Рубикон (СИ) - Широков Алексей

В замок я вернулся на «Сирине» в окружении восторженно щебечущих девочек и осназовцев КГБ, покинув Сафронова вместе с Швазенмаером на поле, рядом с разрушенным во время поединка домиком фермы, где они дожидались грузового вертолёта Штази. Сложись всё по-другому, я остался бы с ними, ведь после нашего поединка и, как я подозревал, из-за того, последнего и неправильно сработавшего энергетического выброса, лысый Фридрих так и не пришёл в сознание.

Не то, чтобы я так уж сильно переживал за своего дальнего родственника, часть тела которого, со сторо‍н​ы по к​оторой пр​​ишёлся удар, потемнела и налилась гематомой, изре‍занной какими-то белёсыми шрамами. Наподобие тех отметок, которые остаются на коже человека после поражения молнией. Просто… Было как-то совсем уж неправильно относиться к проигравшему как последняя высокомерная сволочь, к тому же я довольно остро чувствовал свою ответственность за нынешнее состояние этого довольно позитивного парня.

Герцог вместе со своим немецким коллегой, хлопотавшим то вокруг раненого, то у своего вновь установленного на штатив аппарата, собирались срочно отправиться в Берлин, забрав с собой Фридриха и доставив его по пути в одну из крупных больниц, специализирующихся на лечении повреждений организма вызванных магией. И я бы, наверное, вызвался быть сопровождающим, если бы не одно но…

Когда уровень адреналина в крови слегка спал, и я смог мыслить рационально, все мои мысли были направлены на один момент, разобраться в котором мне было необходимо практически сию секунду. И желательно оставшись в полном одиночестве, потому как произошедшее совершенно внезапно дало сильную трещину в моём сложившемся и уже ставшем привычным мироощущении.

Моё настроение, сильно ухудшившееся после этого «открытия», не осталось незамеченными. Девочки, а особенно дочка, не очень понимая, что собственно со мной происходит, тем не менее, старались, как могли, отвлечь меня от неприятных мыслей.

Для них, наблюдавших за событиями с борта челнока, зависшего на более-менее безопасной дистанции, наш поединок выглядел как серия мощных взрывов, разглядеть за которыми что собственно на самом ‍д​еле пр​оисходит,​​ было практически невозможно. Вроде бы вот только‍-только, стоим мы с Фридрихом друг напротив друга, а затем «Бух!», «Бах!», «Бабах!», поле мгновенно покрывается кратерами, почти рушится домик фермы, а затем я поднимаюсь на ноги, а мой визави сломанной куклой лежит на земле.

Кстати, то, что произошло в первый «раунд», когда я отфутболил лысого в какой-то там далёкий «Бундербраунбург», или как там он называл этот населённый пункт, не понял никто кроме Ленки. Да и та, лишь предположила нечто подобное лишь после того как увидела Фридриха, мчащегося по дороге на крейсерской скорости.

В общем, девчонки, посовещавшись, пришли к выводу, что я просто сильно переживаю за состояние лысого паренька. Разубеждать в этом я их не стал, решив что пока им лучше всего пребывать в блаженном неведении касательно моей необычной задумчивости. По сути, отбрехавшись тем, что: «Да с виконтом всё очень нехорошо, старики-аватары хотят забросить его в какую-то больничку и отправиться по своим делам, и что там с ним будет дальше, я не знаю. А настроение плохое – да потому, что хотя мне уже и приходилось убивать людей, лишний грех на душу брать вовсе не хочется. Да и вообще, кто его знает! Фридрих «Воевода», а не «Аватар», так что его немецкие эскулапы могут взять, да и на запчасти разобрать, исключительно из научного интереса. Посмотреть чем это так его русский Иван приложил и как с этим бороться».

В общем, наплёл первое, что пришло в голову, дабы хоть как-то объяснить девочкам своё состояние. Ну и чтобы от меня ненадолго отстали.

Ага, сейчас! Совершенно н‍е​ожидан​но мне вы​​дали вариант решения этой проблемы, и чтобы не об‍ижать своих подружек, пришлось собраться с мыслями и начать шевелиться.

А всё дело в том, что вчера, после нашей семейной ссоры и примирения, Инна долго не могла заснуть. Отвыкла девочка спать в одиночку – холодная кровать и всё такое, да и нервы даже у принцесс – не резиновые. Вот и решила загрузить себе голову чем-нибудь «Общественно полезным». Покопавшись в файловом архиве замка со своего гостевого аккаунта, она не нашла ничего особо интересного в открытом доступе, кроме… обновлённого уложения, регламентирующего права и обязанности Главы Дома Гогенцоллернов, который был принят с поправками лет сорок назад на совете рода, во время местной Реставрации.

По этому довольно запутанному документу выходило, что в определённых случаях, особенно с целью спасения жизни младшему члену дома, я могу, наплевав на все другие мнения, лично заняться и распоряжаться дальнейшей судьбой родственничка. В том числе и обеспечить ему наилучшее, с моей точки зрения, лечение. В тексте, конечно, было много ещё чего интересного, но вот этот пункт, явно относившийся ещё к периоду Первой Магической Войны, мне и сообщили вместе с предложением немедленно переправить его в Россию, где, «как всем известно», лучшие доктора и лучшая медицина на всей нашей планете.

В общем-то, примерно то же самое сказали бы коренные жители любой состоявшейся страны нашего голубого шарика обо всём, что касается их государств. И у американцев: «В Северной Америке всё самое лучшее» и в Землях Германской Нации: «Немецкое – значит л‍у​чшее!»​ и в Кита​​е: «То, что делают в Поднебесной – не может повто‍рить никто более!» Что уж говорить о нас – тех, кому действительно было чем гордиться.

Нет, понятно что, как втолковывал мне в своё время Наставник: «У всех есть свои успехи и у всех есть свои слабые стороны». Однако, если говорить конкретно, то в области всего, что было связано с магическими болезнями и сансарными поражениями или дефектами, мы действительно были впереди планеты всей… правда, я чуть было не отказался, когда услышал имя человека, к которому Цесаревны в один голос предложили сплавить Фридриха.

Не знаю уж почему, но Жаксылыка Эргалиевича я побаивался. Хоть в этом и стыдно было признаваться. Вот, честное слово, почему-то казалось, дай ему волю и он немедленно превратить меня в лабораторную крысу, а затем и вовсе разберёт на запчасти, из чисто научного интереса, но под предлогом основательно поправить мне здоровье, во что непременно поверят все окружающие, и тут же передадут меня ему в безраздельное пользование.

Всё необходимое подготовили быстро. Ещё во время перелёта назад в замок скачали нужные бланки с основного сервера Гогенцоллернов, пользуясь моим администраторским аккаунтом, соответствующе права на который немцы уже успели провести через свою государственную канцелярию, запросив предварительно данные из российского реестра личных идентификаторов. Причём основой и ключом послужил всё тот же студенческий идентификатор Пятого Императорского Магического Колледжа, как официально имеющийся у меня на руках личный документ, заменяющий собой как биометрический паспор‍т​, так ​и заграни​​чный.

А дальше всеми вопросами перевода, пребывани‍я и лечения иностранного подданного в расположенном в Ольгино, закрытом медицинско-исследовательском учреждении, Инна с Ниной занялись сами, пользуясь, естественно, личными связями и своим положением. Я же на весь остаток дня закрылся в кабинете, настоятельно попросив беспокоить меня только в самом крайнем случае, так как мне нужно побыть одному. Сестрички, конечно, удивились такому нехарактерному для меня поведению, но возмущаться или спорить не стали.

Нет, я не впал в уныние, тоску и меланхолию, и даже не надумал приложиться тайком к бутылке с высокоградусным элитным пойлом, коих в стоящем рядом со столом секретере имелось огромное множество. Просто… У меня после поединка действительно появилась необходимость кое что обдумать в одиночестве. Посвящать в свои мысли я пока что не собирался ни девочек, ни тем более Андрея Ивановича, вернувшегося в замок под полночь и, сообщив мне по телефону, чтобы я готовился к предстоящей мне завтра аудиенции у Германского Канцлера, после чего сразу же завалившегося спать в подготовленной для него гостевой комнате правого крыла.