Обитель Тьмы - Грановский Антон

– Это ты сам решишь, – сказал князь после паузы. – Возможно, он будет вам полезен и в Иноземье. Убей его, когда посчитаешь нужным, Бранимир. Главное, чтобы он не вернулся назад.

Воевода кивнул.

– Сделаю, пресветлый княже. Клянусь Перуном, ты больше никогда его не увидишь. Дозволь мне идти и подготовить все для завтрашнего похода.

– Иди, – разрешил князь.

Воевода низко ему поклонился, развернулся и чеканным шагом направился к двери.

Глава третья

1

На рассвете отряд верховых стрельцов в полном составе собрался во дворе перед конюшней. А с ними – воевода, Глеб и Рамон-толмач.

Глеб выбрал себе лучшего коня – рослого вороного скакуна, который был так нетерпелив, что и секунды не мог устоять на месте и то и дело бил копытами, высекая из каменистой площадки искры.

Глеб держался в седле легко и не без удовольствия. Рамон был задумчив. Время от времени он принимался что-то нашептывать – не то молился, не то читал стихи. Впрочем, выглядел он, учитывая происшествия последних нескольких дней, совсем неплохо. Целебный травяной отвар делал свое дело, и силы возвращались к Рамону и Глебу быстрее, чем можно было ожидать.

Одет толмач был в белую рубаху и бархатный камзол с теплым подкладом и кожаными врезками. Шерстяные штаны заправлены в яловые сапоги, а длинные черные волосы собраны на затылке лентой. Бородку и усы он подбрил, а одежду тщательно вычистил, так что стал стопроцентным воплощением опрятности.

Стрельцы по указанию Глеба сменили свои мухтояровые красные кафтаны на темные набойчатые. На головах у них были островерхие печенежские шапки, а за спинами, на специальной перевязи, прилажены мушкеты, кожаные мешочки с пулями и рожки с порохом.

Все стрелки были широкоплечие, опытные, с холодными глазами и бесстрашными лицами – и впрямь княжья элита. Глеб, еще не восстановившийся после трех лет, проведенных в Мории, на фоне этих крепышей казался долговязым, худощавым подростком, для солидности выкрасившим волосы в серебристый цвет.

Воевода тоже надел кафтан понезаметней. Однако менять «генеральские» малиновые портки, шитые по швам до голенищ жемчугом, он наотрез отказался. Глеб поглядывал на эти малиновые штаны с иронией.

Сам Первоход предпочел куртку из коричневой замши и штаны из лосиной кожи. На широком ремне его висел промысловый нож в берестяных ножнах. За спиной, в чехле из барсучьей кожи – огнестрельная ольстра.

Взглянув на итальянца, Глеб с улыбкой подумал: «Хорошо, что туалетную воду еще не изобрели. Этот парень вылил бы на себя полфлакона».

Рамон заметил его взгляд и спросил:

– Как думаешь, удастся нам попасть в Иноземье?

Глеб пожал плечом.

– Не знаю.

– Ты ведь там один раз уже был. Тебя не пугает возвращение?

– А должно? – приподнял бровь Первоход.

– В Иноземье тебе пришлось лицом к лицу столкнуться с адскими созданиями. Помни о том, что теперь на шее у тебя висит крест. А значит – ты можешь ожидать Высшей помощи. И, на мой взгляд, тебе не помешало бы об этом помолиться.

– Может быть, ты и прав, – сказал Глеб. – Но я не умею молиться. Так что сделай это сам – и за себя, и за меня.

Глеб тронул коня и подъехал к воеводе Бранимиру.

– Как дела у нас с припасами? – осведомился он.

Воевода посмотрел на него холодным, отчужденным взглядом и ответил:

– Все, что нужно, мы захватили.

– Порох, пули?

– Тоже.

Глеб погладил ладонью шею коня и задумчиво проговорил:

– У нас всего два заговоренных меча. Это плохо.

– Моим стрелкам мечи не надобны, ходок. Или ты думаешь, что пулей, выпущенной из мушкета, нельзя убить темную тварь?

– Если эта пуля отлита из белого железа, то убьешь наверняка. Обычной пулей убить темную тварь нелегко. Только если вышибешь ей мозги.

– Тогда тебе не о чем волноваться, ходок, – заносчиво проговорил Бранимир. – В моем отряде самые меткие стрелки.

Чуть сбавив спеси, он кашлянул в кулак и попросил:

– Расскажи мне о том, что нас ждет впереди, ходок.

Глеб успокаивающе погладил своего горячего коня и ответил:

– До межи доберемся верхом. Дальше углубимся в лес верст на пять-шесть, а потом коней придется бросить или отогнать с кем-нибудь назад.

– А потом?

– А потом будет Черный бор. Бор этот относительно безопасен. Но дальше, верстах в пятнадцати от каменной межи, начинается гиблая чащоба. Она кишит темными тварями. Пройдя еще верст восемь, дойдем до места, где раньше была деревня Моревка. Там когда-то добывали руду. В Моревских рудниках полно волколаков, они хоронятся в пещерах от дневного света, который им неприятен. Верстах в пяти от Моревских рудников будет Кишеньский жальник. Это огромное и очень древнее кладбище. Вот туда-то нам с вами и надо.

– А что будет за кладбищем?

– Мертвый город.

– А за ним?

– Лес вечной гари.

– А за лесом?

Глеб усмехнулся:

– Вижу, тебе нравится задавать вопросы, воевода. Должно быть, в прошлой жизни ты был дознавателем.

– И все же – что там, за Лесом вечной гари?

– Я не могу ответить на твой вопрос, Бранимир. За Лесом вечной гари находится странная область, которая постоянно меняет свой облик. На сколько верст эта область тянется – никому не ведомо. Когда-то там было Пепельное озеро. Но потом оно исчезло. Что там сейчас… – Глеб небрежно пожал плечами. – Об этом тебе лучше спросить у темных тварей. Если, конечно, они захотят с тобой говорить.

Бранимир хотел еще что-то спросить, но Глеб повернулся к стрелкам и зычно крикнул:

– Слушай мою команду, парни!

Тяжелая рука Бранимира легла Глебу на плечо.

– Ходок, воевода здесь я, – угрюмым, недовольным голосом напомнил он.

Глеб, двинув плечом, сбросил его руку и холодно проговорил:

– На время похода тебе придется об этом забыть, Бранимир. – Затем вновь повернулся к стрельцам, восседающим на крепких конях. – Внимание, все! Наша экскурсионная группа отправляется в Гиблое место. Мы пройдем обычным туристическим маршрутом, главной тропою «ходоков в места погиблые». Убедительная просьба – никому от группы не отставать и не отвлекаться. Фотографироваться на фоне достопримечательностей можно только с разрешения экскурсовода. Да, и еще: Бранимир теперь такой же турист, как и вы, а потому его приказы не имеют никакого значения. А вот того, кто ослушается меня, я брошу подыхать в гиблой чащобе! Все поняли?

Стрельцы удивленно уставились на воеводу, ожидая разъяснений. Бранимир сидел на своем вороном коне с хмурым видом и на стрелков не смотрел.

– Не слышу! – грозно пророкотал Глеб. – Все поняли?

– Да… Все… Мы поняли… – прогудели голоса стрельцов.

Глеб прищурил недобрые глаза.

– Надеюсь, что так! А теперь в путь!

Глеб тронул коня с места, развернул его и рысью поехал к большаку. Стрельцы и Бранимир двинулись за ним.

Воевода смотрел на спину Глеба гневным взглядом, чувствуя жгучее желание вынуть из ножен кинжал и метнуть его ходоку в спину. Лишь огромным усилием воли он заставил себя убрать руку с рукояти кинжала.

– Ничего, ходок… – беззвучно прошептали его губы. – Ничего… Я подожду.

2

По пути к Гиблому месту с отрядом не произошло ничего необычного. Ехали споро. Разговаривали мало. Время от времени устраивали привалы, подкрепляли силы хлебом и мясом, поили коней.

Погода благоприятствовала походу. Ветер утих, солнце светило ярко, и набегавшие изредка облака почти не портили картину. Глеб старался ни о чем не думать. Да, собственно, и думать тут было не о чем. Здравого смысла в этом походе немного, но Голица предложила ему положиться на веру – и Глеб положился.

Мерно покачиваясь в седле, он щурился на солнце, вдыхал полной грудью свежий лесной воздух и чувствовал себя почти счастливым. Теперь уже Глебу не верилось, что на целых три года он был лишен этих простых радостей жизни.