В когтях тигра - Одувалова Анна Сергеевна

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58

Единственное, что меня печалило, — это царапина на щеке. След от ножа на шее должен скрыть воротник топика, синяки на запястьях не будут видны из-под рукавов курточки, а вот лицо либо получится замазать тоном, либо нет. Насколько я помнила, царапина не сильно бросалась в глаза, а значит, чуть-чуть корректора, чуть-чуть пудры — и следов не останется.

К дому я подъехала в приподнятом настроении, но когда машина затормозила у подъезда, снова стало страшно. Я несчастно посмотрела на своего спутника.

— Что, Анжелика? — тяжело вздохнул он.

— Боюсь… — пискнула я и покосилась на темноту перед подъездом. Лампочка, как всегда, не горела.

— У вас пятый этаж, — словно обвиняя, произнес он.

— И что?

— В моем возрасте противопоказано перенапрягаться.

Я впервые слышала, чтобы Ком Хен язвил или иронизировал. Видимо, мои слова его серьезно зацепили, раз уж он взялся мне отвечать, а не проигнорировал, как обычно.

— Ну я же извинилась! А вдруг там эти розовые! Бросите меня им на растерзание?

— Они придут за пинё, которых у вас нет. Вы им не нужны.

— Слабо утешает. — Я уперлась. — В универе мне тоже ничего не должно было угрожать.

— Хорошо! — Ком Хен со вздохом отстегнул ремень безопасности и следом за мной выбрался из машины. — Вы умеете добиваться своего, да, Анжелика?

— Умею, если знаю, что хочу. — Я не стала отпираться. — Проблема в том, что обычно не знаю.

ГЛАВА 7

Когда мы понималась по лестнице на пятый этаж, сердце прыгало в груди, словно кузнечик-переросток. На душе было неспокойно и волнительно. Руки мелко дрожали, и я заметно нервничала, хотя, казалось бы, для этого не имелось никаких оснований. Ком Хен шел сзади, дышал ровно и даже не разговаривал. Но мое волнение и не было связано с ним. Просто появилось какое-то дурное предчувствие, как тогда, в подворотне, поэтому на площадке перед квартирой я отступила и, сунув ключ в руку своему провожатому, сказала:

— А можно, я не буду заходить первая?

Голос дрогнул, сорвался, и я замолчала, безуспешно пытаясь унять тремор в руках.

Ком Хен снова страдальчески вздохнул, но покорно открыл дверь и шагнул в узкую темную прихожую. Я кинулась следом. Вспыхнул свет, и мужчина замер как вкопанный, я налетела ему на спину и обиженно хрюкнула, отступая.

— В чем дело? Чуть нос себе не разбила!

Я попыталась обойти Ком Хена, но в узкой прихожей это было невозможно сделать. Молодой человек занимал весь проход целиком, а протискиваться между ним и стеной в узкую щель мне не хотелось.

— Думаю, нам стоит прийти сюда с утра… — как-то обреченно отозвался он и нехотя отступил в сторону, прижавшись к вешалке.

Я, стараясь не задеть его, зашла в прихожую и ахнула. Квартиру было не узнать — все перевернуто вверх дном. Раскиданная одежда, косметика по всему полу, вспоротый любимый диван, посуда частично перебитая, частично просто выкинутая из шкафчиков. Я мысленно выдохнула, вспомнив, что ноутбук ношу с собой, а деньги храню на карточке и в кошельке — самую мелочь. Из ценных вещей у меня имелось лишь несколько золотых побрякушек. Особенно я любила сережки-бабочки, подаренные папой на шестнадцатилетие.

Я кинулась в комнату, едва не упала, запнувшись о валявшуюся на полу табуретку, но удержалась на ногах. Сундучок с сокровищами стоял на месте, и от сердца отлегло.

— Не думаю, что пропали какие-то ценные вещи, — задумчиво произнес у меня за спиной Ком Хен.

Я развернулась и заметила, что он упорно старается не смотреть на небрежно брошенные на пол алые стринги с тончайшим кружевом и фривольными бантиками по бокам. Первым порывом было убрать их быстро в шкаф, но потом взгляд наткнулся на лиловый лифчик, совсем непарадные трусы «для этих дней», и я поняла, что алые стринги — мелочь. Ком Хен сегодня получил полное представление обо всех моих пристрастиях и слабостях в выборе нижнего белья. По полу раскидано было все мое накопленное добро, а мимо распродаж я пройти не могла никогда. Ну люблю я одежду! Что в этом такого? Особенно жалую белье. Красивое, дорогое, изящное. И еще Микки-Маусов. В одном настроении я покупала себе откровенные кружевные стринги, а в другом — почти детские трусы с мышами. Подружка Ксюшка говорила, что это детство не отыграло, я же считала, что просто непоследовательна.

Мысли отвлекали от беспорядка в квартире. Было не так обидно и грустно из-за того, что комната напоминала свалку вещей. Пока платьишки, кофточки и джинсики лежали в шкафу, их было просто много, сейчас же высилась огромная гора. Даже стыдно стало за себя и собственную покупательскую несдержанность. Вот зачем мне столько вещей? Все равно же не ношу больше половины.

— Они искали пинё? — сдавленно поинтересовалась я. Молчать и дальше не хотелось, тем более я надеялась, что разговор отвлечет Ком Хена от изучения моего нижнего белья.

— Скорее всего. Вопрос… до того, как напали на вас, или после?..

— И вообще, сколько тех, кто охотится за пинё? Нападение вонгви вчера. Эти… отморозки сегодня. Развал в квартире… это все дело рук одних и тех же? — задумчиво спросила я и принялась отыскивать в завалах джинсы и топик. Ехать в клуб уже не было настроения, но, если разобраться, наводить порядок дома хотелось еще меньше. Тут работы на целый день.

— Если хотите, мы можем вызвать полицию… — Ком Хен проследил за моим растерянным взглядом.

— Ага, спасибо! — Я отмахнулась. — Они уже были вчера, я еще не соскучилась. К тому же ничего не пропало. Вы серьезно считаете, что полицейские нам чем-то смогут помочь?

— Не смогут, — равнодушно отозвался Ком Хен.

— Вот именно!

Я наконец-то нашла нужные вещи и, собрав их в охапку, отправилась в ванную переодеваться, резюмировав:

— А раз они нам не помогут, не будем терять зря время. Я просто не могу смотреть на этот бардак! Если задержусь здесь хоть на минуту, начну реветь и разбираться. Так что лучше поедемте в клуб.

— Не нужно реветь, — испугался Ком Хен. — И разбираться не нужно, иначе мы никуда не успеем. Только вот ночевать здесь нельзя. Пожалуй, придется вам остаться у меня.

Не сказать, что меня предложение расстроило. Ночевать в своей квартире я точно не хотела. Тут было страшно и неуютно.

Перед зеркалом меня ждал сюрприз. Сначала я даже не поверила, а потом испугалась. Мои царапины и синяки исчезли. У Ком Хена дома я не обратила на них внимания, поскольку в зеркало не смотрела, а то, что синяков на запястьях нет, просто не заметила, но сейчас разглядывала себя и так и этак и не обнаружила даже тонкой полоски на шее, оставленной лезвием ножа корейца.

— Это что? — Я вылетела в коридор и едва снова не наткнулась на Ком Хена, стоявшего, словно изваяние, в коридоре. Он, похоже, так и не нашел, куда присесть, а трогать мои вещи принципиально не стал. То ли из-за врожденной скромности, то ли из-за брезгливости.

— Где «что»?

Он шарахнулся так резво, что мне даже стало неудобно. Я приближаться к нему и не думала, но в прихожей разминуться было сложно. Соблюдать дистанцию в помещении метр на полтора проблематично. Тут и одной-то тесно. Чтобы не пугать преподавателя, пришлось прижаться к двери в ванную и повторить свой вопрос еще раз с уточнениями.

— Почему у меня пропали ссадины и синяки?

— Чай, — честно сознался Ком Хен, — и…

— Его чудодейственные свойства? — прищурив глаза, уточнила я, чувствуя, что начинаю сердиться.

— В целом верно. — Он неопределенно пожал плечами и опустил глаза.

— Так вы еще и целитель, получается?

— Я не целитель, — четко произнес Ком Хен, вскинул голову и посмотрел на меня в упор. Даже мурашки по спине пробежали от пронизывающего насквозь взгляда. — Я не могу лечить, но заживить два синяка и одну царапину в состоянии. Не больше.

— Две царапины, — педантично поправила я.

— Та, что была на щеке, сама бы сошла к вечеру. Анжелика, ну зачем вы снова нервничаете? Вы сами придумываете проблемы. Разве плохо, что теперь вам не придется неделю носить шарф и кофты с длинным рукавом? К некоторым вещам стоит относиться проще.

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58