Голод. Дилогия - Малицкий Сергей Вацлавович

– Медленно идем, – стиснула зубы Кессаа. – Не успеем затемно выбраться из Суйки!

– Так обратно другой дорогой пойдем! – тут же откликнулся Рох. – В сторону Скочи путь в два раза короче будет.

– Рано ты, приятель, начал обратную дорогу мостить, – прошептал Марик.

Только теперь он разглядел настоящий город. Большой город – ничуть не меньше Ройты, а уж если приглядеться к высоким домам, оценить их красоту, величие, прочность, позволившую им выстоять века, – то куда там Ройте! Дома под лучами Аилле казались почти новыми! Марику даже показалось, что и стекла блестели в оконных проемах, бронзовые петли и замки на дверях!

– Магия, – отрезала Кессаа, вытирая пот со лба. – Всюду магия. Эти дома действительно целы – вот уж не думала, что они так могли сохраниться, – но ни стекол в окнах, ни дверей, ни даже крыш у них нет. Это мираж. Течень колдует. Наводит морок. Оттого и блестят дома, что наговор это. В другое время не пожелала бы я вам прогулки по такой улице, но теперь вы способны видеть. Постарайтесь не провалиться в какое-нибудь подземелье.

– Что видеть-то? – хрипло спросил Насьта, потому что мостовая была изборождена трещинами. – Дома новые, а от дороги словно скелет один остался!

– Вот на него и смотри, – отрезала Кессаа. – Трещины видишь? Ямы видишь? А течень между тем новую мостовую перед нами выстилает! Если к дому подойдешь на десяток шагов – и там разглядишь обрушившиеся крыши и выбитые окна!

– Вот почему не ходят маги из Омасса в третий круг с этой стороны, – нервно прошептал Рох.

– Может, и ходят, – заметил Насьта. – Вот только возвращаются ли? Только как же мы по теченю идем? Опять, что ли, обувку жестяную из мешка доставать?

– Внизу течень, – прошептала Кессаа. – Под городом. Или ты не чувствуешь, что тут все пронизано подземельями? Может быть, даже это порождение смерти одно целое с тем, что под чернотой лежит в пади.

– Какая разница? – затравленно поморщился Рох. – Какая разница, если, как ты говоришь, у города один хозяин? Лучше скажи: что там, впереди? Что это еще за цветы под камнями?

– Ну вот, – усмехнулась Кессаа. – Значит, ползти по камням не придется. Шагом пойдем. А впереди не цветы: это костяная мельница. Одна из самых страшных ловушек. Слышал о таких цветочках, Рох? Или не слышал? Обходи каждую на локоть в сторону, а ты, Насьта, смотри, чтобы проводник наш в яму не провалился.

– Вижу я ямы, – проворчал Рох. – Оттуда таким мраком отдает, что не заметить трудно, да еще и воняет. Ты мне, девка, случайно нос заодно не прочистила?

– Это не оттуда воняет, – прошептал Марик.

Сзади, в воротах, где они только что оставили сраженных рыгв, бугрилась дурно пахнущая коричневая масса.

– Гнилух, – бросила Кессаа. – Кстати, гнилух за нами здесь не поползет: даже он мельницы боится. Нам он пока неопасен, но лучше с ним не встречаться.

– Всегда неопасен? – брезгливо сморщил нос Насьта.

– Со мной неопасен, – ответила сайдка и двинулась вперед по улице.

Заминка случилась, когда удалось миновать десяток домов. Марик шел сразу за Кессаа, стараясь не отстать от нее, и с опаской обходил словно просвечивающие сквозь камень извивающиеся лепестки-жала, когда сайдка вдруг встала.

– Что там? – недовольно заворчал сзади Рох, остановившийся между двумя мельницами и опасливо поджавший руки.

– Пока не знаю, – спокойно ответила Кессаа и сняла с пояса еще один мешочек.

Словно по ее просьбе вдоль улицы засквозил легкий ветерок, и развеянная из мешочка пыль обрисовала тугие волокна, несколькими плетями пересекающие улицу до высоты пояса.

– Что за дрянь? – нахмурился Насьта.

– Похоже на паутину, – задумалась Кессаа. – Нечто новенькое. Не слышала я о подобном. Рох, что говорят маги? В четвертом круге может быть все что угодно, но до четвертого круга попадалось хоть что-то, кроме мурров, кукол-теней, гнилуха, рыгв, мельниц и теченя?

– Все что угодно, – сдавленным голосом откликнулся Рох. – Гнезда, мокрицы, окна, дым. Каждый раз что-то новое открывается! Мало того что открывается – частенько выбирается и за пределы города! Только со стороны пади спокойно, а и Скоче докучала всякая мерзость, покуда маги границу города не зачаровали. Но о паутине я не слышал еще! Отчего я ее не вижу?

– Она сплетена без магии, – отозвалась Кессаа. – Прозрачные и липкие волокна. Вот только хозяина их пока не видно. И все же вряд ли это паутина.

– А что тогда? – не понял Марик, который стоял сразу за спиной сайдки.

– Не знаю. – Она замерла, задумавшись. – Жертва неминуемо упадет на мельницу – значит, хищник, если он есть, ничего не получит. Вдобавок и сам подобраться к лакомству не сможет. Да и нам не перепрыгнуть через преграду: на прыжок мельница и подползти может! Сейчас медленно и аккуратно уходим влево.

– Почему влево? – зашипел Рох, которому предстояло обойти гнездо сразу из трех мельниц.

– Слева паутина крепится к стене здания, справа – уходит в проулок, – объяснила Кессаа. – Что ж, посмотрим, кто хозяин этой ловушки.

Она сняла с пояса еще один мешок и вновь сделала волокна видимыми, затем подняла с земли побелевший от времени кусок черепицы и ткнула им в преграду. В то же мгновение раздался резкий хлопок, один из жгутов оторвался от стены дома и вырвал из рук Кессаа черепицу. В проулке раздался шлепок, и вслед за ним донеслось злобное шипение.

– Не нравятся мне эти звуки, – категорически объявил Насьта, и вслед за его словами волокно вернулось, смачно припечатавшись на старое место.

– Резковато, – озадаченно покачала головой Кессаа. – Если бы он ухватил меня за руку, мог бы и оторвать от усердия.

– Почему он, а не она? – напряженно проворчал Рох.

– Привычка, – пожала плечами Кессаа. – От мужчин гораздо чаще случаются неприятности, чем от женщин.

– Ну я бы поспорил… – начал Рох, но Кессаа оборвала его:

– Впереди еще с дюжину мельниц, поэтому не бежать, а идти и не пытаться обогнать меня.

– А паутина? – не понял Марик.

– Сейчас посмотрим, – прошептала Кессаа и медленно потянула из-за спины колючку.

Марик стоял рядом и от видения выползающего из ножен древнего лезвия, как и всегда, почувствовал дрожь в коленях. Не от страха, а от напряжения. Знал бы Лируд, что приходится испытать, чтобы стать воином! Кессаа взмахнула клинком и опустила его на жгуты. Они исчезли мгновенно, только их обрубки принялись извиваться на стене, да проулок оглушил истошный свист или визг, но уже через миг преграда была восстановлена.

– И еще раз, – повторила Кессаа и снова опустила клинок.

На пятый раз стена уже напоминала шевелящееся чудище, и жгуты не вернулись: вместо этого из проулка вместе с визгом раздался грохот, и стоявшее в глубине угрюмое здание рухнуло.

– Не знаю, что это, но, думаю, такие паутинки были раскинуты в разные стороны, иначе такую тушу не прокормить, – прошептала Кессаа и тут же закричала: – Что встали? Быстро!

Из глубины проулка двигалось что-то огромное и окутанное пылью. Оно не помещалось в узком проходе, и здания, стоявшие по сторонам проулка, тоже начали рушиться.

– Вот поэтому здесь нет кукол! – закричала Кессаа, едва ее спутники миновали последнюю мельницу. – Что-то, Рох, я начинаю сомневаться, что омасские маги прогуливались по городу умерших!

Рох не ответил: повернувшись в сторону проулка, он замер, словно мог видеть. Визг становился громче, а пыль уже выплескивалась и на улицу.

– Пошли, – дернула Кессаа Марика за рукав. – Время уходит.

Марик послушно двинулся вслед за сайдкой, но краем глаза успел рассмотреть что-то членистое и блестящее, извивающееся подобно личинке болотной стрекозы, только размерами превосходящей бальскую хижину.

– Здесь начинается четвертый круг, – вздохнула Кессаа у древних ворот в массивной, сложенной из ровно обработанных блоков стене. – Большую его часть занимает храмовая площадь. Что нас там ждет, я не знаю. Но после этого, – она махнула головой за спину, где к визгу добавились стрекотание и грохот, – мы должны быть готовы ко всему.