Гулять он любит, времени много.
Есть, правда, гувернантка, но она не особо строгая. После завтрака она занимается с ним письмом и чтением вслух, учит рисовать. Почти никогда его не ругает, а за рисунки и вовсе хвалит, радуясь вместе с ним. Аккуратно собирает их в папку, потом показывает родителям. Говорит им, что он талантлив и мог бы стать художником.
У соседей тоже есть дети, но с ними неинтересно. Один пацан — совсем мелкий, ещё даже буквы толком не выговаривает. Другой, наоборот, постарше — ему семь лет, он прошёл первую отсечку и теперь раздувается от собственной важности. Заявляет, что, когда вырастет, будет великим магом. И добавляет, что ему некогда развлекать сопливую мелюзгу.
Это чуть-чуть обидно.
Ещё есть расфуфыренные девчонки, но о чём с ними говорить? Не о куклах же…
И вот он, будущий Серый Полоз, опять играет в саду один.
Отец подарил ему недавно копьё, почти как настоящее. Разве что наконечник не железный, а деревянный, зато с серебряными тонкими нитями, которые начинают светиться красным, если долго сжимаешь древко. Вечером смотрится особенно здорово, но можно и днём.
Гувернантка сидит в тени и читает книжку. Там всякие стихи — скукотища, но она вздыхает мечтательно, а на воспитанника даже не смотрит. Впрочем, она ведь знает, что он не хулиганистый мальчик.
Он размышляет, чем бы ещё заняться, но сверху вдруг доносится клёкот, хриплый и раздражённый. Мальчик задирает голову. Над деревьями летит здоровенный почтовый ящер. Мимо, как и обычно. Или…
Сделав широкий круг, ящер опускается рядом с домом. Мальчик, не веря своим глазам, несётся туда же.
У ящера длинный клюв, кожистые крылья и плоский хвост. На шее — лёгкая сбруя, к которой приторочена сумка. Он недовольно покряхтывает, пока отец мальчика достаёт из сумки письмо.
— От кого это? — жадно интересуется мальчик.
— От чародеев. Надо зайти к ним в школу. Тебе скоро будет семь, первая отсечка.
— Я тоже буду магом! Правда же?
— Там узнаем. Надо проверить, есть ли у тебя дар.
День рождения справляют через три дня. Мама расстаралась, испекла очень вкусный торт с завитушками из белого крема. Мальчик ест с удовольствием, но всё равно сидит будто на иголках — ему не терпится на проверку в чародейскую школу. Будь его воля, он побежал бы туда ещё до восхода солнца, не умываясь.
Но собеседование назначено лишь на завтра.
От волнения он почти не спит в эту ночь.
Школа расположена в паре миль от родительского именья. Можно даже дойти пешком, но они едут на извозчике.
Здание выглядит немного разочаровывающе. Ни шпилей, ни башенок — только ровные ряды окон на прямоугольном фасаде. Если бы не змеиный знак на двери, то было бы совсем скучно.
В коридоре сидят и другие дети, сверстники мальчика. Родители с ними.
Очередь подходит лишь через час.
Чародей выглядит уставшим. У него непримечательное лицо и бритая голова. Он сухо кивает и предлагает мальчику сесть напротив. Смотрит в глаза.
Мальчику мерещится, что по комнате проносится ветер. Зрачок у мага вытягивается, а радужка становится жёлтой.
Восторг и жуть.
Чародей задумчиво барабанит пальцами по столу, затем говорит отцу — результат сообщат на днях.
Отец с сыном едут домой.
Мальчик ждёт почтового ящера, но гость прибывает лично — ещё один чародей со змеиным взглядом. Он долго разговаривает с родителями в гостиной. Затем уходит, а отец с мамой теперь обсуждают что-то друг с другом. Дверь приоткрыта, мальчик подглядывает из коридора.
Мама говорит, что не хочет отпускать сына, но отец возражает — это ещё не скоро, только через семь лет, после второй отсечки. А пока сыну просто придётся ездить на другой конец города, в более престижную школу. Маги не только оплатят его учёбу, но и дадут стипендию, причём неплохую. На эти деньги можно отремонтировать экипаж и вновь нанять домашнего кучера…
— Ты прав, конечно, — со вздохом соглашается мама. — Просто всё это неожиданно. Никогда не имела дела с этими чародеями. Ну, и змей боюсь, ты же знаешь…
Отец успокаивает её. Объясняет, что Змеиный синклит — уважаемая организация, набирающая влияние с каждым годом.
Затем родители вновь заговаривают про деньги. Упоминают заложенное именье, долговые расписки и кредиторов. Эти слова не очень понятны мальчику, но почему-то сразу не нравятся.
— И вообще, — говорит отец, — в твоём положении, дорогая, волноваться — вполне естественно…
Улыбнувшись, мама кивает и бережно поглаживает свой круглый живот.
Занятия в школе начинаются через пару недель, когда наступает осень. Впрочем, погода практически не меняется. Солнце припекает, но морской бриз смягчает жару. Повсюду цветы и пальмы.
Школа находится в богатом районе и выглядит иначе, чем та, где мальчика проверяли недавно. Он даже не догадался бы, что это именно школа. Она скорее похожа на особняк. Её окружает высокая каменная ограда. Пальмы прикрывают от солнца внутренний двор, вымощенный гладкими плитами.
В классе десять мальчишек.
У них в программе — чистописание, арифметика, география. Им рассказывают про Мировое течение, пока простыми словами. Проводят гимнастику во дворе. Ещё есть уроки, которые их наставник называет основами концентрации.
А вот настоящему чародейству их почему-то никто не учит. Мальчик досадует по этому поводу, обращается с вопросом к наставнику. Тот отвечает — практические занятия начинаются после второй отсечки, когда проклюнется сила.
Мальчик разочарован донельзя. Ещё семь лет? Это же сумасшедший срок, дотерпеть практически нереально…
Вопросы, впрочем, у него не заканчиваются.
Он периодически видит, как во дворе приземляются почтовые ящеры. Спрашивает — а почему они летают без седоков? Можно ведь сесть ящеру на спину, сделать поводья, как у лошади. Неужели никто до этого не додумался?
— Ящеры используют силу Мирового течения, — поясняет учитель всё так же терпеливо, — но их возможности ограничены. Они не могут возить людей, не хватает подъёмной тяги.
Мальчик втайне мечтает — может, когда-нибудь он, став сильным чародеем, придумает, как сделать ящеров ездовыми…
Учебный год продолжается.
Их возят на экскурсии по столице. Чаще — всем классом, но иногда и поодиночке. Индивидуальное восприятие — так выразился наставник, пообещав, что в будущем это поможет освоить магию лучше.
Одна из таких поездок особенно запоминается мальчику.
Он сидит в открытом ландо, запряжённом парой жеребцов-полосатиков. Слушает учителя, сидящего рядом. И видит вдруг механическую повозку — та останавливается с ними бок о бок на перекрёстке.
Повозка отхаркивается дымом, а её кучер ворочает рычагом и крутит колесо, укреплённое перед его сиденьем. Заметив интерес мальчика, он приветственно взмахивает рукой, но наставнику-магу это не нравится.
— Ты оскверняешь металл, — говорит маг кучеру. — Питаешь его вонючим земляным маслом. Неужели рассчитываешь, что кто-нибудь поедет с тобой на этой колымаге?
— Тебя точно не приглашаю. А пацана могу прокатить, если он захочет.
— Это ему не нужно. Он, когда придёт время, будет работать с металлом совсем иначе. Научится управлять им через Мировое течение.
— И на здоровье. Одно другому не мешает вообще-то. Я разве запрещаю вам использовать магию? Но ведь сила не только в ней.
— Оставь при себе свою демагогию.
Самоходная повозка, взревев, уносится прочь. Мальчик следит за ней, чуть привстав, провожает взглядом.
— Твой интерес вполне объясним, — спокойно говорит маг. — Ты просто не понимаешь всей подоплёки. Тебе надо узнать больше об окружающем мире, чтобы судить разумно. Что ж, времени ещё много.
Мальчик общается с одноклассниками. Ребята нормальные — лишь один поначалу воротит нос и смотрит на остальных свысока. Он, кажется, сын какого-то толстосума-аристократа. В школу его привозят на роскошной карете, и он считает, что все должны ходить перед ним на цыпочках.
Учителя это замечают. Богатого индюка приглашают в директорский кабинет, и с тех пор он ведёт себя очень тихо.
