Солтинера. Часть вторая (СИ) - Ледок Диана Дмитриевна "diledok"

Леон растерянно моргнул.

- Думаю, - продолжила Роза, уверенно отмахиваясь от всех мыслей ванильного свойства, - прежде всего надо хотя бы узнать, про кого именно она писала. А там уже разберемся, что делать. Ты согласен?

Взгляд Леона вновь принял выражение рабочей серьезности, он кивнул и сказал:

- И как можно скорее.

Первым делом они написали по памяти письмо Анны на отдельный лист, а потом Леон взялся записать туда же все содержимое их разговора с Софией. Роза прибавила кое-что от себя, а когда с этим делом было покончено, оба они начали готовиться к предстоящему разговору с самой Анной. Это заняло большую часть всего вечера. Сложность заключалась в том, что им предстояло полностью отказаться в разговоре с ней от прямых вопросов: спрашивать Анну про подозрительных личностей - означало попросту заранее взволновать ее, а ведь еще существовала вероятность, что ей пока ничего неизвестно. Поэтому Роза предложила повременить с вопросами так долго, как это будет возможно, а пока вооружиться одними лишь намеками. Леон согласился, хоть и неохотно, и утром следующего дня они направились навестить ее.

Впрочем, как выяснилось уже спустя час, такая серьезная подготовка была никчему - намеки Анну лишь удивили, и в конце концов она чистосердечно призналась им, что не понимает, что они хотят ей сказать.

- Мне очень приятно, что вы волнуетесь за меня, - сказала она, удобно устроившись на диванчике в обнимку с подушкой. - Но я, право же, прекрасно себя чувствую - не беспокойтесь. Правда, отеки меня беспокоят... - пожаловалась она, вздохнув. - И бессонница покоя не дает, но в остальном все прекрасно. Я даже не вижусь ни с кем - просто сил нет долго гулять. Ко мне приходит только мама.

В отчаянии Леон предпринял последнюю попытку что-то узнать, и спросил, не случилось ли у нее за последнее время новых знакомств. В ответ на это Анна только пожала плечами и весело рассмеялась. "Только пара голубей - прилетают иногда и садятся на подоконник."

Подошел к концу сентябрь и потянулись первые дни октября, так и не принося с собою никаких изменений. Леон и Роза продолжали упорно навещать Анну, каждый раз справляясь у нее, не беспокоит ли ее что-нибудь или кто-нибудь. Чаще всего та отвечала отрицательно, но иногда рассказывала им про свою усталость и упоминала, что ждет не дождется увидеть наконец своего ребенка. С каждым днем, говорила она, ей становится все труднее заставить себя прогуляться, или просто выйти из дому; поэтому-то она и проводит столько времени в четырех стенах. Под конец октября Леон с Розой и вовсе засомневались в том, что правильно поняли смысл злополучного письма - Анна перестала гулять совсем, если не считать редких вылазок в соседний дом: навестить их самих и маму.

- Больше мне и не нужно, - пояснила она Розе, когда та случайно узнала об этом ее обновленном маршруте прогулок. - Солнца мне достаточно, а бродить по городу у меня желания нет. Пока что, во всяком случае.

Совершенно растерянные, встревоженные и попросту уставшие от неизвестности, Роза и Леон безуспешно пытались придумать объяснение этой загадке, связанной со злополучным знакомством Анны. До дня появления на свет Софии оставалось чуть больше полу месяца - она должна была родиться восемнадцатого ноября, - а Анна до сих не проявляла даже признаков сколько-нибудь серьезного увлечения. Она ни о ком конкретно говорила, не смущалась - создавалось такое впечатление, что роковое знакомство должно случиться уже после рождения ее дочери. А это в свою очередь указывало на то, что день знакомства и день предполагаемой смерти Анны разделяли всего-навсего четыре дня.

- Это просто немыслимо, - сказал Леон, продемонстрировав Розе таблицу Каталога. - Двадцать второго ноября, 1926 года, находят письмо, а всего лишь за четыре дня до этого рождается София... За это время сложно даже договориться о первом свидании, а уж о том, чтобы влюбиться и расстаться... А еще и учитывая беременность Анны... Нет, невероятно. Она точно должна познакомиться с ним раньше, иначе это не укладывается ни в какие рамки!

- А разве у тебя не указана дата ее смерти? - тревожно пробормотала Роза, наклонившись над экраном его телефона. - Думаю, кстати, и дата ее знакомства с этим негодяем должна быть.

- Нет, - Леон поморщился. - Это меня и поражает. Это бы избавило нас от необходимости отправляться на встречу с ее дочерью, но... Не знаю почему, но ни того, ни другого, в Каталоге нет. Я смотрел раз пять, и еще в Сулпуре.

Роза вздохнула и покачала головой. Происходящее просто не укладывалось у нее в голове.

- Как было бы здорово, если бы в том письме значилось, когда именно Анна познакомилась с этим типом, - сказала она. - Мы бы могли подкараулить его и просто огреть твоим телефоном по голове. И все бы обошлось.

Леон рассеянно помахал телефоном и отошел к окну. Какое-то время он стоял там, глядя на красное, закатное небо, а потом сказал глухо:

- Все обойдется. Со дня на день они должны познакомиться, иначе просто быть не может. Если бы только можно было узнать точную дату!

За всеми волнениями, визитами и разговорами, Леон и Роза не заметили, как настал ноябрь. За весь предыдущий месяц они только раз отлучились от Анны - на неделю они уехали из Ленинграда, предоставив городу возможность как следует умыться дождем. Но за исключением этой отлучки, не проходило и дня без того, чтобы они не навещали Анну. А между тем, чем меньше времени оставалось до рождения Софии, тем быстрее летело время. Первое ноября стало, пожалуй, самым длинным днем месяца, а все последовавшие за ним летели с такой же скоростью, как золотые листья, уносимые с деревьев ветром.

Наконец, когда до восемнадцатого ноября осталась неделя, начала появляться долгожданная информация, хоть и в несколько неожиданном виде. Стояло ветреное утро, и Леон с Розой по обыкновению прогуливались по набережной реки, подняв воротники и подставив ветру спину.

Леон был взвинчен с самого утра, и с трудом удерживался от того, чтобы не показывать этого. Но когда они переходили дорогу и мимо них молнией пролетел велосипедист, он метнул ему в след такой многозначительный взгляд, что Роза не выдержала и спросила:

- Что случилось? Все в порядке?

Судя по его виду, и по последовавшему затем судорожному вздоху, Леон не хотел, и не собирался распространяться на эту тему, но Роза была настроена решительно.

- Послушай, Лео, - сказала она, - я знаю, сейчас сложное время, но... я уже очень давно не видела тебя таким мрачным. Я волнуюсь. Не думай, что мне ничего не заметно. В конце концов, я тебя уже достаточно знаю.

По лицу Леона пробежала слабая улыбка.

- Что случилось? - упрямо повторила Роза.

Леон еще какое-то время молчал, а потом вздохнул и отрывисто сказал:

- Тучи. Полчаса назад это были легкие облачка, а сейчас уже как будто собирается дождь.

Роза машинально посмотрела на небо, и спустя секунду тихо ахнула, ухватившись за руку Леона. Тот кивнул ей и она вся похолодела.

- Совпадение исключается? - спросила она тихо.

Леон, казалось, понял ее состояние, потому что в его ответе слышалось желание казаться спокойным:

- За эти три месяца еще ни разу не было плохой погоды. Мы с тобой поэтому и уезжали отсюда на неделю. Не считая этих коротких вылазок на день-два, понятное дело.

- Да-да, я понимаю, - кивнула Роза, но тут голос ее дрогнул и она воскликнула. - Что же это значит? Неужели...

Глубоко вздохнув, Леон кивнул и сказал, со все тем же нарочитым спокойствием:

- Кроме как присутствием поблизости Сетернери это никак нельзя объяснить.

Несколько восклицаний уже готовы были сорваться у нее с губ, когда Роза усилием воли заставила себя плотно сжать их и промолчать. И хотя фраза "Но Анна же с ними никак не может быть связана, мы же это уже выяснили!" продолжала отчаянно биться в ее голове, сказать что-либо она себе позволила только полностью успокоившись:

- Что же нам делать?

Странно, но именно после этих слов, сказанных ровным тоном, Леон взглянул на нее с беспокойством. Он чуть заметно сжал ее руку, словно желая таким образом ободрить.