Стражи волшебных миров (СИ) - Лавров Владимир

Пока она приходила в себя, я обрисовал перспективы:

- У меня в этой жизни не было жены или другого женского персонажа, а людям в религии обязательно нужен женский образ. Сострадающий, любящий безусловно. Частью новой религии будет обращение к тебе как к заступнице и помощнице. Так что привыкай быть образцом чистоты и сострадания. После смерти у тебя будет много работы, бегать и разбирать все просьбы и моления о здравии и умягчении сердец.

- За что? Я простая женщина. Я не умею.

- Умеешь. Ты занималась этим некоторое время ещё до того, как попала в эту жизнь. Но не так умело, как будешь действовать теперь. И вообще, быть матерью бога непросто. Твой бог говорит тебе: будь заботницей и утешением! Будешь? Ты ещё можешь отказаться. Что ответишь богу?

- Слушаюсь, я раба божия, - ответила мамочка, совсем сбитая с толку.

- Ура! - закричал я и обнял маму, для чего мне пришлось взобраться ей на колени.

- Господин, а мне что-нибудь скажешь? - с надеждой спросил Агар.

- Ты собирался в путешествие на восток, к рогатым людям, на севере страны ССПЛ? Вот и иди. Поход будет очень успешным, будет основано много церквей. Тебя, правда, сожгут через пять лет, но это не важно. Я буду с нетерпением ждать тебя, чтобы нагрузить огромным возом работы по поддержке наших товарищей на поверхности.

- Ага, - сказал Агар.

Я исчез.

После этого мамочка как-то поверила, что бог может быть рядом. А Агар отправился в страну рогатых людей через Первостан.

ххх

Главного жреца провинции, в которой меня сожгли, я встретил через семь месяцев после казни. Порок сердца, внезапная смерть. Я спросил у него, почему он решил стать религиозным деятелем. Дядька долго восстанавливал способность говорить, но потом сказал, что в детстве не понравилось, что все люди вокруг злые и нечестные, только и норовят, что обидеть друг друга, вот он и решил учить их правильному закону.

- А что в итоге? Когда пришёл учитель добра и праведности, ты его спалил.

Дядька жутко трясся в ожидании наказания, но попробовал оправдаться:

- У меня каждый день были десятки людей, которые подвергали сомнению существование Бога и каждую строку Писания. Все толковали религию по-своему. И ты от них не особо отличался.

Я засмеялся:

- Ну что, слуга божий? Ты верен своему богу?

Дядька интенсивно закивал.

- Тогда держи новое задание повышенной сложности. Я пошлю тебя в место, где живут грубые и злые люди. У тебя не будет никакой памяти о прошлой жизни, кроме выработанных и записанных в душу убеждений. Там нет никакой религии. Ты должен будешь сам додуматься до идеи Бога, до идеи о том, что Бог любит своих людей и создал их для счастья и правды. Вот так и посмотрим, кем ты там станешь, проповедником Бога или очередным надсмотрщиком с хлыстом.

- Я приложу все силы… Откажу себе во всём, - обещал дядька.

Я кивнул и отправил его в пространство к бесам, в новорожденного в семье рабов. Думаю, через шесть - семь жизней он действительно выполнит своё обещание.

ххх

Интереснее всего было с губернатором. Губернатором был мой бывший папочка, Ирвинг. Я дал ему жизнь в беспринципной и развращённой аристократической семье, с помощью которой он стал губернатором. Образ жизни этой семьи ужаснул его ещё в детстве, он посмотрел, как они грабят и проматывают общественные деньги, и дал себе слово стать честным чиновником. Выдающиеся образотворческие способности позволили ему стать меценатом самых лучших художников, музыкантов и певцов. Для того, чтобы он не стал выдающимся поэтом и певцом, пришлось устраивать ему в детстве несколько тяжёлых болезней. Он прожил очень долго и умер через пятьдесят лет после моей казни, когда церковь Бога-из-огня уже заметно окрепла и стала широко известной.

После моей казни он начал изучать все записи учения, чтобы понять, как противостоять новой идеологии. Где-то это даже была его обязанность, учение распространялось с территории Самоначи, а потому по определению должно было находиться под подозрением. Изучая учение, он постепенно пропитался его образами и начал понимать, о чём там говорится. Произошло это через общение с музыкантами и песенниками.

Прослушивая очередное “гениальное” молодое чудо, нёсшее похабную чушь под нечто ритмичное, что оно считало музыкой, губернатор улыбался. А потом говорил, что красота не в том, чтобы бить как можно громче и сильнее, а в том, чтобы как можно точнее издавать только необходимые звуки и только в тем моменты, когда они создают красоту, в том, чтобы видеть тонкости и нюансы, в том, чтобы гармонично сочетать тишину и ласковость с громким применением максимальной силы. Молодёжь не понимала, и тогда со временем губернатор стал говорить, что красота появляется там, где есть смирение, а не удовлетворение каждой хотелки. Он повторял это настолько часто, что друзья однажды со смехом сказали ему, что он, похоже, проповедует учение казнённого Бога-из-Огня. Губернатор посмеялся вместе с ними, сказал, что он говорил лишь то, что всегда было в их древней религии, для сохранения которой он и спалил религиозного авантюриста. И даже не одного.

А потом ему аккуратно подсунули тексты идей, которые я озвучивал только своим ученикам. Те, где было про совершенство и открытость Богу, про Преображение. Губернатор понял, что это и есть та красота, которой ему не хватало с молодости. Он не принял открыто учение Бога-из-Огня, но втайне спонсировал одну из общин верующих.

Общаться с ним после его смерти надо было очень аккуратно. Я явился ему в виде сияющего облака, так, чтобы он не мог меня узнать. Память прошлых жизней я ему не возвратил. Мы разобрали все его грехи и ошибки молодости, смысла в чём не было почти никакого. Это надо было сделать только для того, чтобы он понял, что я вижу всю его историю, все действия и надежды.

Потом мы перешли к обсуждению сожжения Спасителя. Мне пришлось очень аккуратно подвести его к мысли о том, что чрезмерная забота о стабильности государства и поддержании порядка привели к тому, что он уничтожил то, что как раз и должно было наилучшим образом обеспечить стабильность и прорывное развитие. Когда он дошёл до этой мысли, я понемногу вернул ему память и открыл собственный вид. В течение нескольких минут он понял, что сжёг не только своего бога, но и небезразличного родственника.

Теперь надо было быстренько упаковать его в новую жизнь, пока он не решит разрушить свою душу от ужаса содеянного.

- Для меня вообще может быть прощение и воздаяние? То есть сначала воздаяние, потом прощение? - спросил Ирвинг.

Я засмеялся:

- Да не интересно никому воздаяние тебе. Я с тобой тут лясы точу только для того, чтобы ты осознал, что до сих пор все твои усилия приводили к прямо противоположным результатам. И так будет и дальше, пока не освоишь смирение. А оно приходит как раз из вот этого понимания, что пока действуешь силой и ломанием препятствий, только хуже для дела получается. Теперь понятно, что такое смирение?

- Не очень. Но от страха поспешных решений я, похоже, не избавлюсь теперь никогда.

- Давай сделаем так. Ты сейчас уйдёшь в новую жизнь среди рогатых людей, будешь сначала пастухом, потом встретишь проповедников учения Бога-из-Огня и станешь религиозным подвижником, примером многим. Тебя, скорее всего, казнят за проповедь учения, но ты будешь только рад. Мы будем очень ждать тебя, и я, и Мирани.

Ирвинг еле смог кивнуть, и я организовал ему обещанную жизнь.

Мирани, которая наблюдала за всей этой сценой, будучи невидимой для Ирвинга, спросила:

- А не слишком жестоко? Он вообще сможет пережить такой удар?

- Он сам хотел опережающего развития. А оно только так происходит, через глубочайшую внутреннюю ломку.

- А можно, я буду присматривать за ним, когда он будет на поверхности?

Мирани вернулась всего за год до папочки, уже освоилась и стала очень быстрой деятельницей. И жутко настырной.

- Мирани, тебе что, делать нечего? Тебе сейчас тысячи будут молиться. Тебе надо за проповедниками присматривать, их сейчас много будет и проблем у них тоже будет много. У тебя внук космический корабль строит для противостояния бесовскому флоту. Ему помощь нужна.