Демоны Грааля - Мзареулов Константин

– Неужто по Теням даже об этом болтают? – вскинулся было Фердинанд, но мгновенно остыл. – Ну, если честно, я сам предложил свои услуги. Очень уж хотелось испытать новые игрушки в реальных условиях… Короче говоря, заложил я фугас на пути колонны, дождался, когда подойдет плотная толпа… – Он подмигнул. – Ты ж понимаешь, как это бывает: передние уже скрылись в следующем Отражении, а задние еще не подтянулись из предыдущего… В общем, нажимаю кнопочку на пульте… Огненный шарик был, конечно, не ярче тысячи солнц, враки это, там и на яркость одного солнышка не потянуло. Но грибочек из дыма красивый получился, мне даже приятно стало.

– Представляю, – не без зависти сказал Фауст. – Бывал в Хиросиме, видел… И каков результат?

Фердинанд пожал плечами, как бы говоря: сам должен понимать, если бывал в Хиросиме. Впрочем, он не поленился ответить и вслух:

– Корвин потом врал, будто взрыв убил тысяч пять его сброда. Только, по моим прикидкам, на месте испарилось не меньше двадцати тысяч мохнатых. И еще втрое больше полегло после от ожогов и прочих удовольствий. А скотина Эрик сделал вид, будто не знаком со мной. Потом, когда на него Хаос попер, снарядил придурка Джулиана просить подмоги, но я их всех послал подальше. И на следующий же год подарил мешок амберского пороха племяшу Ринальдо.

Он внезапно умолк, насупившись. Наверное, смекнул, что не стоит болтать слишком много. Фауст попятился к выходу и деликатно спросил:

– Когда начинаешь, хозяин? Я к тому, чтобы знать – к какому сроку душегубов готовить.

– Не мешкай, – хмуро буркнул Фердинанд. – Начнем, когда в Хаосе будут праздновать Ночь Сброшенной Змеиной Шкуры.

– Сделаем, – заверил нирванец. – Не сомневайся. Плюнуть не успеешь, как я здесь буду.

Неторопливо шагая к раскрывшемуся Козырю, он прошелся по складу силовыми щупальцами Амулетов. Вследствие в его потайные карманы перекочевало несколько мешочков с желтым порохом.

Они покатались на «чертовом колесе» в городском парке. Каждый раз, когда кабинка замирала в верхнем положении, герцог наводил объектив фотоаппарата на очередной сектор мегаполиса и нажимал затвор. К вечеру у него накопилась солидная пачка снимков, из которых получатся Козыри, открывающие дорогу к самым уязвимым пунктам Беохока.

Гретхен снова начала хныкать, как маленький ребенок. Она без конца канючила, дескать, устала, проголодалась и хочет поскорее вернуться домой, чтобы принять ванну, переодеться и поболтать с подругами.

– Я бы задержался здесь еще на денек, – заикнулся Фауст.

Ответом стал фонтан слез и яростных обвинений. Герцог узнал, что он обманул бедную девочку, против ее желания выманил из дворца и заставил скитаться по дикой глуши, где их окружают всякие монстры. Робкая попытка напомнить, что она сама напросилась в это путешествие, вызвала новый шквал рыданий. Фауст сдался и предложил заночевать в шикарном отеле Беохока, дабы с утра устроить марш-бросок по магазинам. Однако Гретхен была неумолима: сейчас же отправляемся за покупками, а потом сразу домой.

– Не для того я стала Повелительницей Теней, чтобы спать в какой-нибудь придорожной корчме! – изрекла она надменно.

– Ну, во-первых, Повелительницей ты еще не стала, – просветил подругу герцог. – А во-вторых, здешние отели комфортабельнее нашего дома в Дримланде.

– Домой! – уперлась Гретхен.

Ее тон не понравился Фаусту. Он невольно подумал про другую Гретхен, с которой был знаком много веков назад. Теперь вспомнилось, что та девушка тоже оказалась капризной и жестокой эгоисткой, обожала упрямиться по любому поводу, при каждой возможности делала ему мелкие гадости, а потом вовсе сдала инквизиторам, обвинив в занятиях черной магией. И еще была у той Гретхен настоящая Великая Мечта – как и все бюргерские дочки, она отдала бы полжизни, лишь бы выйти замуж за гусарского фельдфебеля…

Чтобы не обострять и без того натянутые отношения, Фауст решил не спорить, а просто достал Карту Дримланда и перенес Гретхен в свой дворец из синего кирпича. Девица моментально повеселела, побежала в ванную, крикнув уже из-за двери

– Фау, дорогой, если ты меня любишь, организуй завтра с утра военный парад. Я так люблю смотреть на гарцующих уланов…

IV

В постели королева-девственница проявила себя особой страстной и опытной. Мефисто от всей души старался, ублажая Гиневру, и даже, кажется, слегка перестарался. В самый неподходящий момент кровать, не выдержав, угрожающе заскрипела, одна из ножек подломилась, и все сооружение приготовилось развалиться.

Обхватив удлинившейся, как щупальце, рукой напрягшееся тело партнерши, герцог проворно сполз с упругих перин, и они продолжили свои занятия, катаясь по густому ворсу расстеленного на полу ковра.

Ночь пролетела стремительно, светившая в окно луна исчезла вместе с серебристой дорожкой, протянувшейся поперек темного зеркала бухты. Незамеченное заигравшимися любовниками солнце осторожно вытолкнуло из-за горизонта тонкий краешек своего диска, потом уверенно выкатилось целиком, приподнялось над горами, и лишь тогда Гиневра с Мефом, малость умаявшись, вернулись к реальности.

– Нужна новая кровать, – вздохнула королева. – Твои визиты – сплошное разорение.

Привстав, она протянула руку к лежавшему здесь же, на ковре, халату. Мефисто лениво посоветовал:

– Не надо. Так ты выглядишь куда привлекательнее.

Ги опустила голову ему на грудь, томно пошевелив длинными ножками. «Шикарная телка, – меланхолично подумал нирванец. – Чувствуется порода». Неожиданно Ги спросила:

– Сколько лет ты прожил по собственному времени?

– Около пятисот.

– Скольких женщин ты любил?

– Женщин было немало, но любить… – Мефисто поморщился, потом криво улыбнулся. – В моем положении любовь – непозволительная роскошь.

– Но почему?!

– Влюбленные внезапно и катастрофически глупеют, а я не мог себе этого позволить.

– Но твой брат… Он влюблен и, похоже, счастлив.

– Не верь впечатлениям. Фауст никогда в этом не признается, но он устал от борьбы. Ему все надоело – поэтому и любит мираж.

Сделав понимающее лицо, Гиневра задумалась. Запас вопросов в ее любознательной головке не был исчерпан, и королева осведомилась:

– Чем обычно занимаются Повелители Теней?

– Выбор, увы, невелик, – ответил Меф. – Разврат, интриги, путешествия, войны.

– А ты и твои братья?

– Войны, путешествия, интриги, разврат. Еще я временами пытаюсь предсказывать будущее. Гиневра засмеялась:

– Мой новый верховный астролог тоже умеет предсказывать.

– Дорогая, мэтр Джильбер – милейший парнишка, но колдовством не владеет, – сказал нирванец. – Ясновидение вообще не слишком продуктивно, а уж простым смертным вовсе не доступно.

Гиневра покачала головой, одновременно потянувшись. При этом густая копна ее волос пощекотала ноздри Мефа. Глянув в зеркало, Ги пришла в ужас – после бурного шквала любви прическа превратилась в груду бесформенно спутанных лохм.

– Не смотри, – потребовала королева, – Встретимся за столом. Скоро завтрак.

Утренняя трапеза грозила превратиться в обычное извращение, каким баловались все амбериты. Поэтому предусмотрительный Сын Вампира заранее распорядился относительно меню для себя. Лихо расправляясь с залитой яйцами грудинкой морского кабанчика, он не без иронии наблюдал, как Ги клюет пирожные и фрукты в сметане.

Отхлебнув чай из фигурной чашечки, юная правительница Авалона вернулась к прерванному разговору, напомнив:

– Ты говорил, что не веришь в ясновидение,

– Не совсем так… – Он показал пальцем на кубок, и стоявший за спиной слуга торопливо налил вино. – Я говорил, что предсказания редко бывают точными. Лишь самым изощренным магам под силу верно разглядеть грядущие события.

– В чем же секрет? – заинтересовалась Гиневра.

– Понимаешь, дорогая, будущее всегда предопределено настоящим и прошлым. Линия каждой судьбы многократно разветвляется, но эти ветви лежат пучком, не слишком отклоняясь от центрального ствола.