Кровь Василиска. Книга XI (СИ) - "Тайниковский"

Он не только выжил, но и смог оказаться в землях своей родной страны, покрыв невероятное расстояние, за считанные мгновения.

Астор опустил глаза вниз и увидел метку у себя на руке, которая сильно зудела.

Если бы не она, Де’Арсия навсегда бы забыл о таком человеке, как Люк Кастельмор, и даже несмотря на то, что тот несколько уколов по его чести и самолюбию, встречаться с ним, Призрак, все-равно не планировал, как впрочем, и возвращаться в Проклятые земли.

Вот только сделать он этого не мог.

А все из-за метки на его правой руке, которая обязывала его выполнить уговор, заключенный с этим проклятым юнцом.

Ударив кулаком по полу, лучший наемный убийца Галларии поднялся на ноги и осмотрелся.

С того момента, как он покинул это место, тут ничего не изменилось.

Недолго думая, Призрак подошел к одному из шкафов и открыв дверцу, обнаружил за ней несколько бутылок вина.

Не раздумывая ни секунды, Астор, словно голодный зверь накинулся на них, и первую выпил залпом.

Откинув ее в сторону, он сразу же взялся за вторую, поглощая вино так быстро, будто бы от этого зависела вся его жизнь.

Вторая бутылка тоже закончилась быстро и отправившись за первой, разбилась об деревянный пол.

Лишь когда третья опустела ровно на половину, Астор смог успокоиться и прислонившись спиной о стену, Призрак сполз по ней на пол и устало потер глаза.

Он сильно устал и единственное, что сейчас ему требовалось, это хороший и крепкий сон.

Все остальные проблемы, вроде убийства одного из самых сильных магов поколения, могли подождать до завтра.

И подождут, — подумал Де’Арсия и его глаза медленно закрылись, и одаренный с магией мгновенного перемещения в пространстве, практически, сразу провалился в глубокий сон.

Глава 10

На следующее утро, стоило нам отдалиться от места нашего ночлега на несколько километров, местность начала кардинально меняться. Густые джунгли, через которые мы быстро продирались лишь благодаря Багровой росе, которая орудовала всеми четырьмя своими руками, в каждой из которых было по клинку, тем самым прокладывая путь остальному отряду, начали уступать приземистым кустарникам, а трава мхам.

Без нее, мы бы не прошли и трети пути, который уже проделали.

— Мы заходим в болота, — произнес здоровяк Де’Жориньи, когда деревья начали редеть, а в воздухе начал ощущаться легкий запах аммиака.

Хотя, не удивлюсь, что чувствовал его, только я, благодаря развитому обонянию.

— Верно, — кивнул я Жулю, после чего обернулся к остальным. — Постарайтесь держаться рядом друг с другом, не хочу, чтобы кого-то засосала трясина, — добавил я, смотря на свой небольшой отряд.

Причем, волновался я исключительно за людей, а не коренных жительниц Проклятых земель, которых, видимо, болотистая местность ни капли не тревожила.

Что не сказать о Венере, которую несла Багровая роса в импровизированных носилках-коробе, у себя на спине.

Младшая Сервантес явно боялась болот, и не скрывала этого.

— А нам обязательно туда идти? — потухшим голосом, спросила юная одаренная.

— Да, — спокойно ответил я девушке.

— Но там же…

— Ага, трясина, насекомые, монстры и еще куча всего интересного, — усмехнулся Анри, который шел рядом со мной.

Странно, но при всей его любви к красивым женщинам, Венеру он сразу невзлюбил. По началу, я считал, что все его колкости это лишь игра, вроде той, когда молодые мальчишки дергают девчонок за косички, дабы привлечь их внимание, но оказалось, что я ошибался. Он испытывал к младшей Сервантес лишь отрицательные чувства, и всем своим видом демонстрировал это.

Девушка вцепилась в деревянный короб так сильно, что у нее побелели пальцы на руках, а на лице отразилась гримаса страха.

Я смерил Пересмешника недовольным взглядом, но тот лишь развел руками в стороны и лукаво улыбнулся, всем своим видом показывая, что он не при делах.

— Все будет хорошо, — спокойным и ровным голосом, сказал я юной одаренной. — Багровая роса о тебе позаботиться, — добавил я, смотря на испуганную девушку.

— Ага, особенно когда она ринется в бой, — произнес Пересмешник. — Вместе с тобой, — усмехнувшись съязвил он.

Да, что с ним такое?

— Анри, можно тебя на минутку? — спросил я Де’Аламика и он кивнул, после чего мы немного отстали от остального отряда.

— Хочешь поговорить, почему я так плохо отношусь к этой девчонке? — спросил меня Пересмешник, который был далеко не глупым человеком.

— Верно, — кивнул я. — Это все из-за того, что она иллерийка? — прямо спросил я.

— Нет, — покачал головой мой собеседник. — Это из-за того, что она Сервантес, — ответил лекарь.

И у него, с этой семьей кровная вражда? — подумал я, смотря на Пересмешника, который явно был напряжен, хоть и старался не показывать виду.

— И что вам сделала эта семейка? — спросил я Анри.

— Если честно, Люк, я не хочу об этом говорить, — ответил мне Де’Аламик. — Это мое личное дело, даже не семейное, — добавил он.

— Лично к Венере? — прямо спросил я Пересмешника.

— Нет, к ее брату, — ответил лекарь.

— Ее братья мертвы, Анри, — напомнил я лекарю, если вдруг, он забыл, или не знал.

— Знаю, — ответил Де’Аламик. — Хотя, есть вероятность, что Идальго все еще жив, — добавил он, доставая из внутреннего кармана камзола курительную трубку.

— Даже если так, зачем ты цепляешься к Венере? — спросил я собеседника.

— Потому, что она враг, — резче, чем следовало бы это сделать, ответил Пересмешник.

— Скажи, Анри, почему она враг? — спросил я лекаря. — Ты собираешься возвращаться в Галларию? — задал я прямой вопрос и святоша задумался.

— Не знаю, — ответил он. — Не думаю, что после того, что мы наворотили, это, вообще, возможно, — произнес он и закурил.

— А хотелось бы? — спросил я.

— Хе-ех, сложный вопрос, — хмыкнул мой друг. — Во всяком случае, сейчас, у меня нет на него ответа, — произнес Пересмешник, и затянувшись, выпустил изо рта облако сизого дыма. — Скажи мне лучше, Люк, к чему эти вопросы? Думаешь, что если я покинул Галларию, и возможно, не смогу туда вернуться, я должен забыть о своей родине и с кем мы воевали на протяжении не одного и даже не двух столетий? — с вызовом, спросил Анри.

— Я такого не говорил, — спокойно ответил я.

— Люк, я больше половины своей жизни воевал, и я не могу просто взять и забыть о всех тех ужасах, которые творили иллерийские собаки с теми, кто был мне дорог. Я сейчас говорю о своих дедах, прадедах, друзьях, сослуживцах и так далее. Ты только поступил на службу, а я прослужил короне больше двух десятков лет, поэтому я не могу просто взять и перестать относиться к этой девчонке, как к врагу, — выдал Пересмешник тираду. — Опять же, вы взяли ее в лагере. Уверен, что она была там не просто так, учитывая ее способности, — добавил мой друг и посмотрел вперед — туда, где Багровая роса несла на своих плечах импровизированные носилки в которых сидела младшая Сервантес. — Уверен, что из-за нее погибло немало наших соотечественников, — лекарь покачал головой и снова затянулся из трубки.

Признаться честно, я не знал, что ему сказать.

— Анри, я…

— Все нормально, дорогой Люк, — на губах моего собеседника появилась грустная улыбка. — Я постараюсь меньше контактировать с ней, раз уж я не могу подавить своей злобы к этой девушке, — добавил он. — Прошу прощения, — кивнув мне, Пересмешник немного ускорился и поравнялся со своим другом Де’Жориньи.

Война накладывает шрамы в душе, вылечить которые, способны не все, ну или, во всяком случае, не сразу, — подумал я, смотря на идущего впереди Пересмешника.

Ладно, ничего с ним не будет. Венера, все равно, с нами не навсегда.

А может, ее присутствие в нашем отряде и вовсе пойдет Де’Аламику на пользу. Глядишь, научится толерантности или терпимости, — подумал я, и обогнав двух друзей, которые уже во всю о чем-то весело беседовали, нагнал коренных жительниц Проклятых земель.