Хият вздохнул, осмотрелся и решительно пошел к Дому стражи. Людей рядом с этим зданием было меньше, чем в других местах, хоть никто толкать и мешать сосредоточиться не будет.
Парень спокойно дошел до выбранного здания, немного постоял, опираясь спиной на стену, тяжело вздохнул и решил сесть. Сидя все-таки сосредоточиться легче.
Со стороны он, наверное, выглядел как жертва алкоголя. Сидит на земле, руки опираются предплечьями на колени, кисти сжаты в кулаки, голова опущена. Разморило парня, теперь вот отдыхает, набирается сил для рывка домой.
Но, пускай думают, что хотят. Вряд ли кто-то побеспокоит.
Хият закрыл глаза и стал дышать, спокойно и размеренно. Глубокий вдох, длинный выдох, ни о чем не думать, просто дышать и слушать, настраиваться на город. Ветерок, шевелящий волосы, пахнет морем, водорослями и почему-то смолой. Чайка кричит, перекрикивая даже торговок. Какой-то ребенок что-то требует. Все не то.
Интересно, а чем пахнут камни?
Мостовая пылью и немного рыбой. А стена… та, что за спиной пахнет теплом, а та, в которой сейчас ищут нарушенную защиту — прохладой и древностью. А еще магией. Не стихиями и не энергией, а чем-то вросшим в сам камень, ставшим с ним одним целым. Даже не плетение, что-то другое, больше всего почему-то похожее на духов. Не злобных зеленых мужиков, которых Хият изгнал, а на тех других, которые ушли сами, и которых он так и не увидел.
— Воля и сознание, — сказал кто-то рядом с Хиятом и парень открыл глаза.
— Что? — переспросил.
— Воля и сознание, — прищурился, как довольный кот, Ильтар. — А еще древность. Любая вещь, если она достаточно старая, приобретает подобие души, но не совсем душу. Правильнее это называть волей и сознанием. Такие вещи умеют прятаться от неугодных хозяев и радовать тех, которые им нравятся. Некоторые даже сами собой превращаются в талисманы и притягивают удачу, если хотят помочь. А если не хотят, то учатся вредить. К старым вещам лучше относиться с должным уважением.
Хият зачем-то кивнул.
— Эта стена достаточно старая, — улыбнулся Ильтар. — А еще она жертвенный алтарь, ее не раз и не два омывали кровью тех, кто пытался ее преодолеть. Она и сама умеет убивать, а неодушевленные предметы вообще останавливает. Думаю, те, кто долго плыл по морю в хрупких скорлупках-кораблях, очень удивились, когда доставленные с таким трудом камнеметательные орудия ничем не смогли им помочь. И когда лестницы для штурма рассыпались щепками от прикосновения к стене, удивились еще больше. Но это дела старые. И стена тоже старая. Ее нужно немножко омолодить, в стариках мало энергии.
Хият сидел и глупо смотрел на Ильтара. Тот в ответ беззаботно улыбался.
— Да, — кивнул, положив Хияту на макушку ладонь. — Просто омолодить, а не заниматься теми глупостями, которыми сейчас занимается столько людей. Нет там никаких разрывов. Просто мало энергии и кто-то достаточно сильный смог продавить слишком тонкий щит. На большее силы старой вещи не хватило. Она сейчас расстроена. Но если ей вернуть молодость, наверняка обрадуется.
— И потеряет свои волю и сознание? — спросил Хият.
Вряд ли Ильтар подошел к нему просто так. Но и вряд ли он сейчас признается почему. Будет улыбаться и радоваться юности собеседника. Или о прекрасных девушках расскажет. Или еще о какой-то ерунде.
Хият это откуда-то знал.
— Если переборщить с энергией, то может и потерять. И это будет грустно, — проворчал Ильтар. — Поэтому действовать нужно осторожно и без спешки. Чтобы стена стала моложе, но не превратилась в младенца. Это несложно, понять, когда следует остановиться несложно. Главное не спешить. Если спешить, можно не понять, когда остановиться пора.
Хият кивнул.
Ильтар опять улыбнулся, поболтал содержимое бутылки, которую держал в левой руке, вздохнул.
— Быть молодым очень хорошо. Столько энергии, устремлений и глупости. Глупость, это лучшее, что дает нам молодость. Потом взрослеешь, учишься сдерживать порывы и упускаешь многое, что способно принести радость. Впрочем, то, что способно принести печали тоже обходишь стороной.
— Равноценный обмен, — сказал Хият.
— Нет, — вздохнул Ильтар. — Не равноценный, и те, к кому приходит мудрость, это понимают. И они учатся делать глупости, даже понимая, что это глупости. Просто чтобы радоваться жизни. Если у тебя ничего не болит, ничто тебя не печалит, никто не огорчает, то ты довольно скоро разучишься радоваться простым вещам и превратишься в старого брюзгу, только и способного ворчать на молодых. А это нехорошо. Взрослеть нужно правильно. Нужно окрепнуть, обрасти корой, вырастить прочные ветви, но нельзя прекращать рост и превращаться в камень. Мир хорошая штука и сколько бы ты в нем не увидел, все равно того, что не видел, будет больше. Так что, перестань быть таким серьезным, ты девушку пугаешь.
— Что? — переспросил Хият. — Какую девушку?
— Красивую, — мечтательно улыбнулся Ильтар. — Будь я помоложе…
Мужчина вздохнул, отпил из бутылки и весело насвистывая пошел к стене.
А Хият сидел и смотрел ему вослед, пытаясь понять, что это было? Подсказка? Ильтар знает, что у этого города есть хранящий и даже догадался кто именно? Или пришел, наговорил ерунды, просто потому что хотелось, и случайно попал в точку?
— Потом подумаю, — решил Хият. — И спрошу… или не спрошу. Потом.
Сейчас нужно было поговорить с белой змеей. А еще, отправляясь к дому отца, следует следить за тем, чтобы никто не шел следом, чтобы никто не наблюдал. А лучше попросить город, чтобы дал знать, если это происходит. Так будет вернее.
Хият откинулся назад, запрокинул голову и закрыл глаза. Город ответил сразу, спокойный и ленивый, как большая кошка, греющаяся в лучах заходящего солнца. Никому Хият в данный момент не интересен. Все заняты, у всех есть дела, всем не до парня, который даже совершеннолетним не считается. Можно смело идти. А если что-то изменится, город заметит внимание и предупредит.
Линия силы
Белая змея Хияту почему-то не обрадовалась. Причем, сильно не обрадовалась. Заявление хранящего о том, что защита города ослабла, и там ходят все, кому не лень, она проигнорировала. Попытки попрыгать на змеином теле и поорать проигнорировать не смога, поэтому прошипела, что пока рано и выбросила Хията из своего мира. Парню только и осталось сидеть на полу и удивленно хлопать глазами.
Пришлось возвращаться к дому опекунши, выслушивать ее ворчание о распоясавшихся и неблагодарных мальчишках, не ценящих собственное здоровье. Зато накормила Дэла этих мальчишек вкусной домашней едой, и все ее наказание заключалось в мытье посуды. Хият даже не сразу понял, что наказать потребовал тот самый помощник Даринэ Атаны.
Ночь на удивление прошла спокойно, часть утра тоже, а потом появилась маленькая птичка-посланник с вестью, что Ладая и Хията ждет рыжая кандидатка в хранящие. Не только их ждет, конечно, но о них она вспомнила в первую очередь. Пришлось быстро поесть и идти. Не из-за возможного недовольства Вельды, а чтобы лишний раз не раздражать всяческих помощников добрейшей и мудрейшей.
По дороге Хият задумался. Ладай вообще умудрялся дремать на ходу, пару раз лишь чудом не вписавшись в здание при повороте, так что обрадовать своим приходом мелкое рыжее недоразумение не получилось. Она при виде пришедших к ее временному дому парней скривилась так, словно случайно откусила что-то очень кислое, а выплюнуть не может, потому что приличные девушки не плюются.
— Что опять случилось? — спросил у Хията пришедший следом за ними Калар.
Хранящий города равнодушно пожал плечами, отчаянно зевнул, а потом обнаружил в кармане мятую бумажку и от удивления вытащил ее, и начал расправлять.
Вельда на это смотрела очень неодобрительно. Наверное, думала, что ее намеренно игнорируют.
