Шата - Гува Ри

Янни открыл дубовую дверь, и в уши тут же хлынула музыка. Только в этот раз, музыкант был один. Он играл на скрипке, раскачиваясь туда-сюда словно маятник, но его нежная песня тонула под гулом сотни голосов. Здесь было столько людей… Они напомнили мне рой мух в доме Янни.

Да, это был главный зал замка: гигантский холл со столами по бокам, за которыми сидели приспешники королей. Они пили эль, ели тушеную тыкву и ароматное мясо. Когда от запаха горячей еды потекли слюни, я вспомнила, что последний раз ела день назад.

Девушки тоже были, но они пристойно сидели рядом с мужчинами и подливали им пойло в кружки. Да, кто-то тискал ближайшую соседку, но никакой открытой вульгарщины я не заметила. Да, и большинство бойцов оставались к девушкам равнодушны: они были заняты едой и собственными думами, а также время от времени поглядывали по сторонам, следя за ситуацией.

Значит, в первом зале была второсортная свора, а здесь приближенные к главарям люди. Королевская гвардия воров, так сказать. И выглядели они подобающе: все бойцы подтянутые, с самым разномастным оружием и хитро-подозрительными глазами.

Они тут же меня оценили. Поприветствовать Янни тоже не забыли. Кто-то махнул ему рукой, кто-то улыбнулся, кто-то кивнул. Имбецил же побежал здороваться с каждым, не уставая раздавать мнимые похвалы. «Так держать! Вы молодцы! Охраняйте Аркина и Анцеля! Они хорошие! И вы хорошие!». Люди снисходительно улыбались и благодарили идиота за столь теплые слова. И лишь на лицах немногих я заметила равнодушие или презрение. Не все свято исполняли волю своих вожаков, и я их понимала. Янни изрядно раздражал.

– Идем, Митра! – он вернулся ко мне. – Но придется подождать!

– Подождать чего? – спросила я, ступая за ним, но тут же поняла.

Нужно дождаться своей очереди.

Как и подобает главному дворцовому залу, в его конце было возвышение со ступенями. На помосте располагались хозяева этого праздника. Отсюда их было не разглядеть, потому как мужчины, женщины и дети стояли в очереди от меня до помоста и закрывали весь обзор.

Это воришки, работающие на королей. Они держали в руках сворованное добро и по очереди подносили его к помосту. Мешочки с монетами, поломанные клинки, грязная, но добротная одежда, и целый ворох всякой всячины: люди тащили сюда все, что успели добыть за день. На помосте им что-то говорили, и люди уже с пустыми руками выходили из зала.

Толпа медленно продвигалась вперед. Мы вместе с ней. За нами тут же образовалась такая же очередь, что и впереди. Карманники прибывали и прибывали. Янни все танцевал и танцевал, и здоровался со старшими у столов.

– Янни-пом-пом, – успела окликнуть я, когда он снова собирался кому-то руки жать. – Эти люди работают на братьев?

– Да, Митра!

– И они каждый вечер приносят им то, что украли?

– Митра! – возмутился идиот. – Они не воры! Они случайно находят эти вещи на улицах и приносят сюда, чтоб сохраннее было.

– Да-да, точно. Но они делают это каждый вечер?

– Каждый! – воскликнул Янни, поднял палец вверх и хотел что-то добавить, но мысль улизнула из-под носа, и дурачок тут же забыл, зачем поднял палец.

Мне было и жаль его и завидно. Слабоумный Янни жил в своем добром мире, где люди не умирали, а засыпали, и где не было воров, а были лишь несмышленые растяпы, случайно теряющие свои вещи, и другие доблестные герои, подбирающие их для сохранности. В сердце дурака нет злобы и боли. Он счастлив в любом месте среди любых ублюдков.

– Ты странно смотришь на меня… – прошептал Янни и попытался подмигнуть глазом. Получилось нечто, похожее на припадок.

Прежде чем я ответила, он очень ласково взял мои руки в свои, благоговейно вздохнул и произнес:

– Я знаю, моя Митра! Я все знаю! И тоже очень люблю тебя!

Янни попытался сказать это как взрослый. Выражение лица было не присуще дураку. Он всего лишь скопировал это с кого-то, кого хорошо знал. С матери, наверно. И это было еще нелепей, чем все его детское поведение. Янни был слишком жалкий, особенно для вечно счастливого человека.

Я промолчала, а имбецил и не ждал никакого ответа. Он уже унесся, сверкая грязными пятками, к ближайшему столу у помоста. Наша очередь подходила, и я смогла рассмотреть, что было на возвышении.

– Молодец, маленький Бин. – донеслось оттуда, и чумазый подросток десяти лет поклонился, положил три мешочка с медяками у ног стоящего и убежал в приоткрытую сбоку дверь.

Передо мной остался лишь один посетитель: седой старик в рваных штанах. Он стыдливо поднимался по ступеням с опущенной головой и держал подгорелую корочку хлеба.

– Снова худо, Лилард?

– Худо, милорд…

Не поднимая капюшон, я посмотрела на того, кто это спросил.

На помосте были четверо. Вопрос Лиларду задал высокий блондин с зачесанными назад волосами и ярко-зелеными глазами. Необычная внешность. Одежда тоже: на нем была хлопковая рубаха настолько белого цвета, что подсвещала половину зала; кожаные штаны и жесткий плащ, укороченный по бедро. Я такого плаща прежде не видела. Блондин отличался ото всех. Он родом не из Баата. И он единственный, кто стоял.

– Ты же знаешь, Лилард, если хочешь спать под крышей и сытно есть, тебе следует выполнять свою работу лучше. – произнес он.

– Да, милорд.

Остальные трое – два парня и девушка – сидели в резных креслах, похожих на престолы. Один из них уже меня приметил и рассматривал выглядывающий из-за моей спины лук. Он был старше стоящего, и волосы его были порядком темней, хоть и оставались светлыми. Глаза голубые мерцающие – по таким никогда не поймешь, о чем думает их владелец. Одет он был в черные кожаные штаны, бежевую рубаху со шнуровкой у просторного ворота и светлый строгий дублет нараспашку. Парень сидел вразвалку и крутил нож, вонзенный острием в подлокотник своего «трона».

Девушка сидела, как подобает леди, и увлеченно читала книгу. Но только дегенерат назвал бы ее хрупкой леди. Оружия на ней было больше, чем на всех них вместе взятых. Весь бордовый пояс над длинной юбкой, был увешан метательными ножами. Как и искусно выделанная портупея, выглядывающая из-под коричневой стеганки. Длинные светлые волосы то и дело падали на глаза, и девушка убирала их за ухо с большой изумрудной серьгой. Раз на ней лишь метательные, значит, она неплохо ими орудовала. А это значит, что на расстоянии эта особа представляла для меня наибольшую угрозу.

– Забери огрызок хлеба с собой, Лилард. И отправляйся на кухню. Поужинай как следует.

Тот, кто это сказал, был последним на помосте и, кажется, самым главным из них. Темные волосы, голубые глаза. Он сидел – почти лежал – на бархатном кресле в самом центре помоста, перевалив одну ногу через подлокотник. Черные штаны из шероховатой кожи, бежевая рубаха на распущенных завязках, как у второго, и целая кипа оружия на поясе, которое я не успела рассмотреть, поскольку старика Лиларда отпустили, и иноземец хмуро посмотрел на меня.

Я занесла ботинок, чтобы подняться на первую ступень, но он предупреждающе покачал головой.

– Ты не из наших. – сказал он. – Покажи лицо и говори, зачем пришла.

– Клео! – заорал Янни и побежал по ступенькам, пожимать блондину руку. Клео глянул на дурака, а потом снова на меня:

– Она с тобой, Янни-пом-пом?

– Да-да-да! Это Митра, Клео! Она моя невеста, и мы скоро поженимся!

– Вот как? – усмехнулся тот. – Что ж… Прими наши поздравления, Митра. Тебе несказанно повезло.

– Сама не нарадуюсь. – холодно добавила я и кивком указала на лестницу. – Можно?

Клео молча оценивал меня. От его глаз не укрылись мои доспехи и пустая, но военная портупея. Двое других с интересом наблюдали за этим, а девушка лишь кинула взгляд и дальше уткнулась в свою книгу.

– Сними лук со стрелами и поднимайся. – скучающе махнул блондин.

Я исполнила его приказ и поднялась на первую ступеньку. На третьей – по середине лестницы – Клео поднял руку, и я остановилась. Всем остальным было дозволено подняться до пятой, но мне они не доверяли. Хоть кто-то в этом притоне думает головой.