и откашливаясь. Впереди, далеко за горизонтом, колыхались и вспыхивали в небе сияющие призрачные занавески, великолепное северное сияние.

   Старик грузно опустился на песок и вознес небу короткую молитву. Затем поспешил обратно в поселение. Надо было сообщить пустынному народу, что Царь Юга вернулся и Белый Город снова жив.

   Через три дня в пустой и чистый город сквозь барханы песков пришли кочевые дети пустыни, внуки и правнуки тех, кто покинул когда-то опустевший Город. Они пришли, ведомые надеждой. Они не забыли ни своих обычаев, ни своих предков, ни того, кто властвовал над ними. Поэтому первым делом они отправили в высящийся над городом дворец сотню старейшин с богатыми подарками, красивейшими женщинами и лучшими верблюдами, жеребцами и баранами. Был среди старейшин и белолунный Нодери. Его, как первым возвестившего возвращение Царя, везли с особыми почестями, на крепком палантине, взятом на плечи четырьмя молодыми парнями.

   У ворот молчаливого бело-лазурного дворца с пятью радужными куполами они остановились, спешились и все как один, встали на колени.

   - О великий Валеррудиан, Владыка Песков и Дождей, - начал Нодери давно заученную формулу своим старческим дребезжащим голосом. - Прими детей своих, окажи нам свою милость, дай нам свое благословение.

   Белые резные ворота молчали. Молчали фонтаны у ворот и в городе, и небо не проливалось дождем. Молчали и молились стоявшие на коленях старики, прекрасные женщины и суровые воины. Они были готовы молчать так, пока не свалятся замертво. Владыке нужно было время услышать их молитвы, подумать и узнать их снова.

   Солнце давно спустилось за край мира, когда над склоненными людьми подул влажный прохладный ветер. Скрипнули ворота, приглашая гостей зайти. Запели, забили живые фонтаны ледяными струями подземной воды. А за городом, над сухими и безжизненными пастбищами стали собираться темные дождевые тучи.

   Вошедшие старики и сопровождавшие их молодые помощники, оставившие дары у ворот, долго шли к тронному залу. Но господина своего они нашли на ступенях перед внутренними покоями, во внутреннем дворе с колоннадой по стенам и проснувшимся фонтаном посередине.

   Прежде, как рассказывали, он был бел, красноволос и красив, теперь они увидели совершенно лысого, безбрового, страшно исхудавшего и посеревшего нагого мужчину . На руках и ногах его не было ногтей, кожа была покрыта струпьями, словно облезала. Глаза его были закрыты, грудь ходила туда-сюда с хрипами. Губы были бескровны и сухи. Нодери встал на колени и прикоснулся рукой к груди владыки, там, где редко и неровно билось сердце. Владыка умирал. Видимо, оживление Белого Города забрало его последние силы.

   Старый пастух повернулся к молодым и прошептал ,стараясь не потревожить умирающего:

   - Бегите ко входу и несите сюда баранов, не меньше десятка! А вы - жгите костры, прямо здесь!

   Никто не посмел ослушаться. Сопровождающие быстро натаскали штор из драгоценного суссона и сундуков из кедра и сосны, порубили их и возожгли костры. Пламя занялось быстро и наполнило и так раскаленный воздух жаром.Господина перенесли на сооруженное ложе из шкур, укрыли. У притащенных баранов резали горло, набирали горячей крови и поили, сначала по чайной ложке, потом чашками, а затем и ковшами, попеременно кровью и ключевой водой из фонтана.

   Нодери первый увидел, как черты лица Владыки стали разглаживаться, услышал, как задышал спокойнее и ровнее царь его народа. И тут же приказал вести еще баранов, прямо сюда, в внутренний двор, да поскорее. А приведя их - прятаться у стен и не двигаться. Господин сейчас будет просыпаться.

   Огонь костров быстро сожрал принесенную драгоценную пищу, и теперь угли тлели и переливались вокруг неподвижно лежащего тела. Бараны испуганно мемекали, люди, почти не дыша, прижались к стенам круглого двора за колоннадой. Были слышны только молитвы стариков и крики животных, чувствующих необъяснимый ужас.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105