— Что?! — воскликнула Краста по-валмиерски, забыв от изумления про старокаунианский.
— Полковник Лурканио, — после очередного поклона сообщил альгарвеец, — разъяснит вам. Меня он просил передать, чтобы вы зашли к нему.
Он указал на дверь кабинета и поклонился еще раз — на прощание.
— Где капитан Моско? — сердито спросила Краста, прежде чем полковник Лурканио успел оторваться от какого-то отчета.
Лурканио отложил перо, привстал и, как незнакомец, занявший место Моско, поклонился маркизе:
— Проходите, моя дорогая, садитесь на свое место… а я — на свое… и это больше, чем можно сказать о несчастном капитане Моско.
— Что ты хочешь сказать? — поинтересовалась Краста, опускаясь в кресло напротив стола. — С ним что-то случилось? Он погиб? Это хотел сказать тот тип в приемной?
— А, отлично — капитан Градассо способен с грехом пополам объясниться по-кауниански, — заметил Лурканио. — Я не был уверен, что вы сможете понять друг друга. Нет, Моско жив, но с ним действительно кое-что случилось. Боюсь, он не вернется — разве что ему повезет гораздо больше, чем можно надеяться.
— Какое-то несчастье? Грабители напали? — Краста нахмурила лобик. — Ненавижу, когда ты говоришь загадками.
— И когда я говорю прямо — тоже, если только вам это удобно, — заметил Лурканио. — Тем не менее отвечу: нет и нет. Хотя, пожалуй, несчастьем случившееся можно назвать — большим несчастьем. Его отправили на запад — как понимаете, на ункерлантский фронт.
— И что он собирается делать с ребенком, которого оставил? — поинтересовалась маркиза, вспомнив, как обычно, в первую очередь о себе.
Лурканио сардонически поднял бровь:
— Позволю себе усомниться, что эта загадка в данный момент занимает его мысли. Я, конечно, могу лишь догадываться, но, полагаю, в настоящее время он более всего опасается погибнуть в бою, а вторым номером — замерзнуть до смерти. В оставшееся время, возможно, он и уделит секунду-другую размышлениям о судьбе маленького ублюдка. А может, и нет.
— Он обещал содержать ребенка, или мы сообщим его жене о его маленьких играх, — отрезала Краста. — Если вы думаете, что мы не…
Лурканио выразительнейшим образом пожал плечами.
— С Моско будет то, что будет, и с вами и вашей служанкой будет то, что будет, — ответил он. — Я, право, не знаю, что вам ответить. Единственно, что могу сказать, — если вы обнаружите, что в тягости, не пытайтесь играть в эти игры со мной.
Краста вздернула нос.
— Ты хочешь сказать, что у тебя вовсе нет чести? Как мило с твоей стороны это признать!
Лурканио тяжело поднялся на ноги и оперся о стол обеими руками, нависнув над Крастой. Полковник был ненамного выше маркизы, но сейчас отчего-то казалось, будто он смотрит на нее с горных вершин. Маркиза вздрогнула невольно. Никто из знакомых не вселял в нее такого ужаса.
— Если у вас хватит глупости повторить эти слова, — промолвил альгарвеец чуть слышно, — вы будете сожалеть об этом до последнего своего часа. Я понятно выразился?
«Да он сущий варвар!» — поняла Краста и вздрогнула снова.
Страх, как бывало с ней часто, превращался в похоть. Спальня оставалась единственным место, где Краста обладала хоть малой властью над любовником — и то слишком малой, меньше, чем над другими мужчинами. К счастью для ее самомнения, мысль о том что альгарвейца она попросту забавляет, никогда маркизе в голову не приходила.
— Я, — повторил Лурканио еще тише, — понятно выразился?
— Да. — Краста нетерпеливо кивнула и отвернулась.
Лурканио был женат — об этом Краста знала. Должно быть, супруга его в отсутствие мужа утешалась в родном Альгарве тем же способом, что господин полковник — в Приекуле. «Альгарвейская потаскушка», — мысленно припечатала графиню маркиза, не думая, как могут другие назвать любовницу полковника Лурканио.
— Ну, что-то еще? — поинтересовался Лурканио тоном, каким обычно давал понять, что у него много работы.
Вместо ответа Краста развернулась и вышла. Смеяться ей вслед, как бывало порой, полковник не стал, а, похоже, забыл об ее присутствии, едва Краста поднялась с кресла, что на свой лад было еще унизительней. Краста бурей пронеслась мимо капитана Градассо — тот попытался перевести на старокаунианский какой-то комплимент, но не успел.
С облегченным вздохом маркиза вернулась на свою половину особняка. Натолкнувшись по дороге на Бауску, Краста слегка помрачнела. Но ненадолго. Выдался отличный случай расплатиться со служанкой за то, что та осмелилась затащить в постель мужчину, которого маркиза предпочла бы своему нынешнему любовнику. Конечно, теперь ей придется самой содержать пащенка, но…
— Иди сюда! — распорядилась Краста. — У меня для тебя новость.
— Слушаю, сударыня, — осторожно произнесла Бауска.
— Твой дорогой капитан морозит пятки в ункерлантских снегах, — сообщила маркиза.
Бауска всегда была бледной. Забеременев, она выцвела еще сильнее — горничная была не из тех женщин, кто светится от растущей в них новой жизни. Но сейчас лицо ее сравнялось цветом со стеной.
— О нет, — выдохнула она.
— О да! И не вздумай мне тут в обморок падать — еще ловить тебя не хватало, не удержу. Я это слышала от самого Лурканио, а тот уже завел себе нового адъютанта — безмозглого хомяка, который бормочет что-то на старинный лад. Если захочешь и его пригласить к себе в постель, захвати на свидание словарик.
Теперь Бауска покраснела.
— Госпожа! — укоризненно воскликнула она. — Моско отправили на верную погибель — и это все, что вы можете сказать?
Краста не терпела сцен — разве что в своем исполнении.
— Может, он еще вернется, когда альгарвейцы наконец разгромят Ункерлант, — промолвила она, пытаясь успокоить или хотя бы заткнуть горничную.
К изумлению ее, Бауска расхохоталась хозяйке в лицо.
— Если бы альгарвейцы готовы были расправиться с Ункерлантом вот так, — она прищелкнула пальцами, — чего же они так боятся, когда их отправляют на запад?
— Ну как же! — возмутилась Краста. — Боятся, что не смогут и дальше оставаться в Приекуле!
Бауска закатила глаза.
Если бы не ее состояние, Краста самолично выдрала бы нахалку розгами. На конюшне. Поделом бы.
