Солнцеворот (СИ) - Криптонов Василий

— Вы предлагаете мне рискнуть жизнью?

Его взгляд метнулся с Эмариса на Торатиса, но князь молчал, и по его лицу нельзя было прочитать ничего.

— Посмотри мне в глаза, Кинар, — попросил Эмарис. — Кого ты видишь перед собой? Я почти ровесник этому миру. Один из сильнейших и мудрейших. Если ты боишься доверить свою жизнь мне, то знай: более надежной защиты не найдешь.

Кинар вновь метнул взгляд на князя, но, не получив от того никакого знака, нехотя кивнул.

— Постарайся не вызывать подозрений, — сказал Эмарис. — Накажи всех. Всех, кто хоть немного виноват.

Кинар молча встал и, поклонившись обоим правителям, вышел из каюты. Уже на пороге его походка вновь стала развязной, руки скользнули в карманы. Эмарис улыбнулся ему вслед. Ему нравились люди, которые понимали необходимость меняться.

— Зачем ты ему солгал? — спросил князь. — Ты ведь говорил мне, что убить проще, чем защитить, и тут даже у самого неопытного вампира шансов может быть больше, чем у тебя.

— Все так, — кивнул Эмарис. — Но это в том случае, если вампир хочет убивать.

— Эта «Покровительница» убила уже троих. По-твоему, она не хочет убивать?

— По-моему, все трое были преступниками и, возможно, несли в душе что-то ещё, чего не знали судьи. Но не Кинар.

— И, тем не менее, он рискует жизнью.

Пустой разговор наскучил Эмарису, и он выбрался из-за стола.

— Когда доберемся до места, Торатис, жизнь человека будет стоить не дороже спичечной головки, и так же легко будут вспыхивать и сгорать дотла люди. Считай сегодняшнюю охоту легкой разминкой. Или положись на моё слово и спи спокойно.

Эмарис вышел на палубу, оставив Торатиса в одиночестве, среди своих демонов, которых скоро станет больше.

Последним звуком, умирающим в тишине и темноте, были всхлипывания Зяблика. У него болело всё тело, живот сводило от голода, но самое гадкое терзало его сердце: бессильная ненависть пополам со страхом. Минуту назад кто-то ещё посмеивался над ним, но вот и этот насмешник уснул. Только Зяблик продолжал глушить рыдания. Губы его шевелились, беззвучно призывая Покровительницу.

Всё началось рано утром. После разговора с Левмиром Зяблик почувствовал себя сильным. Ему казалось, что он поверг в бегство вампира, что Покровительница дала ему власть даже над ним. Зяблик решил позавтракать. Вразвалочку подошел к группе заключенных, которые сидели на палубе и тщательно выскребали миски, поглядывая с любопытством на «Князь князей».

Но когда Зяблик под пристальным взглядом Орла получил миску с похлебкой, начался кошмар. Кто-то отвесил ему сильного пинка, так, что часть похлебки выплеснулась на палубу. Кипя от гнева, Зяблик повернулся и увидел капитана. Имя Покровительницы замерло у него на губах.

«Ты наработал на жратву?» — прорычал капитан.

Ответить Зяблик не успел — одним ударом капитан вышиб миску у него из рук, другим разбил губы в кровь. Зяблик шлепнулся в лужицу похлебки, среди предупредительно расступившихся заключенных. Капитан, взглядом пригвоздив Зяблика к месту, отвернул голову.

«Где Ворон? Подвесьте его!»

Зяблик с жадностью смотрел, как страшного Ворона хватают матросы, связывают и подвешивают вниз головой на рее. Один матрос сдернул его одежду, обнажив худощавое, испещренное шрамами тело. Другой вложил в руку капитана девятихвостую плетку.

Заключенные потрясенно молчали, только один рассмеялся и что-то сказал соседу — Орёл. Он, оскалясь, смотрел на висящего Ворона. А вот лицо Ворона оставалось спокойным. Ни страха, ни смущения, ни злости.

«Вы, мрази, видимо, решили, что я с вами шутки шучу, — сказал капитан, прохаживаясь по палубе и похлопывая плеткой по ноге. — Вы подумали, что капитан Кинар попусту сотрясает воздух языком. Пришло время напомнить правила».

Девять хвостов плети со свистом разорвали воздух и ударили в спину Ворона. Тот криво улыбнулся в ответ и нашел взглядом Зяблика. Зяблик в ту же секунду отвернулся.

«Эта облезлая курица летит на корабль князя и рассказывает там сказки про какую-то чертову Покровительницу!» — Новый удар заставил Ворона поморщиться, с хвостов повисшей плети закапала кровь.

«Знаете, что мне сейчас сказал князь? Он сказал, что не хочет слышать обо всём этом дерьме. Чтобы я сам с ним разбирался на своем корабле. Я! Я должен разбираться с вашим дерьмом, отродья! Мало того, что вы пропитали своей вонью мой великолепный корабль, мало того, что я каждый день вижу ваши ублюдочные рожи, так я ещё должен ковыряться в ваших испражнениях?»

Вновь свистнула плеть, и на этот раз даже Зяблику стало нехорошо. Он различил треск рвущейся плоти.

«Но ведь я с самого начала объяснил, как у нас всё будет. Для того над вами и поставлен этот смотрящий. Но поставить мало, надо подвесить, так?»

Хохотнул Орёл, и новый удар заставил Ворона скрипнуть зубами. Интересно, закричит он в конце концов?

«Или, может, смотрящего надо сменить? Может, Ворон не справляется со своими обязанностями, а? Вы скажите, не стесняйтесь!»

«За борт его! — со смехом крикнул Орёл. — Будет знать, как князьям плакаться!»

«Слыхал, Ворон? — Капитан наклонился, заглянул в перевернутое лицо убийцы. — Вот оно как бывает-то!»

«Я все слышу, что нужно, — прохрипел в ответ Ворон. — Просто ума хватает, чтоб молчать до поры».

«Ума-то тебе, смотрю, не занимать, — кивнул капитан. — А вот смелости… Кого ты испугался? Этого?»

Капитан быстрым шагом приблизился к сидящему на палубе Зяблику и с размаху пнул его по лицу.

«Этот сопляк напел сказок про какую-то ссаную Покровительницу, и ты затрясся от страха? Хорошо, Ворон, я тебе помогу. Ты не виноват, понял? Это я отдал приказ, я велю тебе вздрючить это ничтожество так, чтоб оно выло и плакало, мечтало сдохнуть. Но не убивать, ясно?! Увижу ещё один труп на корабле — тебе конец, а твое место займет Орёл. Делай дело, ублюдок. А если Покровительница захочет сегодня ночью отсосать, то я прямо здесь, на палубе, пьяный и злой, как тысяча чертей. Запомнил?»

«Да», — каркнул Ворон.

«Снять его!»

Лязгнула сталь, свистнул рассекаемый воздух, и Ворон тяжело повалился на палубу. Морщась, встал, подобрал свою хламиду, надел, будто не замечая сотен пар глаз, жадно смотрящих на него. И вдруг протянул руку капитану.

«Позволите?»

«Что, понравилась? — усмехнулся капитан и отдал Ворону плеть. — Это моя любимая, чтоб вернул, ясно?»

«Ну какой разговор! Поиграю и верну, я ж не вор, капитан», — и Ворон страшно подмигнул единственным глазом.

Прежде чем плеть обрушилась на него, Зяблик успел заметить хмурое выражение на лице Орла. А потом раздался свист…

Ворон тенью ходил за ним весь день. Не давал есть, не давал присесть, отдохнуть. Зяблик снова чистил трюмы с лошадьми, драил палубы, а за ним неотступно порхала плеть, превращая спину в кусок сырого мяса. Однажды Зяблик лишился сознания, но пришел в себя от ведра морской воды, выплеснутого на спину. С воем подскочил и бросился работать, обливаясь кровью, потом и слезами, под нервный смех заключенных.

Несколько раз ловил сочувственный взгляд Нырка, но тот не мог утешить, не мог даже подойти — его грубо отпихивали прислужники Ворона. Вот глупец! Когда у Зяблика была сила, он от него отвернулся, а теперь, когда его готовы разорвать на части, вспомнил о дружбе!

Но всему приходит конец, завершился и этот день. Когда солнце коснулось горизонта, Ворон сполоснул плетку в ведре и свернул ее, тяжело вздохнув:

«Умотал ты меня, мальчик. Нелегкое дело — капитанскую волю выполнять. Я уж с ним поговорю, может, хватит меня, старого, мучить. Авось завтра и отдохнем».

И как ни хотел Зяблик, он не мог злиться на Ворона, потому что не видел в его лице удовольствия. Ворон лишь делал то, что должен был, чтобы сохранить то, что имеет. А капитан… Зяблик вспоминал взгляд капитана, когда тот выбивал миску из его рук, бил ногой в лицо. Капитан ненавидел его. Капитан хотел причинить ему боль. Ничего, он ещё узнает силу Покровительницы!