– Что они делали?
Она широко повела рукой вокруг нас.
- Деревья? – спросил я в благоговении.
Она рассмеялась над тоном, которым я это произнес.
- Нет,
измерение Фаэ. – Она широко взмахнула рукой.
– Создана по их велению.
Самый сильный из них сшил его из куска ткани.
Место, которое они желали видеть как люди.
И в конце всей работы, каждый создатель вызвал звезду, чтобы заполнить это новое, но пустое небо.
Фелуриан улыбнулась мне.
- Тогда было два мира,
два неба,
два набора звезд. – Она подняла вверх гладкий камень.
Но, тем не менее была лишь одна луна
плавающая в уютном небе смертных.
Ее улыбка погасла.
– Но один создатель был сильнее, чем остальные,
создать звезду для него было недостаточно.
Он протянул свое желание через весь мир и вытащил луну из ее дома.
Подняв гладкий камень к небу Фелуриан тщательно прикрыла один глаз.
Она сделала жест, словно пытаясь вложить камень в рог полумесяца над нами, чтобы заполнить в нем пустоту.
- Это было слишком.
Старые именователи поняли, что создателей уже ничто не остановит. - Ее рука упала в воду.
– И кража луны привела к началу войны.
- Кто ее начал? – спросил я.
Ее рот изогнулся в крошечной улыбке.
Она прокричала: - Кто?
Кто?
- Были ли в то время суды фаэ? – мягко спросил я.
Фелуриан удивленно покачала головой.
– Нет,
как я сказала, это было до появления фаэ.
Первый и величайший из создателей
- Как его звали?
Она покачала головой.
– Нет, ни каких имен здесь.
Я не стану говорить о нем, хотя он давно закрыт за дверями из камня.
Прежде чем я успел задать еще один вопрос, Фелуриан взяла меня за руку и снова зажала камень между нашими ладонями.
- Этот создатель темного и изменчивого ока протянул руку через чистое, черное небо.
он затащил луну сюда, но не смог заставить ее остаться.
И теперь она плавает от неба фаэ к смертному небу.
Она посмотрела на меня серьезным взглядом, что вообще-то было редкой вещью на ее лице.
- Ты получил свою историю,
ты знаешь кто и когда.
Сейчас будет последний секрет.
Слушай внимательно мой полуночник. - Она снова подняла наши руки над поверхностью воды.
- Эта часть, которую тебе следует выслушать особенно внимательно.
Глаза Фелуриан казались черными в тусклом свете.
- Луна была обманута нашими мирами, как родителями, которые схватившись за ребенка, тащат его туда и сюда и ни один не готов отступить.
Она отшагнула назад и мы стояли так далеко друг от друга , как это позволял камень, который мы держали в наших руках.
- Когда она разорвана и половина в вашем небе, ты можешь видеть, как далеко мы находимся. Фелуриан сделала несколько взмахов свободной рукой по воде между нами.
- Независимо от того, как сильно мы хотим поцеловаться, пространство между нами не готово к этому.
Фелуриан подошла ближе и прижала камень к моей груди.
- Когда на вашем небе полная луна, то весь мир фаэ в напряжении,
она тянет нас так близко к вам, насколько возможно.
И оказаться тут ночью легче, чем пройти через дверь, или взойти на судно стоящее у берега. - Она улыбнулась мне. – Вот так, блуждая по дикому лесу ты и нашел Фелуриан, ребенок манилингов.
Мысль о мире фаэ, привлеченном полной луной вызывала беспокойство.
- И это верно для всех фаэ?
Она пожала плечами и кивнула.
- Имея желания и зная путь,
можно найти тысячу приоткрытых дверей между миром фаэ и твоим миром.
- Почему я никогда не слышал об этом?
Сложно было бы не заметить Фаэ, танцующую на траве мира смертных...
Она рассмеялась.
– Но это же происходит?
Мир огромен и широко время, но ты говорил, что слышал мою песню до того как увидел лунный свет в моих волосах.
Я нахмурился.
– Однако, мне кажется что должно быть больше следов тех, кто ходит между мирами.
Фелуриан пожала плечами.
- Большинство из Фаэ хитрый и неуловимый народ, которые шагают так же мягко, как дым из трубы.
Некоторые ходят среди вас в шаедах, зачарованные, как обремененные мешками мулы или носят платья, как у королевы. - Она окинула меня откровенным взглядом.
- Мы знаем достаточно, чтобы не быть увиденными.
Она снова взяла меня за руку.
- многие из тех, кто темнее и хотели бы использовать вас для своих забав.
Но что держит их от перехода границы залитой лунным светом?
Железо, огонь, отражение в зеркале.
Вяз и пепел и медные ножи, жены фермера с твердым сердцем, которые знают правила игры, мы играем и получаем за это хлеб, чтобы и дальше держаться в стороне.
Но самое главное, мои люди боятся потерять часть своей силы, ступив на вашу смертную землю.
- Мы больше проблема, чем ценность, - сказал я, улыбнувшись.
Фелуриан протянулась и дотронулась пальцем до моих губ.
- В то время как она полна, ты можешь смеяться, но знай, что есть и другая, темная половина. - Она отодвинулась на расстояние руки, заводя меня в воду по спирали.
- Умный смертный боится ночи без намека на сладостный лунный свет.
Она начала подтягивать мою руку к своей груди, волоча меня к себе как на леске через воду.
- В такую ночь, каждый твой шаг может поймать тебя в разбуженную темную луну, и втянуть невольно в Фаэ. - Она остановилась и поглядела на меня мрачным взглядом.
- Где у тебя не будет выбора, кроме как остаться.
Фелуриан сделала шаг назад в воду, дергая меня.
- И на такой незнакомой земле, как можно помочь смертному, кроме как позволить утонуть?
Я сделал еще один шаг к ней и ничего не нашел у себя под ногами.
Рука Фелуриан внезапно перестала сжимать мою и черная вода сомкнулась над моей головой.
Ослепленный и задыхающийся, я начал отчаянно биться, пытаясь найти дорогу обратно на поверхность.
После долгого, страшного момента, руки Фелуриан поймали меня и потащили на воздух, как будто я весил не больше, чем котенок.
Она подняла меня близко к своему лицу, ее темные глаза были жесткими и блестящими.
Когда она говорила, ее голос был спокоен.
- Я сделала это так, что ты не сможешь не услышать.
Мудрец смотрит в безлунную ночь со страхом.
Глава 103
Достаточно близко, чтобы коснуться.
Время шло. Фелуриан взяла меня на Светлую часть леса, старше и грандиознее, чем тот, что окружал ее поляну в сумерках.
Там мы поднялись на деревья, высокие и широкие, как горы.
На самой высокой ветви, вы могли почувствовать, как огромное дерево качается на ветру, словно корабль на вздыбившемся море.
Здесь, где не было ничего, кроме голубого неба вокруг нас и медленного движения деревьев под нами, Фелуриан научила меня плющу на дубе.
Я попытался научить Фелуриан так, чтобы обнаружить, что она уже знала его.
Она умело обыгрывала меня и мы играли в игру столь прекрасную, что Бредон прослезился бы, увидев ее.
Я научился немного языку Фаэ.
Совсем немного.
Безсистемно.
На самом деле, в интересах чести, я признаю, что я с треском провалился в своей попытке узнать язык Фаэ.
Фелуриан была менее терпеливым учителем, а язык - чрезвычайно сложным.
Моя неудача вышла за рамки простой некомпетентности с того момента, когда Фелуриан практически запретила мне пытаться говорить на нем в ее присутствии.
В целом, я заполучил несколько фраз и большую ложку смирения.
Полезные вещи.
Фелуриан научила меня нескольким песням Фаэ.
Их было труднее запомнить, чем песни смертных, их мелодии выскальзывали и скручивались.
Когда я пытался их играть на моей лютне, струны странно чувствовались под моими пальцами, заставляя терять время и заикаться, как будто я был деревенским мальчиком, никогда прежде не державшим лютню.
Я выучил наизусть их песни, без малейшего подозрения, что могут значить их слова.
