Стилист из другого мира (СИ) - Захарова Татьяна Александровна

Спустившись вниз, обнаружила, что отец уже ждёт нас в холле. Сбегали с сестрой домой за сумочками и вскоре выдвинулись втроём в гильдию. Поиски прачек не заняли много времени. Девушку помоложе я планировала оставить в гостинице, а вот уже более зрелую взяли на работу временно на три дня. За это время должны успеть всё бельё перестирать. У них же мы уточнили, что нам нужно купить для работы. А потом с покупками отправили прачек в гостиницу, Франц уже получил инструкции по их поводу.

Дальше мы с отцом решили разделиться. Эгмонт направился в редакцию газеты, чтобы договориться насчёт рекламного объявления, а мы с сестрой снова в аптеку Готье. Собирались после неё ещё в оранжерею завернуть, благо отец выделил нам средства на закупки. Но пока я приобретала необходимые масла, в аптеку зашёл Михель и похитил мою напарницу.

– Я недолго, – заверила меня Ребекка. – Правда-правда.

Я с улыбкой кивнула и решила прогуляться до гостиницы пешком. Расстояние до неё было оптимальным для небольшой разминки, остальная тренировка будет заключаться в уборке. Заметив знакомый парк, решила сократить расстояние через него и сама не заметила, как на роковом для Аннет мосту сбавила шаг. Наверное, именно поэтому я увидела зарёванную девчушку, что стояла у перил моста и смотрела на воду. Каким-то шестым чувством четко уловила момент, когда она начала резво карабкаться на ограждение, и что есть силы дернула её обратно на тротуар. Но не рассчитала и мы обе упали на брусчатку.

Тихо поминая мать девушки совсем недобрыми словами, я с кряхтением поднялась на ноги и с тоской посмотрела на девушку, которая снова разревелась в три ручья. Или даже четыре. Подала руку и уточнила с сочувствием:

– Тоже зад отбила?

Блондинка подавилась очередным всхлипом и посмотрела на меня как на ненормальную. Подействовало!

– Я не из-за бо-о-о-ли, – начала она с заиканием.

– Так если с задом всё в порядке, поднимайся. Чего расселась? – непререкаемо заявила я, перебивая.

Люди по большой части обходили нас стороной, но один бравый гусар всё же приостановился помочь. Подал спасённой девушке руку, и эта ветреная особа даже смущённо ему улыбнулась. Гусар не впечатлился и вскоре, извинившись, скрылся в толпе. Блондинка снова шмыгнула носом, а я с подозрением на неё покосилась. Новый слезоразлив будет?

Если честно, не умела особо утешать страждущих. Но и оставить блондинку теперь не могла.

– Может, тебя домой проводить? – с надеждой спросила я. Девчушка скривилась, и я поняла, что новой истерики не избежать.

– Нет у меня теперь дома-а-а, – протянула она и заплакала. Горько и безнадёжно. И от этого весь налет скептицизма, появившийся после её улыбки гусару, с меня слетел.

Я подошла и обняла её, давая выплакать скопившуюся в душе боль. Чтобы она не говорила, плачем мы всегда именно из-за неё. Когда рыдания чуть затихли, повела её в гостиницу. За чашечкой чая с мятой её расспрошу, что же случилось с её домом.

За время, что заняла дорога, девушка уже успокоилась. Поэтому я оставила её в столовой гостиницы, а сама направилась на кухню, где должны были быть прачки. Они уже вовсю стирали бельё на досках сродни нашей «Ебошь». Одну из них мы купили, а другую Руди принёс из дома. Его-то я и попросила сбегать к нам на кухню взять соль и заодно передать Карле просьбу заварить чай с мятой. И уже после этого обратилась к прачкам.

– Молодцы! – начала я с улыбкой, доставая из сумочки бутылёк с лавандовым маслом. – А полоскать бельё вы будете в специальном растворе.

Набрала в пустующее ведро тёплой воды. У подоспевшего Руди забрала соль и зачерпнула её столовой ложкой. Лучше, конечно, использовать для этого дела морскую, но её нет. Накапала в неё буквально три капельки лавандового масла и растворила после в воде.

– Рецепт понятен? – уточнила я у прачек. Девушки переглянулись и пожали плечами.

– Как прикажете, госпожа, так и сделаем, – откликнулась младшая.

Я кивнула и, поманив за собой Руди, указала ему во внутреннем дворе, где можно натянуть верёвки для сушки белья. А после забежала в дом, чтобы забрать чай. Карла не подвела, даже начала собирать всё на поднос. К чайничку я подставила две чашки, сахарницу и, подумав, добавила блюдце с пирожными. Должны поднять настроение девчушке. Заодно проверю свою силу воли.

Блондинка сидела на том же месте, где я её оставила. Нервно смотрела по сторонам, поправляя рукава старого платья. И только в этот момент я обратила внимание на её изрядно поношенный наряд какого-то неопределённого серого цвета.

Улыбнувшись девушке, я опустила поднос на стол и начала переставлять посуду с него. Она тут же кинулась суетливо помогать мне. Отставив поднос на другой стол, я присела на стул напротив.

– Угощайся, не стесняйся, – предложила я, разливая чай по чашечкам. – Я – Аннет Дюран. А тебя как зовут?

– Амалия Креспен, госпожа, – со слабой улыбкой ответила она. И, поднявшись, сделала книксен. Осанка прямая, движение выверенные, даже грациозность присутствует. Это хорошее воспитание или привычка прислуживать?

– Да ты присаживайся и чай пей, – нетерпеливо поторопила её. И демонстративно глотнула чая. Амалия тут же последовала моему примеру.

– Мята? – уточнила она, втягивая носом аромат. Я кивнула, и она сделала несколько глотков. Я чуть подвинула пирожные к ней поближе, но Амалия явно стеснялась угощаться. Я тяжко выдохнула и, взяв корзиночку с фруктами в креме, сделала крошечный укус. Это помогло.

– Так что случилось с твоим домом? – уточнила я, наливая девушке новую порцию чая. Амалия тут же повесила нос.

– Выгнали меня, – прошептала она, опуская взгляд. – Навсегда.

– Кто? И за что? – негромко спросила я.

– Отчим, – негромко ответила девчушка и отставила недоеденное пирожное на блюдце. – Я… я… беременна, – выдохнула она и зажмурилась.

И если жила с отчимом, значит она не замужем.

– А мать что сказала? – уточнила я бесстрастным тоном.

– Наверное, она согласна с решением отчима, – Амалия пожала плечами деланно безразлично. И совсем глухо закончила:

– Мне даже сумку не дали забрать.

– Отец ребёнка?

– Исчез задолго до того, как я узнала о плоде.

Ясно. Поматросил и бросил. Амалия – весьма симпатичная девушка. Этакий нежный цветочек. Я перевела взгляд на её руки: не белоручка. А значит, к труду привычна.

– Какой срок?

– Полтора месяца, – негромко ответила она.

– И идти тебе совсем некуда? – на всякий случай уточнила я. Амалия просто кивнула головой. – Нет ни тётушки, ни дядюшки, ни бабушки с дедушкой?

Амалия ещё ниже опустила голову, практически ткнувшись носом в стол. Я выдохнула и припечатала.

– И все равно это был не выход! Самоубийство – страшный грех. А ведь ты ещё и ребёнка своего убила бы.

– Я просто не знала, что мне делать, – выдавила она.

– Выход есть всегда. Даже если вас съели, – с улыбкой закончила я. Амалия эту шутку не знала, поэтому её глаза чуть округлились от удивления, но голову она так и не подняла. Я же продолжила, сменив тон на деловой. – Амалия, сейчас в этой гостинице есть две свободные вакансии: кухарка и горничная. Проживание в самой гостинице в том крыле на втором этаже. – Я кивнула на флигель. Амалия вскинула взгляд и с надеждой посмотрела на меня. Насколько я знаю, на втором этаже две спальни. В одной жили горничные: Сабина и Агна. Ирма в другой, которая сейчас свободна. Прачкам жильё не нужно, обе замужние. На первом этаже за кухней была каморка, где ночевал Руди. У Франца тоже семья. – Какая работа тебе больше по душе?

– Мне нравится готовить, – несмело ответила она. – Я этим с десяти лет занимаюсь, мама тогда носила Стишика и очень сильно реагировала на запахи.

– А у тебя как с токсикозом? – поинтересовалась я. Амалия округлила глаза. Ёшкин кот, опять разбрасываюсь заумными словечками. – Как ты себя чувствуешь? Не начнет ли тебя тошнить от одного вида еды?

– Нет, у меня всё замечательно, – уверенно произнесла она. Х-м-м, а если дальше станет хуже? Хотя, возможно, участь сия её минует.