Мой ректор военной академии (СИ) - Тур Тереза

Я молчала, судорожно соображая, что же мне делать дальше.

- Мальчишку и всех, кого обнаружат рядом, приказано убрать. Да так, чтобы никаких следов... Ничего мне не расскажешь?

Отрицательно покачала головой.

- Угу. И почему похожего ребенка я видел в твоей квартире, рядом с твоим сыном - тоже промолчишь? И почему просила меня документы на этого ребенка сваять, - тоже объяснять не будешь? Кстати, твой сын тоже светловолосый - ты не боишься, что их попутают?

- Вы успели засветить свой интерес?

- Нет. Я забегался - и не успел в ЗАГС съездить.

- Спасибо, - выдохнула я с облегчением.

- Ника. Давай я договорюсь со своими - тебя отвезут с твоим сыном куда-нибудь подальше...

- А Рэм?

- Кто?

- Второй мальчик? Которого разыскивают.

- Боюсь, что ни ты, ни я, ни кто-то еще... Его все равно найдут. И... - он замер.

- Спасибо. Я поеду, пожалуй.

- Ты понимаешь, я сделать ничего не смогу. Если наших привлечь - еще быстрее найдут. Кто-нибудь сдаст. И к отцу твоему нельзя по тем же самым соображениям. Сольют информацию о тебе.

- Я понимаю. Спасибо, что предупредил.

- Ты не передумаешь? - обреченно проговорил он.

- Нет. Не могу.

- Тогда... Никому ничего не говори. Не укрывайся у тех, кого хоть как-то можно связать с тобой или с мальчиками. Машину поменять тебе надо. С этим я, пожалуй, могу тебе помочь. Давай ключи от своей. Отгоню куда-нибудь подальше. В лес.

- Что с родителями делать? Их надо предупредить.

- Я постараюсь. Только очень и очень потом. Когда будет безопасно. Теперь слушай. Выйдете из дома, сядете на маршрутку, которая едет по Таллинскому шоссе до Горелово. Там я оставлю серую старенькую машинку - ауди-80. Документы будут в бардачке. Возьми ключи.

Он назвал улицу, номера машины.

- Ты все-таки решил помочь, - посмотрела я на бывшего студента. Ничем мне, в принципе, не обязанном. Отношений между нами тоже особых не было. Приятельствовали - не больше...

- Я не люблю хоронить хороших людей. Если бы ты знала, Ника, как я ненавижу кладбища... Только жаль, что сделать больше не могу...

- Ты и так сделал много.

- Только поезжайте туда, где вас никогда не было. Телефон - свой и детские - дома оставь. Ноутбук. Карты банковские тоже. Деньги... Только наличка. Вот - держи. Немного. Что есть. С Богом...

Он обнял меня, забрал ключи. Выдал мою сумку с переднего сидения. Сел за руль моего пыжика, поерзал, отодвигая кресло.

- Жуть какая! Как ты тут помещаешься? - сказал он в открытое окно.

Сдал назад.

- Кто же тебе этот мальчик? - задал он вопрос, понимая, что я не отвечу - и уехал.

Его огромный УАЗ так и остался на перекрестке, особо не прижатый к обочине.

Я покачала головой - и отправилась домой через банк. Надо было снять всю наличку.

- Ваше сиятельство, - сказала я, как только открыла дверь дома, - Вас, похоже, обнаружили. Как будем скрываться? Нам надо такое место, которое никак нельзя было бы связать с Вами или со мной...

ГЛАВА 2

Ночь. Глухая, черная осенняя ночь. Дорога, которая из-за темени кажется жутковатой. Нервный, дергающийся свет фар встречных машин. И дикое нервное напряжение. Ощущаю себя дичью, которую загоняют охотники. И ладно бы была одна... Но на заднем сидении сопят мальчики - заснули. Один мой. Другой - тоже, наверное, теперь мой. По крайней мере, я не смогла отдать его тем, кто за ним охотится. Как его мать не смогла в свое время пройти мимо покореженной машины, в которой умирал маленький ребенок. Мой ребенок.

Мелкий, мерно моросящий дождь упрямо и как-то жалобно просился внутрь машины. Дворники работали с трудом и скрипом. Я внимательно смотрела на дорогу, старалась ни о чем не думать, - но мысли все равно текли, унося в воспоминания...

Виктор всегда любил скорость, адреналин и риск. Поэтому и машину мой бывший муж всегда вел так, словно речь шла о выигрыше в "Формуле - 1". Молодой, красивый, спортивный, с насмешливым прищуром синих глаз. Из очень обеспеченной семьи. Насмешливое фырканье в моем исполнении в день нашего знакомства он воспринял как вызов. А вызов ему кидать не смели. Никто. Осада была недолгой - это я, по прошествии всех этих лет, отмечаю со стыдом. Романтика, чтоб ее... Кипящая страсть. Дурь молодости.

Получилось все закономерно - крайне беременная невеста в девятнадцать лет. Поджатые губы моих родителей. Вся семья Виктора, включая его самого, практически в трансе - они познакомились с моим папенькой. А он в гневе... Это не то, что я бы рекомендовала для долгой и счастливой жизни. Полковник ФСБ на генеральской должности... Он объявил торжественно - свадьбе быть. Внука ему рожать. Так все и получилось. Моя мама - честь ей и хвала - бросила все дела, но в университете я практически ни дня не пропустила. Кстати, рожать меня увозили с родного исторического факультета. Сразу после сдачи последнего экзамена летней сессии...

А когда Павлику было почти два года, мы попали в аварию. Виктор вел бэху в своей обычной манере.

- Кольцевая - это для того, чтобы погонять! - говорил муж как раз в тот момент, когда мы вынеслись со стороны города и встраивались в поток машин. - Скорость - классная, двести. Смотри, как офигенски получилось, зад чуть закинуло. А ты чего плетешься!!!! Нет, смотри, выпрутся на кольцевую - и плетутся!

Он чуть сильнее, чем было необходимо, выкрутил руль - пошел на обгон - и мы цапанули тот самый автомобильчик, водитель которого взбесил моего мужа.

Я кричала, сын хрипел - железки и пластмасски сминались. Скрежет. Визг шин. Машина словно попала в водоворот, собрав на себя все проезжающие автомобили...

Когда все закончилось, я не могла пошевелиться. Голова была расплющена о подушку безопасности, из носа шла кровь, ног и позвоночника, по ощущению, не было вовсе. Только боль. И самое страшное, я уже не слышала дыхания сына.

- Помогите... Пожалуйста... - я не могла кричать. Я могла едва слышно хрипеть. - Во имя всего святого - помогите.

Впервые за последние двенадцать лет я не испытывала паники, снова и снова вспоминая то, что произошло дальше... Наконец-то я могу с уверенностью сказать сама себе: "Нет, Ника, - тебе не померещилось, ты не была в обмороке,- все, что ты вспоминаешь сейчас - было на самом деле!" Легче не стало, - наоборот, проблем прибавилось, и все-таки осознавать, что с тобой все в порядке - ни с чем не сравнимое удовольствие! До сего момента эти воспоминания мучили и терзали... Смутными сомнениями...

Дверь машины вырвали, словно она была из бумаги. До сих пор в мельчайших подробностях помню длинные, легкие, будто прозрачные пальцы, тяжелые кольца, узкий рукав, закрывающий руку до костяшек....Помню, как сверкнуло золото вышивки, отражаясь в темно-карих глазах. Огромных, внимательных, и...очень грустных. Золотые искорки, правильные черты лица, волны мягких каштановых волос, тонкая талия, перехваченная широким поясом со странным, но очень красивым узором, который почему-то отделился от хрупкой фигуры и медленно поплыл на меня... Все это медленно исчезало из сознания...

- Сын... - все же сложились мои губы, - сын...

- Надо же. Тоже мальчик. Сколько ему? - доброжелательно поинтересовалась незнакомка, словно мы встретились не в покореженной машине, а на какой-нибудь встрече новоиспеченных мамаш.

- Два. Скоро будет...

- Будет, - кивнула женщина. - Обязательно будет. Как и моему.

Я не видела, что она делает, слышала только мелодичное пришептывание на непонятном языке.

Потом заплакал Паша - горько и обиженно. Перепугано. Но сильно.

- Так, - тяжело дыша, проговорила женщина. - Все. Времени доработать до конца нет, но ничего. Шпагу в руки возьмет, - и все разработается. Теперь вы. А то покалеченной маме без ног тяжело будет за таким сильным мальчиком бегать...

На мой лоб опускается теплая ладонь. Раздается мелодия непонятных слов - только более громкая, требовательная. Боль отпускает.