Житие мое. Трилогия - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga"

— Может, в газетах рисунки попадались? — с надеждой поинтересовался я.

— Ничего похожего, — обломала меня мисс Фиберти. — А ты сам ничего не помнишь?

— Да какое — мне пять лет было!

Память у меня хорошая, но не настолько. А самое приятное, что пятнадцать лет назад дом мог сгореть полностью, его остатки — сменить хозяина, а все прежние соседи — съехать. Да и сельской местностью это место давно уже быть перестало — от пресловутых лип уцелели лишь отдельные островки. Райончик оказался элитным: на воротах тут и там красовались блестящие таблички с именами состоятельных черных магов, известных целителей и функционеров мэрии. То есть, просто ходить по домам и трясти хозяев у меня не получится.

— Можно поискать в муниципалитете старые планировки, — предложила мисс Фиберти.

Я поморщился.

— Чтобы всякие хитрожопые чиновники начали интересоваться, что мы здесь забыли? Нафиг надо! Переселимся в гостиницу поближе и походим тут. Потратим лишний день, максимум — два, зато свидетелей не будет.

Сказано — сделано. Но день прошел, за ним — второй, а дело не двигалось с мертвой точки. Дом по адресу «Липовые ряды, тринадцать», некогда облюбованный черным магом, словно тройным щитом обнесли. Под конец даже мисс Фиберти утратила свое обычное ехидство.

— Э-э… Йохан, а ты не думаешь, что это место может быть… не совсем обычным?

— Мощной магии здесь нет, — буркнул в ответ я, — только стандартные отвращающие знаки на заборах.

Когда мы начали проходить одни и те же улицы по второму разу, было естественно заподозрить колдовство.

— Но мы уже везде были…

— Значит, не везде. Завтра пройдемся по дворам, может, у кого — то забор общий. Если есть дома двенадцать и четырнадцать, то должен быть и тринадцатый!

Мисс Фиберти с сомнением покачала головой.

Так и пришлось бы нам идти на поклон к архивариусам, если бы не совершенно идиотское происшествие — меня обокрали. В номере лежала одежда и немного денег, но, словно не найдя лучшей цели, воры сперли мою записную книжку. Пропажу я обнаружил мгновенно — дневник был единственной отдушиной, позволяющей мне сохранять хладнокровие, а поскольку настроение и так было неважным, образ белого затрещал по швам. Да катись она к Королю, эта унылая личина!

С грацией голодного духа я спустился к регистрационной стойке и вместо ответа на приветствие уставился сидящему за ней мужику в глаза (такой жест не только белых приводит в смущение). Кажется, этот тип и есть владелец пансиона. Вот пусть за всех и отдувается!

— Что — то случилось, сэр? — хозяин занервничал.

— Да, — трагическим тоном возвестил я, — из моего номера пропала вещь. Это была книга. Она принадлежала моему папочке!

И плевать на то, как папа белого мог владеть книжкой с черепом на обложке.

— Сэр, а вы уверены, что…

— Абсолютно! — я позволил голосу упасть до драматического шепота. — Она лежала на тумбочке, а теперь ее нет.

— Не понимаю, как мы…

Он что, меня за идиота держит?

— В номере убирали.

Хозяин явственно колебался между желанием все отрицать и страхом ответственности. Обычный белый не смог бы настоять на своем, но я?то не из них, а, кроме того, Искусникам тоже как — то удается быть настойчивыми. Мужик капитулировал.

— Подождите минуточку, сэр, моя жена лично убирала номер, уверен, она объяснит, что произошло.

Естественно, разбор происшествия занял у него больше, чем минуту. За это время из своего номера успела подтянуться мисс Фиберти, обладавшая феноменальным чутьем на чужие неприятности. Я безмолвствовал, у меня не было ни малейшего представления о том, как именно скандалят белые (если они вообще на такое способны). Через четверть часа из внутренних комнат раздались гневные крики и визг, а затем владелец пансиона появился вновь, таща за ухо мальчишку лет тринадцати. Надо сказать, что мужичок был достаточно приземист, а парень — долговяз, поэтому приподнять паршивца хозяин не мог и вместо этого пригибал головой чуть ли не до колена.

— Мне так стыдно, сэр, так стыдно! Какой позор! Мой собственный сын опустился до воровства у постояльцев!

— Я бы вернул! — ныл парень, пытаясь вывернуться из отеческих когтей.

— Верни, — согласился я. Начинающий воришка сочувствия у меня не вызывал.

— Она сгоре — ела — а!

Сквозь сопли и всхлипы выяснилось, что этого олуха соблазнил волшебный вид моего дневника — малец смерть как захотел узнать, что там написано. Хорош бы я был, если бы до моих секретов было так легко добраться! Но охранные заклинания отработали четко, и пацану сильно повезло, что он при этом не спалил дом.

— Это послужит тебе уроком, — назидательно сказал я. — Теперь ты знаешь, что даже маленькая непорядочность может привести к большим неприятностям, каким бы невинным ни казался тебе проступок. Надеюсь, впредь твой папочка сумеет обеспечить твое хорошее поведение.

Владелец пансиона рассыпался в благодарностях, продолжая цепко держать отпрыска за ухо, а мальчишка заметно побледнел.

— А теперь, объясните мне, пожалуйста, где именно сгорела моя книга?

— В доме колдуна!

В моей голове зазвенели колокольчики, нет, даже — ударил набат.

— Какое странное название, — немедленно включилась в игру мисс Фиберти. — Там живет волшебник?

— Жил когда — то, — заметив, что мы не собираемся продолжать скандал, хозяин стал сама любезность. — Дом сгорел и с тех пор там ничего не могут построить. Защитные знаки не ложатся, и никто не может понять — почему. Я могу проводить вас до места, тут недалеко…

— Не стоит утруждать себя, просто объясните, как дойти, — с ангельской кротостью улыбнулся я.

Думаю, в таком случае пацан точно не увяжется за нами следом — общества папани ему надолго хватит.

Всего через минуту мы шли к участку, мимо которого проходили раз десять. Оказалось, что большое поместье разделили на части, в двух из которых теперь стояли дома, а третья застройке не поддавалась, поэтому там разбили парк (естественно, номерка на его ограде не было). Если кто — то хотел специально спрятать руины, ничего лучше он придумать бы не смог. Искомый дом тринадцать представлял собой невысокий каменный бортик, со всех сторон окруженный сиренью, в прилегающем парке (три дорожки, два куста) кто — то выгуливал собаку. И что характерно: внутри периметра камней даже мха не росло. Однозначно — черная магия!

— Думаешь, тут что — то есть? — с сомнением нахмурилась мисс Фиберти.

— Что — то здесь точно есть, иначе у строителей не возникло бы проблем.

Возможно, мне удастся купить это место (правда непонятно, на чье имя) — получив остатки особняка в свою собственность, я смогу обыскивать его совершенно спокойно. Но начнем мы с возвращения дневника.

Для того чтобы снять проклятье Брильянтовой Руны, даже опытному чародею нужны специальные принадлежности (всякие там мелки, цветные свечки, медные шарики). Естественно, ничего подобного в багаже у белого быть не могло. Возвращаясь в гостиницу, я думал, где бы мне раздобыть все необходимое, а мисс Фиберти пыталась осторожно вытянуть из меня особенности ритуала.

Я так увлекся своими планами, что неприятности заметил лишь тогда, когда большой лимузин консервативно — синего цвета остановился прямо перед моим носом. Дверца распахнулась, из салона выбрался непроницаемо — спокойный Ларкес и посмотрел на меня так… многозначительно. А я крашенный.

Меня словно кипятком облили. Я мучительно покраснел до самых корней волос, как никогда в жизни.

— Ну, здравствуй, Йохан, — медленно проговорил колдун.

— О! — вздохнула понятливая мисс Фиберти.

Убейте меня…

Ларкес с минуту молчал, закрепляя достигнутое преимущество, а потом кивнул головой на лимузин.

— Забирайся, дело есть.

Я был смят и деморализован, способность сопротивляться у меня атрофировалась.

— Надо бы забрать вещи из гостиницы, — пришла на помощь мисс Фиберти. Ларкес обдумал эту идею и согласился:

— Хорошо. Если хотите, мы подвезем вас до станции.