Ваш выход, рыцарь Вешковская! (СИ) - Саринова Елена

— А я тебе сказать что-то хочу, — обхватил он пальцами мою шею и спиной вперед направил в пропахшую пылью нишу. — Не спорь.

— Я и не… — захлопнула я и рот и глаза. Потом рот все же, приоткрыла. Иначе, зачем вообще сюда неслись… Ух ты… Теплое мужское дыхание от моих губ плавно сместилось к левому уху:

— Я тебя люблю, Агата, — шепотом выдохнул он именно туда. Я всего на миг замерла:

— Я тебя — тоже, — руки мои, привычно скользнув по мужским бокам, зацепились сзади за жесткий ремень штанов. — Я тебя — тоже. Это и есть твоя новость? Так я ее с шестнадцати лет…

— Агата, я люблю тебя.

— Ник, я поняла… И можно я глаза открою?

— Поздно… — ух… о-о… а вот целовался мой любый всегда так, что любая логика вмиг растворялась за дальними-дальними облаками… Иначе… зачем вообще сюда?.. На лучшее в мире место…

Все повторилось, как и много-много счастливых и рискованных до этого раз. Пальцы мои, как обычно, оказавшись в мужских волосах, перемешали его русые пряди с моими собственными. Гораздо длиннее и всего чуточку посветлее, но, на первый взгляд и не поймешь: где чьи. А звуки от наших поспешных, тоже по многолетнему опыту, поцелуев, привычно звонко улетали в самую высь между узкими боковинами шкафов. И мы смеялись, лишь на мгновенье оторвавшись друг от друга, а потом вновь принимались целоваться. Все это вновь повторялось. С одной лишь существенной разницей…

— Ой. А вы… а я… Агата, я тебя везде ищу.

— Ксюша…

— Да. Широких спин Годы и Ло здесь явно не хватает, — Ник, хмыкнув мне прямо в щеку, нехотя отстранился:

— А-ай!

— Ох, извини. Мой перстень… за твои волосы. Я сейчас…

— Только, пожалуйста, на этот раз — без них.

— Это трудно… Как бы подарок твой не оставить… у тебя же висеть.

— Ай!

— Ой!.. А что? Придется дарить еще один, — сосредоточенно пробубнил Ник. — Раз этот ты мне снимать запретила… Всё. Отцепил.

Ну уж, нет. Еще один точно такой у меня вряд ли получится. Потому что этот — особый. Серебряный с круглым арабским агатом в гнезде совершенно черного цвета. Как и мои собственные глаза. И заложенным вовнутрь камня заклятием. О нем даже сам «носитель» не в курсе. Это — мой ему «жертвенный приз». А «жертва» — я. Ну, как, «жертва»? Просто…

— Агата, как защита прошла? — Ксюша явно чувствовала себя рядом с нашей суетой «коряво». Так Ник «психологический дисбаланс» называет. Корявость эта выпирала из моей приятельницы блуждающим взглядом голубых глаз, который, в конце концов, уперся в раскинувшиеся веером на полу листы:

— Что это ты? — фыркнув, подхватила она их с плит, а потом тщательно на весу протрясла.

— Всю женскую логику высыплешь. А защита прошла нормально.

— И даже мымра эта…

— Агата, я пойду. Мне…

— Куда? — развернулась я всем корпусом к Нику.

— Дела кое-какие нужно доделать до вечера. Девушки, — и бросив на нас поочередно прицельный взгляд, быстро зашагал вдоль пустынного коридора.

— А-а…

— Так что там с мымрой? — оторвалась Ксюша от стремительно удаляющейся мужской спины. — Агата?

— С госпожой Лэшок?.. А, по родне моей «нечистой» опять прошлась, — забрала я у девушки свой несчастный труд. Та вмиг подбоченилась:

— Вот гадина. Запрещенным приемом. Да еще в такой день.

— Запрещенным? Подумаешь. Ну, был у меня в предках перевертыш с истинной медвежьей ипостасью? Ну, «одарю» и я свою внучку точно таким же «специалитетом»? Подумаешь… Ксюш, а насчет «запрещенных приемов»… Ты зачем Нику уступила?

— Что?!.. Когда?

— Пять дней назад на практическом экзамене. Ведь ты же — на четверть алант. И порхаешь, как бабочка. А тут — зависла сонной мухой над этим сколопендровым мутантом и про ключ на его шее напрочь забыла.

— О-о, — собрав пухлые губы в трубочку, откинулась та спиной на шкаф. — Ну, растерялась поначалу. А потом, Ник бы меня все равно на горе обошел. Если б даже я этот ключ с этой хобьей многоножки сдернула, и ворота загона открыла. А не он, так ты. Вы ж с ним — лучшие на курсе. Что, впрочем, и произошло. Это я про тебя.

— Ага… Трусанула, значит? На тебя не похоже.

— Агат, кончай со своей «женской аналитикой».

— Логикой.

— И с ней тоже кончай. Ты и так половину примеров для диплома с меня списала.

Ну да. Хотя, если быть точной, две трети: к чему далеко бежать, когда под собственным носом, в соседках по казарменной комнате такой «истинно женский экземпляр»? И если исходить из этой самой пресловутой логики…

— Ты его мужское самолюбие боялась задеть? А ведь он бы тебя, наверняка, на горе обошел. Он, действительно, лучший на курсе. Тем более, глупо. Надо было бороться.

— Бороться? Ради чего? У меня и так приличный диплом выйдет, а вот ты… — и неожиданно смолкла.

— Мы с ним — на равных, Ксюш. Все двенадцать лет. И нас обоих это устраивает. Ник для меня — и друг, и подруга, и любимый мужчина. Все — в одном лице. А то, что я его обошла…

То, что я его обошла, было чистым везением. Поначалу. Ведь начинала я пересеченный забег последней из нашего «трио». И все благодаря «мантикоре» и ее низкому баллу за экзамен по «Истории ближнего заграничья». С опозданием на мучительно долгие двадцать секунд. А потом начала догонять. По лабиринту пронеслась на предельной для собственной самооценки скорости, влетев в коридор с пятью открывающимися ловушками тоже на ней. И тормознула только на третьей. Здесь моя интуиция и сработала. Правда, пришлось практически скакать по стене. А потом была топь и загон с ядовитым мутантом. Самый правый из трех. В центральном к тому времени уже шла жаркая схватка между Ником и темпераментной обладательницей ключа. Над левым болталась в раздумьях о «месте женщины в обществе» медововолосая Ксюха. А я, выдохнув, вперлась в беседу. Хотя, сколопендра по уровню интеллекта очень сильно близка к табурету. Однако мои спешно заброшенные мыслеобразы разглядела: «Ключ с шеи — жизнь», «Копытом в песок — смерть». Вот так и уговорились. Сравнительно быстро. И, отсалютовав, только закончившему (прикончившему) любимому уже на подъеме, поскакала наверх. До обвисшего в штильном мареве флажка на вершине.

— Ты лучше скажи: как на целебных источниках три дня отдохнула в компании идущих на поправку героев? Рыцари наши не сильно покой нарушали?

— Что?.. Ксюш, ты о чем?

Девушка понятливо хмыкнула:

— Я так и знала. Куда им до…

— Да я все эти дни на террасе у родителей проторчала вот с этими бумажками под носом, — и вздернула их для наглядности между собой и открывшей рот Ксюхой. — Я же тебе говорила, что они у меня еще месяц назад, в конце мая, домик сняли недалеко от Тайриля? Подальше от нашей столичной пыли.

— О-о… Агата, а я о том и…

— Ну, ты и… «женщина», — и зашлась в громком смехе, рикошетом полетевшем по длинному просторному коридору. — Хотя, та «моральная компенсация победителю» пришлась как нельзя кстати: я хоть отоспалась и отъелась за последние несколько недель. А еще знаешь что?.. Помнишь некроманта из выпускной комиссии на практическом экзамене?

— Это кудрявый такой брюнет с потрясающе фиалковыми глазами? Тот, что к тебе потом подходил?

— Ага, господин Анчаров. Так вот…

— Ой!

— Что, «ой»? — прищурила я глаза.

— Агата, ой. Мне очень сильно пора. Потом дорасскажешь. И… заскочи по дороге в канцелярию. Там надо в какой-то ведомости расписаться! Я, в общем-то, затем тебя и искала, не дождавшись в казарме! Меня Лизуня, секретарь нашего канцлера, на самом выходе подлови-ла! — слова эти прозвучали уже на стремительно удаляющемся ходу.

А я так и осталась стоять у своей разлюбимой ниши. С широко распахнутым ртом… Да-а… Как говорит наш, только что упомянутый, канцлер:

— Да-а… И… ой. Мне же обратно, наверх надо. Сейчас ведь результаты должны огласить! — и подорвалась вслед за исчезнувшей за поворотом к лестничному пролету приятельницей…

Интуиция — вещь интересная. Крайне полезная и занимательная. Женская интуиция — во многажды раз. Ведь она совершенно не подразумевает под собой логической базы. Просто: нельзя, не ходи, руку отдерни, нос не суй. А почему?.. Моя личная интуиция исключением не была. И проявлялась в двух вариантах: ощущением переставленной в давно обжитом помещении мебели (если опасность грозила извне) и дисбалансом, как от тесной не по размеру одежды (если дело касалось внутренней составляющей). Так вот…