Баланс Темного 2 (СИ) - Кочеровский Артем

Шэлес построили так давно, что даже седобородые старожилы не помнили, кто придумал — проделать в стене замаскированные проходы. Их насчитывалось несколько сотен. Они расходились во все стороны от города, будто солнечные лучи. В самый сонный час на рассвете, когда Фойган нежился в шатре с дюжиной белокожих наложниц, паладин Теод отдал Бирюзовым клинкам приказ.

Командиры узлов вытащили из камня магические запирающие руны, и в стене открылись сотни проходов. Если бы армия Теода выходила из города через четыре имеющихся входа, только на построение атакующего строя ушло бы полдня, если не больше. А так они вышли в атаку в считанные минуты и, как порыв ураганного ветра сметает песочный замок, армия Теода смела сонных варваров Фойгана, оставив на месте их лагеря кровавое пятно.

Бирюзовые клинки давно не пользовались ходом в стене. За прошедшую сотню лет многие участки завалило или подтопило, часть переделали в склады, свалки, жилища для бедняков.

Кат изучил стену до мелочей. Пока я цеплял углы, бился головой о выступы и мешкался в узких тёмный проходах, он мчался вперёд, будто с прибором ночного видения. Заваленные участки мы обходили по улице, переползали по крышам пристроек и перебирались подвалами. А один раз Кат вывел меня за стену, метров сто мы пробежали за чертой города, прежде чем скользнули в один из замаскированных, но открытых секретных проходов.

… … …

Я лежал на крыше полуразрушенного дома и смотрел на железную дверь, врезанную в основание небольшого каменного мостика через реку Шелестящую, что снабжала город питьевой водой. С наступлением ночи неприятное местечко с крысами, лишайными собаками и запахом канализации сделалось мрачно-мерзким.

— Держи! — Кат протянул пшеничную лепешку.

В ладонь легка тёплая булка, нос втянул запах недавно испеченного хлеба. Откусывая мягкие и тянущиеся ломти теста, я в очередной раз удивлялся простоте и решительности пацана. Кат не видел ничего страшного в том, чтобы метнуться в лавку за хлебом, пускай она и отдалена всего на сотню метров от места своего пленения.

— Вон, она!

Проследив за пальцем Ката, я увидел очертание женщины, что шла вдоль реки. Она несла корзину и трусливо оглядывалась — Согда. Уровень Митры — 3. Прядильщица.

— Пошли!

— Стой! — я придержал пацана рукой. — Я пойду один!

— Нет! Я тоже пойду!

— Сиди здесь! — приказал я твёрдым, почти оскорбительным тоном. — Поможешь вывести ребят, когда я открою дверь!

— Но…

— Мы же не идиоты — переться туда вдвоем?! Вдруг там остался кто-то из Бирюзовых клинков? Меня они не знают. Попробую отбрехаться, если что-то пойдёт не так!

— Ладно, — Кат в замешательстве почесал затылок.

Не мешкая, я поднялся и отряхнул колени. От резкости моего тона Кат нахмурился, но тут уж ничего не поделать. Это был едва ли не единственный способ: избежать длинных уговоров и объяснений. С таким-то нравом, пацан передумает в любой момент, он ведь не идиот и понимает: ворвавшись в логово работорговцев, отбрехаться не получится.

Тёплая пшеничная лепёшка отвлекла Ката ещё на десять секунд. За это время я перебежал к краю крыши, перепрыгнул на другую, соскочил по лестнице на второй этаж сгоревшего дома, через окно выпрыгнул на брусчатку и разогнался, целясь в открывающуюся железную дверь…

Глава 9

Под мостом

Согду я затолкал внутрь и отодвинул в сторону. Тёмная энергия уже затянула правый кулак, когда в мужике перед дверью я узнал своего старого знакомого — Гадир. Уровень Митры — 5. Моряк.

Тот самый стопятидесятикилограммовый моряк, что охранял корабли у деревни Хандо, теперь охранял детей в клетках. Помнится, Исилас и покойный Ган остались чертовски недовольны разгильдяйством Гадира и профуканным кораблём. Кажется, Бирюзовый клинок зарекался урезать Гадиру паёк, но, судя по телосложению, моряка не наказали, более того — Согда таскалась к нему по вечерам с полной корзиной еды.

Секунды две он пялился на меня, сморщив лоб. Вероятно, без знака негожего во лбу не узнал, хоть лицо и показалось знакомым. В тёмном помещении, где воняло керосином от коптящей лампы, возникло какое-то замешательство. Я колебался: бить или не бить, Гадир колебался: сначала забрать еду у Согды или сначала узнать у вошедшего придурка, что ему надо.

Секунды тянулись медленно и со скрипом, будто на проржавевших часах. Росло напряжение.

В тот вечер на корабле мы прикольно посидели за бутылкой кактусового пойла. Я ведь ещё тогда подумал, что здоровяку не место среди бандитов, работорговцев и убийц. Если я не ошибаюсь, в пьяном угаре Гадир даже что-то об этом говорил: первый раз его взяли моряком, второй раз попросили перевези людей в клетках, затем он по воле случая стал участником грабежа торгового судна с юга, а потом убил человека по приказу Гана. Любитель вкусно поесть и долго поспать, плывя по течению жизни, заплыл в бухту грабежа, насилия и обмана.

В третью секунду неловкого молчания я осмотрел здоровяка: четверной подбородок, жидкие усики, пропитанная потом рубашка на огромном кеглеобразном теле, поросшие густым волосом предплечья и большие пухлые кулаки — едва ли не боксёрские перчатки! Стоп! Он их сжимает?!

На корабле мы чуть не подрались. Гадир наврал, что у него шестой уровень Митры, хотя был всего четвёртый, мне это не понравилось. В тот раз драки чудом удалось избежать, сейчас — нет…

— Тебе чего? — спросил Гадир, снимая со стены шипастую палку.

— Предлагаю отведать мясных шариков за счёт заведения!

Толстяк выпучил глаза и приоткрыл рот. Видать я замкнул какие-то клеммы у него в голове. На пороге появился мужик, которому нехрен делать у него на пороге. По приказу Исиласа Гадир должен хватать таких и засовывать в погреб до разбирательств, но этот придурок говорил о еде… о бесплатных мясных шариках:

— Где отведать?!

— Так вот же!

Мясной шарик в виде кулака, опутанного магическим киселём тёмной энергии, вылетел из-за спины. Фиолетовый дар Треула потрескивал и жужжал, сжигая воздух в итак душной каморке.

Кажется, Согда вскрикнула, но Гадир её не слышал. Удар пришёлся в щеку и, словно брошенный в воду камень, разошёлся жировыми кругами на лице. Тяжелый и устойчивый корпус сыграли против толстяка. Уж лучше бы он отлетел на парочку метров и сломал шкаф, чем впитал всю энергию тёмного удара.

Мне не пришло уведомление о срабатывании знака Митры «по воле случая», но Гадира оглушило и без него. Голова улетела за спину и тут же вернулась обратно, будто на пружине. Обвисли руки, осунулись плечи, закатились глаза. Гадир жалобно хрюкнул и, будто срубленный под корень дуб, рухнул на землю, подняв облако пыли.

Я уж было испугался, что моряк помер, однако в полоске здоровья осталось пару мигающих крох. Пока я отбирал у него палку и обыскивал карманы в поисках ключа, Согда подобрала поставленную ранее корзину и шмыгнула к выходу.

— Не спеши! — я схватил её за руку.

Прядильщица вздрогнула, расплакалась и затарахтела, что она ничего не знает и вообще в гробу видела долбанных работорговцев, но детей-то нужно кормить.

— Тихо! — крикнул я и сжал её плечо, чтобы остановить истерику. — Я ничего не сделаю! Ты побудешь здесь, пока мы не уйдём, поняла?!

— Ладно, — Согда вытерла нос и ещё крепче обняла корзину.

Скрипнули дверные петли, я отстранил женщину и вытащил из-за пояса змеиный кинжал. В темноте подсветилось салатовое лезвие, а сверху на него наплыла тёмная энергия. Кто бы не сунулся в подвал, ему будет больно.

— Идут! — в двери показалась голова Ката.

— Кто?!

— Бирюзовые клинки и бандиты! — Кат толкнул дверь и заскочил внутрь. — Я заметил их с крыши, будут минут через пять!

Вместе с Согдой и пацаном мы оттащили Гадира в подсобку, там я связал сладкую парочку, сунул во рты кляпы и закидал ветошью. Женщина плакала и молила, чтобы я её отпустил, не понимая, что уже не успеет выйти незамеченной. Мне было жалко её, но ведь речь шла о спасении десятков детей. К тому же, не столь значимую провинность она совершила. Не совсем же они дикари, чтобы убивать за интрижку пускай и на работе. Так ведь? Надеюсь, что так.