Когда пришло утро, снега оказалось по щиколотку, а в богороще, где ветер наметал его на стволы деревьев, даже больше. И оруженосцы, и конюхи, и пажи, по мановению какого-то снежного заклинания, снова превратились в сущих детей, и повсюду играли в снежки — во дворе и на всех стенах. До Джейме доносился их веселый смех. Было время, не так давно, когда бы он бросился играть в снежки вместе с ними, метнул бы один другой в ковыляющего мимо Тириона или засунул за шиворот Серсее. — «Но чтобы сделать нормальный снежок требуется две руки».
В дверь раздался легкий стук.
— Посмотри, кто там, Пек.
Это был древний мейстер Риверрана с посланием, зажатым в иссохшей, морщинистой руке. Лицо Вимана было белым словно первый снег.
— Я знаю, — сказал Джейме. — Из Цитадели прилетел белый ворон. Зима пришла.
— Нет, милорд. Прилетела птица из Королевской Гавани. Я взял на себя смелость… я не знал… — Он протянул ему письмо.
Джейме прочел его в кресле у окна, омываемый белым холодным утренним светом. Послание Квиберна было кратким и четким, Серсеи — лихорадочным и пылким:
Возвращайся немедленно, — писала она. — Помоги. Спаси меня. Ты нужен мне, как никогда прежде. Люблю тебя. Люблю. Люблю. Немедленно возвращайся!
Виман, ожидая, топтался у двери, и Джейме чувствовал, что Пек тоже за ним наблюдает.
— Милорд желает написать ответ? — После долгого молчания спросил мейстер.
На письмо опустилась снежинка. На том месте, где она растаяла, под ней расплылись чернила. Джейме обратно свернул пергамент так плотно, как только сумел одной рукой, и отдал его Пеку.
— Нет, — ответил он. — Брось его в огонь.
Сэмвелл
Самая опасная часть путешествия была позади. Воды Пролива Редвин кишели кораблями железных людей, как их и предупреждали в Тироше. Пользуясь тем, что главные силы флотилии Арбора находятся на другой стороне Вестероса, железные люди разграбили Райамспорт, захватили Винную лозу и Гавань Морской Звезды, используя их в качестве баз для охоты на торговые суда, направляющиеся в Старомест.
Трижды из вороньего гнезда [17] замечали ладьи железных людей. Дважды они были далеко за кормой, и «Пряный Ветер» быстро оставил их позади. Третья появилась перед закатом, отсекая их от Шепчущего Канала. Когда они заметили, как хлещут медно-красную воду и взметают белые буруны весла, Коджи Мо отправила по местам своих лучников с большими луками из золотого древа, которые посылали стрелы дальше и вернее, чем даже луки из дорнийского тиса. Она подождала, пока корабль подойдет на двести ярдов, а затем скомандовала спустить тетиву. Сэм стрелял вместе со всеми, и на этот раз, как ему показалось, стрела долетела до корабля. Хватило одного залпа, чтобы боевая ладья взяла курс к югу в поисках более смирной добычи.
Когда они вошли в Шепчущий Канал, пали густые синие сумерки. Джилли стояла на носу с ребенком, оглядывая замок на утесах.
— Три Башни, — пояснил ей Сэм, — вотчина лордов Костэйнов. — Со сверкающими светом факелов окнами, яркими по сравнению с вечерними звездами, замок представлял собой величественное зрелище, но ему было больно смотреть на него. Их путешествие подходило к концу.
— Какой высокий, — заметила Джилли.
— Подожди, вот увидишь замок Хайтауэров.
Ребенок Даллы начал плакать. Джилли спустила тунику и дала мальчику грудь. Она улыбалась, пока он сосал, и гладила его мягкие каштановые волосы. — «Она полюбила его так же, как и того, которого оставила», — понял вдруг Сэм. Он надеялся, что боги будут добры к обоим мальчикам.
Железные люди проникали даже в защищенные воды Шепчущего Канала. Утром, когда «Пряный Ветер» продолжил путь к Староместу, он стал натыкаться на плывущие по воде трупы. Некоторые несли на себе экипажи ворон, которые с громким карканьем взлетали в воздух, когда лебединый корабль тревожил их уродливо раздувшиеся плоты. На берегу стали встречаться сожженные поля и деревни, перекаты и отмели были усыпаны разбитыми судами. Большей частью это были торговые корабли и рыбацкие лодки, но иногда встречались и ладьи, были обломки двух дромонов. Один был сожжен почти до ватерлинии, у другого в борту, в месте, где его протаранили, зияла рваная дыра.
— Здесь была битва, — сказал Ксондо, — и не так давно.
— Кто же этот сумасшедший, что разбойничает в такой близи от Староместа?
Ксондо показал на полузатопленную боевую ладью на отмели. С комы свисали остатки рваного и запачканного гарью флага. Эмблему Сэм видел впервые: красный глаз с черным зрачком, под короной, которую держали две вороны.
— Чье это знамя? — спросил Сэм, но Ксондо только пожал плечами.
Следующий день выдался холодным и туманным. Когда Ветер проплывал мимо очередной разоренной рыбацкой деревушки, из тумана выскользнула боевая галера и медленно заскользила к ним. Ее имя было «Охотница», на носу красовалась стройная дева, одетая в листву и потрясающая копьем. Спустя мгновение по оба ее борта появились две меньшие галеры, словно пара борзых вышагивающих подле хозяина. К облегчению Сэма, на них развевались знамена короля Томмена с оленем и львом над ступенчатой башней Староместа с огненной короной.
Капитан Охотницы был высоким мужчиной, одетым в дымчато-серый плащ, окаймленный языками пламени из красного атласа. Он подвел свою галеру к «Пряному Ветру», поднял весла и прокричал, что поднимается к ним на борт. Пока его арбалетчики и лучники Коджи Мо смотрели друг на друга через узкий промежуток воды, он с полудюжиной рыцарей поднялся на борт, кивнул Кухуру Мо и спросил разрешения на осмотр трюма. После короткого совещания отец с дочерью согласились.
— Прошу прощения, — извинился капитан, завершив осмотр, — Огорчительно, когда честные люди должны терпеть такие унижения, но лучше так, чем железные люди в Староместе. Всего четыре ночи назад эти кровавые ублюдки захватили в проливе тирошийского торговца. Они перебили команду, переоделись в их одежду и с помощью найденной краски раскрасили бороды в полусотню цветов. Попав за стены, они намеревались поджечь порт и открыть изнутри ворота, пока мы будем бороться с огнем. Могло сработать, но они столкнулись с «Леди Башни», а у ее мастера над гребцами жена — тирошийка. Увидев зеленые и пурпурные бороды он поприветствовал их на тирошийском, но ни один из них не смог ему ответить.
Сэм был ошеломлен:
— Они же не думали, что смогут захватить Старомест?
Капитан бросил на Сэма странный взгляд.
— Это не простые пираты. Железные люди всегда разбойничали там, где могли. Они могли внезапно ударить с моря, захватить немного золота и девиц и отплыть восвояси. Но редко бывало, чтобы их было больше, чем одна — две ладьи и никогда больше полудюжины. Теперь нас обложили сотни их кораблей, отправляющихся в набеги со Щитов и скал у Арбора. Они захватили риф Каменного Краба, остров Свиней и Дворец Русалок, их гнезда есть на Подкове и на Колыбели Бастарда. Без флота лорда Редвина у нас слишком мало кораблей, чтобы с ними сразиться.
— Что предпринимает лорд Хайтауэр? — выпалил Сэм, — мой отец говорил, что он богат как Ланнистеры, и может выставить в три раза больше мечей, чем любой из других знаменосцев Хайгардена.
— Больше, если подметет все, плоть до гальки, — ответил капитан, — но мечи ничего не стоят против железных людей, пока их обладатели не научаться ходить по воде.
— Хайтауэр должен делать хоть что-то.
— Конечно. Лорд Лейтон заперся на самой вершине своей башни с Безумной Девой, держа совет с колдовскими книгами. Может быть, он призовет армию из океанской бездны. Или не призовет. Байэлор строит галеры, Гюнтер укрепляет гавань, Гарт тренирует рекрутов, а Хамфри отправился в Лисс за наемниками. Если он сможет выжать у своей шлюхи-сестры приличный флот, то мы сможем начать платить железным людям их же собственной монетой. Пока же лучшее, что мы можем делать, это охранять Канал и ждать, пока сука-королева не позволит лорду Пакстеру спустить с поводка его свору.
