Темнодружье (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов"

– Милый, ты глянь чего энтот квыхпых с моей прической сотворил! Плюнул прямо в середку!

Превратившись из дерзкого ковбоя в испуганного Шмыга, я отскочил на шаг и присмотрелся. Гнусавила невероятная толстуха. Ее было так много, что лавку под ее затянутым в выцветший бархат седалищем попросту было не видать, казалось, что толстуха парила в воздухе вместе со всеми своими бородавками, губами варениками и столь ужасным макияжем, равным которому я еще не видал. Это женщина? Или принарядившийся тролль?

– И ведь только праздник наш темный исконно женский минул! День Осьмомраксия! – продолжала нагнетать весовая женщина, косясь на сидящего рядом с ней крохотного пигмея с длиннющей черной бородой тянущейся до пола – Ты глянь, а! Не поздравив – плюнул!

– С праздником вас, добрая леди – широко улыбнулся я и попытался отшагнуть еще дальше.

Угораздило же. Чернобородый пигмей яростно захрипел и начал вставать, попутно доставая из черной бороды длинный меч. Подбородные ножны – это что-то новенькое…

– Шмыг! Дружище Шмыг! Не ты ли? – сквозь дымный туман донесся знакомый голос.

– Я! – радостно откликнулся я, торопливо двинувшись на звук – Григс! О! И Амброс!

– Добро пожаловать, дружище! Проходи. Угостим тебя винцом!

Чернобородый пигмей запихнул меч обратно в бороду и притворился спящим. Весовая женщина тихонько что-то пробормотала, дернула нащечным созвездием бородавок и отвернулась. Инцидент исчерпан – к моей великой радости. И у меня появились надежные провожатые в этом сумрачном злом мире. И провожатые с большим весом – судя по тому, как они отшвыривали со своего пути всяких свирепых личностей. Григс и Амброс здесь в почете. Я поглубже натянул светло-серую вязанную шапку – мои данные временно скрыты. Без особой причины. Просто уж если я суюсь в притон, надо играть по их правилам плаща и кинжала.

Трактирный зал выглядел ужасно. Настолько скверной мебели видеть не приходилось. Лавки прогибаются под собственным весом, перекошенные столы издают предсмертные скрипы, стены под слоем грязи и плесени, пол покрыт толстым слоем разнообразнейшего мусора, преобладает битое стекло с обилием иззубренных краев торчащих грозными шипами, густой неприятный запах валит с ног, забивает напрочь нос, тут не сдюжит ни одна ищейка. Публика под стать мебели – мусор темный. И опасный. За нами следит немало темных провалов зияющих под темными капюшонами черных плащей. Впрочем, куда больше тех, кому вообще на все и вся плевать – они заняты мрачным созерцанием бокалов перед собой, пытаясь понять смысл жизни по тающей пене скверного пива. Другие мертвецки спят и лежат под столами. Вдалеке, едва просматриваясь за седым туманом, подобно грязному айсбергу виднеется барная стойка. Перед ней сидят «милые девы» пытающиеся зазывно улыбаться – мороз по коже от их улыбок. Такую же примерно улыбку я видел у мертвой дворянки с обилием драгоценностей – та что сейчас охраняет дедушку Крутована и та, что давно потеряла где-то лицо.

– Бросай кости – дружески велел Григс и я послушно плюхнулся на лавку, не глядя на того, кого с нее бесцеремонно сбросили.

– Случилось что? – вопросил Амброс, роняя лапищу на рукоять кинжала – С Батюшкой?

– С Батюшкой Крутованом все хорошо – поторопился я успокоить головорезов – Разговор есть.

– Спрашивай – передо мной встала медная чарка с красным как кровь вином – Пей.

Отхлебнув, я перешел к делу:

– Луннарралл Мистический. Знаете, что о нем? – как я не старался, в моем дрожащем голосе звучала надежда, а не безразличие.

Головорезы коротко переглянулись, удивленно уставились на меня, повисла короткая нехорошая тишина. Я уж было занервничал, может чего не того ляпнул. Но бить меня не стали, прозвучал ответный вопрос:

– Никак Батюшка Крутован интересуется?

Хм… вот это козырь подбросили. Крутован в темнице сырой, обмен новостями больше через меня происходит. Воспользоваться шансом? Очень уж красиво легли карты. Соблазн велик…

– Нет – качнул я головой – Не он. Я интересуюсь. Очень сильно интересуюсь.

– И с чего бы, дружище Шмыг?

– Хочу его найти – не стал я ходить вокруг да около – Хочу отыскать Луннарралла Мистического. Я вор. И он вор. Вор из воров, если верить легендам. Коли найду – попрошусь в ученики. Не возьмет – еще чего попрошу. Или куплю у него чего из его поделок воровских.

– Хм… – крякнул Амброс и припав к чарке, осушил ее в несколько глотков – Ты пей, пей, Шмыг.

Я последовал его примеру и долбанул все разом.

Ого. Вот это эффект! Кажется, я начинаю понимать странное словосочетание «трижды украденное вино». Это вино явно не купили, а сперли из чьего-то погребка. Вино невероятно сладкое, удивительно пахучее, резко контрастирующее с мрачной вонючей разрухой вокруг. Я отставил кружку и утер рот рукавом, поморщился от раскачивающегося света подвешенных к потолку грязных ламп.

– Поможете? Расскажете, что знаете?

– Особо не поможем – вздохнул с сожалением Григс – Ты сам что ведаешь?

Вовремя я горло вином промочил – теперь не пересохнет, ведь рассказывать долго. Поворошив в голове недавно изученную инфу, я начал рассказывать с начала. Долгая восходящая ярчайшая звезда поднявшаяся невероятно высоко, внезапно мигнувшая и пропавшая – вот судьба Луннарралла. На рассказ ушло минут пять. Меня никто не перебивал, слушали очень внимательно. Едва закончил, подставили вторую чарку с вином, поднесенную девушкой с изуродованным странной болезнью лицом.

– Ты пей, пей, Шмыг. В вине этом сила, брат. Особая сила.

И я снова долбанул до дна.

Так… а вот этот длиннющий список мне уже совсем не нравится. За исключением пункта сообщающего о том, что любому вору придется куда труднее, вознамерься он меня сейчас обокрасть. Видение «реальности» резко изменило цветовую гамму, все стало куда ярче, насыщеннее, изменился даже черный цвет – стал глубже, если не сказать бездонным, взгляд в него так и засасывало – поймал себя на том, что таращусь в темный угол и странно улыбаюсь. Пришлось помотать головой, отгоняя наваждение. Не это ли тот абсентный синдром, о котором я читал? Не оказался ли мой юный разум в картине художника Виктора Оливы «Пьющий абсент»?

– Трижды сворованное вино – кивнул с довольным видом Григс, заметив выражение моего лица – Держи еще чарку.

– Погоди – слабо запротестовал я, понимая, что стремительно превращаюсь в овощ. Что толку в трезвом остром уме, если виртуальное тело становится похожим на квелый баклажан? Я люблю быть ловким и сильным…

– Ты пей, пей, Шмыг – отмел мои протесты Амброс – Пей.

Сказано было столь категорично, что я понял наконец-то – это не просто непомерная по количеству возлияний дружеская попойка в притоне, а нечто большее, хотя пока и непонятное. И я покорился. Поднял кубок, прижал к губам и выпил вина, будь оно неладно это трижды сворованное.