Участь победителей (СИ) - Moskwinian Андрей

К этому письму прилагаю бумагу, удостоверяющую ваш статус посла.

Д.О.

Аллард несколько раз перечитал зашифрованное письмо из Вермилиона, с трудом представляя возможность переговоров с лесным народом. Всем людям без исключения подобное путешествие могло стоить жизни. Ведь эльфы в последние годы не делали различий между понятиями «враг» и «человек».

— Бьюсь об заклад, это письмецо не сулит нам ничего хорошего, — заметил перемены в лице хозяина Дейк. — Что мне предстоит сделать в этот раз? Или у нас намечается дальний путь по весенней грязище, которую некие умники назвали дорогами?

— Ты прав, Дейк. Впереди у нас долгий путь. И боюсь, он будет только в одну сторону.

— Не нравится мне, когда господин так задумчиво говорит загадками. Что может быть хуже этой проклятой войны на ваш взгляд?

— Только путешествие в Хелиндельсельв.

6-8 главы

Глава 6. Заблудшие души

В дверях приемной показалось виноватое лицо послушника Яна.

— Господин распорядитель, простите меня за столь внезапное вторжение, но в прихожей собора опять сидит этот прелат из Гиньёна и требует встречи с архиепископом, — робким голосом доложил он.

— Ты сказал ему, что его святейшество слишком занят мирскими делами и не примет его ни сегодня, ни завтра? — не отрываясь от чаши с вином, спросил главный распорядитель дел архиепископа Хью.

— Я уже говорил ему о невозможности свидания с архиепископом, но он выказал намерение ждать его святейшество день и ночь, даже если «тело будет испытывать муки грешников подземного мира Диалунга».

— Какой неугомонный этот прелат, — недовольно заерзал в своем кресле Камбер. — Еще не хватало, чтобы этот фанатик учудил что-нибудь в присутствии горожан. А ведь если его ум так слаб, он вполне может попытаться прорваться в покои архиепископа силой. Лучше я сам приму его и выслушаю беспокойного служителя Ругвида.

Пока Ян ходил за прелатом, распорядитель поспешил спрятать в шкаф недопитую бутылку вина и открыл окно, чтобы проветрить комнату от хмельных запахов.

«Быстро выслушаю этого сумасшедшего и отправлю обратно в Гиньён, — решил он. — Нужно лишь успокоить его мятущуюся душу, пострадавшую от усердного служения Богу».

Вскоре дверь отворилась, и на пороге приемной показался мужчина высокого роста с заметной плешью на голове. Он давно перешагнул порог своей юности, но вместе с тем глаза его по-прежнему светились той искрой неудержимого стремления, какая свойственна людям в горячей молодости.

— Распорядитель Камбер, разрешите представиться, — учтиво поклонился он. — Я прелат церкви Гиньёна — Джеральд Сантинэ. Вот уже в третий раз я вынужден оставить своих прихожан, дабы почтить своим визитом архиепископа. И, к сожалению, уже в третий раз я не могу свидеться с ним. А повод между тем настолько важный, как необходим глоток воды путнику в пустыне.

— Возрадуйтесь и отблагодарите Ругвида, ибо я возьму на себя бремя, уготованное его святейшеству, — распахнув руки и с лучезарной улыбкой на лице, Камбер подошел к прелату и обнял его. — Все о чем вы поведаете мне, будет передано слово в слово архиепископу.

Но гость не поддержал такой радости от встречи и недовольно отстранился от распорядителя.

— Мои слова предназначаются только для ушей его святейшества, но раз вы так любезно намерены выслушать меня, то, пожалуй, расскажу вам, как попирается вера в Гиньёне.

— Что вы говорите?! — притворно ужаснулся Камбер от слов прелата. — Присаживайтесь Джеральд и поведайте мне о тех отступниках, что забыли заветы Бога.

— Любезный Камбер, если бы дело было только в невежественном люде, в суете жизни забывающем о нашем Боге. Но речь моя пойдет о служителях церкви, пренебрегающих своим долгом.

— Быть того не может! — округлил глаза распорядитель, вернувшись в свое кресло. — Чтобы священники забыли о своем долге? Рассказывайте прелат! Рассказывайте все без утайки!

— Вам известен епископ Антуан, в чьи руки вверена забота о душах жителей Гиньёна. Мой долг сообщить его святейшеству, что этот так называемый поборник веры совсем не выполняет своих обязанностей. Он пьянствует каждый день, а между тем горожане видели его в борделе в компании с блудницами. В его же приемной все время стоит такой сильный запах хмеля, что даже здесь чудится он мне.

При этом упоминании о выпивке Камбер закашлял, а прелат тем временем продолжал свой разоблачительный рассказ.

— Что же касается прелата Фарино из Лимьена, друга упомянутого мною епископа, то он совершенно бесстыдно прелюбодействует с мальчиками-послушниками и даже не скрывает это. Бургомистр закрывает глаза на такое поведение священнослужителя, а мои письма, отправленные его святейшеству, как будто канули в бездну. Между тем вся городская знать пребывает в пьянстве и разврате. Разбойникам отпускают грехи за деньги, запятнанные кровью их же жертв. Мужеложство, проституция, грехопадение всюду! Даже Вермилион эта мерзость не обошла стороной. Между тем по слухам в герцогстве Антинаре оргии устраивают прямо в храмах.

— Это ужасно, у меня нет слов, — причитал то и дело Камбер, мысленно проклиная себя за этот разговор с прелатом.

— Теперь вы понимаете, почему для меня так важна встреча с архиепископом, — горячо говорил Джеральд, сжав руки в кулаки. — Необходимо выжечь каленым железом эту мерзость! И начать нужно с наших же собратьев, отринувших веру!

— Да, да. Вы совершенно правы.

— Нужно возродить священную инквизицию! Только так мы искупим грехи перед Ругвидом! Очистительный огонь костров освободит заблудшие души!

— Хорошо прелат. Церковь обязательно расследует эти преступления, а я же передам все ваши слова его святейшеству, — только и мог пообещать распорядитель, выпроваживая своего гостя. — Возвращайтесь обратно в Гиньён. Архиепископ сам вызовет вас, когда сочтет нужным.

Когда же гость покинул собор, Камбер первым делом опустошил недопитую бутылку и вызвал к себе Яна.

— Запомнил этого фанатика? — грозно спросил он. — Так вот, чтобы больше на порог собора его не пускали! А если вздумает болтать россказни про церковь — вызови стражу! Пусть посидит в темнице, если не умеет правильно служить Ругвиду!

… Судьба порой преподносит своим рабам неожиданные сюрпризы. Она знает, как заставить человека сожалеть о былых поступках, как вынудить его сжигать самого себя в пламени раскаяния.

Камбер редко сталкивался с фанатично преданными вере церковниками. Как правило, те из них, кто лишь призывал к всеобщему покаянию, были не опасны для круга епископов. Куда серьезнее приходилось относиться к разоблачениям деяний высочайших особ. Слишком тесно церковь переплелась не только с властью королевства, но и с людскими пороками. И по большому счету служители церкви уже ничем не отличались от окружающей их черни, оставляя за собой лишь право пользоваться запретными плодами и прощать себя же от лица Ругвида. Но авторитет священников необходимо было оставить непререкаемым. А значит любой, кто намеревался пошатнуть этот авторитет, должен был немедленно исчезнуть. И чем скорее, тем лучше.

Гонения на отступников давно канули в прошлое и были невыгодны высочайшему кругу. В конце концов, сколько порочащих слов о святых людях успеет сказать безумец, прежде чем подохнет от голода или болезни в какой-нибудь придорожной канаве. На смену старым методам пришли новые — яд, веревка и острый нож. Кто не может держать язык за зубами, должен как можно скорее отправиться на встречу с Богом.

По мнению Камбера прелат Джеральд был одновременно и опасен и безвреден для церковной власти Арондала. Безусловно, его разоблачения бросали тень на носителей золотых мантий, но с другой стороны удар фанатика был направлен главным образом на провинциальных служителей. Случаи, когда священники обвиняли друг друга в ереси с целью устроить передел «рынка» божественных услуг, возникали довольно часто. Как знать, может и за неистовством прелата крылась самая обыкновенная корысть.