Божьи воины. Трилогия - Сапковский Анджей

Ознакомительная версия. Доступно 80 страниц из 399

И вдруг возникла цель их пути. Как на ладони. Очевидная.

– Это, что ли? – простонал Рейневан, пытаясь отодвинуть от натертой шеи край колодки. – Это, что ли…

– Ага… – угрюмо подтвердил подмастерье столяра. – Наверняка…

– Троски, – застонал кто-то у них за спиной. – Замок Троски, Господи, сохрани нас и помилуй…

Из поросшего редким лесом взгорья торчала одинокая, странная двурогая скала, словно чертова голова, словно чуткие уши притаившейся овчарки. Скала – Рейневан об этом не знал и знать не мог – была застывшей магмой, вылившейся массой вулканического базальта.

Необычная здесь, вздымающаяся над всей округой скала, видимо, приглянулась кому-то в качестве естественного фундамента под крепость. Кем-то – это-то Рейневан как раз знал, перед поездкой он раздобыл немного информации, – был знаменитый Ченек из Вартенберка, пражский бургграф при короле Вацлаве. Нанятый Ченеком строитель удачно использовал вулканический реликт: втопил замок в седло между базальтовыми рогами, а на самих рогах разместил башни. Более высокая, построенная на восточном, более стройная и четырехгранная, получила имя Дева, западная, пониже, пузатая и пятибокая – Баба.

В 1424 году – хозяином замка в то время был уже Отто де Бергов, лютый враг и жестокий преследователь всех причащающихся из Чаши, – замок осадили разъяренные табориты. Однако не помог долговременный обстрел из катапульт и бомбард, неудачей же закончился и штурм. Божьи воины вынуждены были отступить. С той поры считалось, что Троски захватить невозможно. Де Бергов же надувался и продолжал терзать окружающих гуситов железом, огнем и виселицей.

– Ну вы, там! – крикнул от головы колонны Прыщавый. – Замок перед нами! Подгоните этих свиней в гору, пусть начнут живее культями шевелить!

Засвистели хлысты. Посыпались удары и ругань.

Их загнали через узкие ворота на огороженную стенами площадку, сужающуюся к западной стороне, погруженную в тень, отбрасываемую стеной верхнего замка. Когда они оказались в тесном пространстве между сходящимися стенами, с них сняли колодки. Рейневан онемевшей рукой ощупал шею и убедился в том, что она стерта до крови. Столярский подмастерье начал ему что-то говорить и тут же, крикнув, замолчал, когда ремень кнута хлестнул его по спине.

– Строиться, суки! – заревел Прыщавый. – Строиться, и ни звука!

Подгоняемые ударами и тычками, они выстроились вдоль стены. Только теперь Рейневан мог точно пересчитать: вместе с ним было тридцать три человека, в том числе семь женщин, четверо стариков и трое подростков. Ни старики, ни мальчики явно не годились для рабского труда. Странно, что они оказались среди схваченных.

На то, чтобы продолжать удивляться, времени недостало.

Из «загона» к ведущим в верхний замок воротам можно было попасть по деревянным, частично прикрытым крышей ступеням. По ним сейчас как раз спускалась группа богато одетых мужчин.

Внизу их встретили капитан стражи и несколько бургманов.

– И что мы имеем, Гурковец? – заинтересовался идущий первым – стройный, со светлыми усами. Было ясно, кто это: свободный hagueton был украшен изображением крылатой рыбы, гербом рода Бергов. Мужчина был хозяин замка Троски – Отто де Бергов собственной персоной. – Что мы имеем? – повторил он. – Пара сопляков, пара нищих, пара баб и пара детишек. Сдается мне, Гурковец, что мы уже раньше кое-что выяснили. Ты должен был, прохвост, привести сюда гуситов. Гуситов, а не случайно пойманных крестьян. Или ты думаешь, я стану платить тебе за крестьян? К тому ж наверняка в основном моих собственных?

– Да поразит меня Памбу. – Прыщавый хватанул себя по груди. – Да чтоб мне до завтра не дожить, ваша милостивая милость! Это ж гуситы, самые что ни на есть настоящие гуситы. Один к одному еретические стервы, настоящие гуситовы сыны.

– Не похоже, – заметил другой рыцарь, молодой и видный, в похожей на колокольчик шапке на завитых волосах. Почти по каждому краешку его одежды шли, как того требовала мода, вырезанные округленные на концах зубчики.

– Не похоже, – повторил де Бергов, подходя и прикрывая нос манжетой, тоже вырезанной зубчиками. – Но для порядка спросим. Эй, баба? Ты кто такая? Почитаешь Гуса как своего бога?

– Невиновная я! Господин, смилуйтесь! Я бедная вдова!

– А ты, парень? Принимаешь причастие обоими способами?

– Я невиновен! Смилуйтесь!

– Брешут, милостивый государь, – постоянно кланяясь, заверил Прыщавый. – Брешут, кацерские морды, шкуру чтобы сохранить. А вы б на их месте не брехали?

Красивый взглянул на него с убийственным презрением, походило на то, что ударит за предположение кулаком. Но он ограничился тем, что сплюнул.

Затем повернулся к де Бергову. И стоящему рядом пожилому рыцарю в простеганном вамсе, с красивым лицом и гордо выпяченными губами. Этого, Рейневан мог бы поклясться, он где-то уже видел. После недолгого раздумья он пришел к выводу, что и того, в шапке колоколом, тоже.

– Не знаю, серьезно, не знаю, милостивый государь Оттон, – обратился он к Бергову, разводя руками. – У нас заказы от патрициатов Шести Городов. Мне заказал Будзишин. Присутствующий здесь пан Хартунг фон Клюкс из Чохи представляет интересы Згожельца, пан Лютпольд фон Кёкериц, который вот-вот явится, – Любью. Но наши заказы имеют в виду гуситов. А не какую-то случайную и достойную жалости голытьбу.

Отто де Бергов пожал плечами.

– Что же вам сказать, уважаемый пан Лотар фон Герсдорф? – спросил он. – Разве что одно: случайная голытьба, прежде чем сгорит на кострах в Будзишине или Згожельце, будет умолять о пощаде. Как настоящие гуситы. И не отличишь.

Лотар Герсдорф, понимая и одобряя логику, покивал головой. А Рейневан уже вспомнил, где и когда видел и его, и красивого, вырезанного зубчиками Хартунга фон Клюкса в шапке, напоминающей колокольчик. Он видел их два года назад. В Зембицах. На турнире в день праздника Пресвятой Девы Марии.

Герсдорф, Клюкс и несколько других рыцарей отошли в сторону, чтобы посоветоваться. Пленников подошли посмотреть очередные, до тех пор молчавшие. Двое никакими гербами не выделялись, у третьего, одетого наиболее богато, на вамсе красовался щит, шестикратно разделенный на серебряные и красные полосы, в котором можно было легко узнать герб Шаффов. Гочу Шаффа, хозяина Грифа, Рейневан также помнил по зембицкому турниру. Значит, в Тросках должен был быть его брат, Янко, наследник и хозяин замка Хойник.

Со стороны ворот и сторожевой башни послышался цокот копыт, на площадку въехала группа вооруженных. Первыми ехали два герольда. Один, одетый в белое, нес синюю хоругвь с тремя серебряными лилиями. На желтой хоругви второго герольда был изображен красный олений рог. Рейневан с трудом сглотнул. Он знал этот герб. Знакомых прибывало.

Вновь прибывшие остановили коней, слезли, небрежно бросив вожжи задыхающимся слугам, подошли к хозяину замка, поклонились. Уважительно, но гордо. В седле, кроме кнехтов и стрелков, остался только молодой паж в большом берете с тремя страусовыми перьями. Паж крутил коня, заставляя его плясать и выделывать танцевальные движения. Подковы цокали по брусчатке.

– Пан де Бергов. Приветствуем, желаем здравствовать!

– Пан фон Биберштайн, пан фон Кёкериц. Гость в дом – Бог в дом.

– Позвольте представить пана Кёкерица и моих рыцарей и заказчиков: пан Микулаш Дахс, пан Генрик Зебанд, пан Вильрих фон Либенталь, Петр Нимпч, Ян Вальдау, Райнгольд Темриц. Мы успели к ужину?

– И к ужину, и к делам.

– Вижу, вижу. – Ульрик фон Биберштайн, хозяин Фридланда, окинул взглядом стоящих у стены пленников. – Однако картинка весьма убогая. Вероятно, это остатки, и Шесть Городов уже отобрали самый лучший товар. Приветствую, пан Герсдорф. Пан Клюкс. Пан Шафф. Ну как? Уже сговорились?

– Еще нет.

– Ну, значит, давайте договариваться, – потер руки Биберштайн. – И на ужин! Во имя святого Дионисия! Пить хочется, как незнамо что!

Ознакомительная версия. Доступно 80 страниц из 399