Обитель духа - Погодина Ольга Владимировна

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75

В этот момент Илуге понял, что убежит. Он не просто подумал об этом – его охватила ясная, как морозная ночь, уверенность. Правда, прямо сейчас он убежать не сможет – из-за Яниры. Сестру он не оставит: Хораг не замедлит отыграться на ней, а уж что хозяин способен сотворить с молоденькой и красивой рабыней, лучше и не предполагать. Но все, что сейчас ему скажет этот человек с толстыми, жирно блестящими губами, уже не имеет значения.

И в этот момент Хораг понял, что зря так надолго упустил из виду мальчишку – слишком уж спокойно, не теряя достоинства, держится этот белобрысый ублюдок, который по всем приметам должен вскидываться от его реплик, как огретая кнутом кобыла. И смотрит он своими зелеными глазищами вовсе не так, как следует рабу – смотрит тяжелым неуютным взглядом, каким не всякий зрелый воин одарит. Без ярости или страха, с какой-то каменной, пугающей бесстрастностью.

– Что же ты молчишь? – чувствуя нарастающее раздражение, спросил он. – Или не рад хозяйской милости?

– Спасибо, хозяин, – сухо ответил Илуге, чем привел того в еще большую ярость.

– Не благодари, ну что ты. – Хораг в притворном благодушии замахал руками. Ему захотелось сделать мальчишке по-настоящему больно. – Благодарить будешь, когда я твою сестру устрою.

Он буквально кожей почувствовал, как раб вздрогнул. Постороннему взгляду это было бы не заметно, но Хораг этого ждал, и его пронзила острая игла удовольствия.

– Мне кажется, борган-гэгэ ею довольна, – осторожно проронил Илуге.

– Ну что такое прислуживать капризной старухе? – ласково улыбаясь, спросил Хораг. – Но, скажу тебе по секрету, недавно ею у меня интересовался Эрулен. Если вы оба будете себя хорошо вести, я позволю себя уговорить. У девчонки будут все шансы жить в довольстве. И всех делов – знай поахивай! – Хораг грубо хохотнул, его глаза стали масляными.

– Спасибо, хозяин, – повторил Илуге, но теперь совсем с другой интонацией. Счет в его голове вместо месяцев пошел на дни.

– А теперь ступай, – милостиво кивнул Хораг. Он был доволен, истолковав по-своему последние слова Илуге, – тот показался ему еле сдерживающим бешенство. Что было в принципе недалеко от истины, только вот сдерживающие причины были совсем, ну совсем иными.

По знаку Хорага невидимые слуги опустили войлок, отделявший его от сына, и Илуге оказался лицом к лицу с Хурде. За своей спиной он слышал, как Хораг, кряхтя, поднимается на свои короткие ноги и, отдуваясь, словно после бега в гору, направляется к выходу.

– Зашнуруй мне сапоги, – неестественно громко приказал Хурде. Илуге уловил в его манере очевидное: тот сказал это специально для удалявшегося отца и послушно опустился на одно колено. Но не успел он протянуть руки к кожаному сапогу с узорчатым, щегольски загнутым вверх носочком, как Хурде прошипел:

– Вставай! Брось!

«Чего он от меня хочет?» – Илуге стало очевидно, что наследник выпросил его у отца раньше срока, и выпросил для какой-то цели. Хурде в упор посмотрел на Илуге.

– А теперь слушай меня, раб, – надменно процедил он. – Делать будешь только то, что я скажу. Обо всем, что я тебе скажу и прикажу сделать, будешь молчать. Иначе прикажу забить плетьми до живого мяса. Понял?

В его угрозе прозвучало что-то жалкое… какой-то отголосок страха. Словно сын Хорага сейчас расскажет ему свой самый страшный сон, и потом возьмет клятву никому об этом не проговориться. Илуге молча кивнул, нисколько не испугавшись.

Хурде быстро достал из-за пазухи кожаный бурдючок:

– Пей!

Внутри бурдючка плескалась темная пахучая жидкость.

– Что это? – с опаской спросил Илуге.

– Пей! – с угрозой, но тихо прошипел Хурде. Его круглое, как у отца, лицо на глазах наливалось краснотой. Но в узких глазах под набрякшими, словно вздутыми веками плескался страх. – Илуге теперь знал, что не ошибся.

– От этого не умирают, – все же добавил он, видя, что Илуге все еще колеблется. – Это мне шаман прислал. Будто я такой дурень, чтобы вместе со всеми хлебать это гадкое пойло!

Колокол внутри Илуге ударил. Даже не так – это Илуге стал колоколом, огромным медным телом, которое сейчас наливалось тягучим гулом. Он взял бурдючок и осушил его содержимое одним махом. Жидкость была какой-то маслянистой и пахучей, очень пахучей. Илуге пришлось долго сглатывать необычную протяжную горечь, остававшуюся во рту.

– Хороший раб. – Хурде с облегчением и любопытством смотрел на него. – Но я тебе соврал. Это яд, – и он хихикнул.

Илуге молчал. Он чувствовал, что Хурде сказал правду тогда, а не сейчас, и не испытывал никакого страха. Пухловатый наследник скорчил разочарованную гримаску, поняв, что шутка не удалась.

– Ладно, я пошутил, – признался он, криво улыбаясь. – С чего бы мне вдруг тебя травить? Слушай меня лучше. К моему возвращению сходи к Дархане. У нас с ней уговор. Проследи, чтобы Дархана все сделала как надо, и девчонка меня ждала. Когда вернусь, кивнешь мне, вот так. Я тогда буду знать. Ничего сложного. Ты понял, тупая твоя башка?

– Да, – односложно ответил Илуге.

– Ну что, что-нибудь чувствуешь? – с каким-то болезненным интересом спросил вдруг Хурде.

– Ничего. – Илуге пожал плечами. С ним действительно ничего не происходило.

– Так и должно быть. Шаман сказал, начнет действовать не раньше чем на закате, – важно пояснил наследник. На его лице совершенно явно проступало, как на смену мучительному страху приходит его обычная самоуверенность. – Так что ступай, проспись пока. Потом мне все расскажешь – мало ли, шаман еще вопросы задавать будет… И постарайся, чтоб тебя никто не видел. Еще досужих языков не хватало.

– Хорошо. – Илуге хотелось ущипнуть себя, чтобы поверить, что все происходящее ему не снится.

Он покинул шатер Хорага и побрел по привычке в сторону юрт пастухов, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Ничего не происходило. Он слышал, как вокруг шумит и дышит становище. Как грызутся, сцепившись из-за обгорелой кости, две суки – матерая и молодая, как где-то истошно визжит ребенок, неосторожно сунувший руку в горячий котел. Солнце, светившее до полудня, затянуло дымкой, но Илуге видел на горизонте широкие полосы света, – к ночи скорее всего опять прояснит, и выглянут звезды.

Конечно, он знал, где проводят Обряд Посвящения. Все это знали. Там, к западу от становища, за сопкой Утиный Нос – ее так назвали, потому что ее очертания и впрямь напоминали вытянутый утиный нос, – высится курган Орхоя, величайшего воина племени. С давних пор повелось, что в кургане Орхоя хоронят умерших вождей. Даже если вождь умер зимой, вдалеке от кургана, – шаманы его выпотрошат, набьют тело сухой травой, завернут в пропитанные маслом пелены, и в таком виде он все равно прибудет сюда. На место, куда, по древнему поверью, когда-то ударила молния, и из расколотой земли вышел первый из косхов, ведя на поводу Молочного Жеребца. Поэтому Обряд будет проходить там, перед духами предков, чтобы и они увидели всю правду и всю славу своих потомков. Чтобы приняли благосклонно вновь вступающих в ряды воинов. Чтобы в тяжелый час пришли на помощь знаком или своевременной случайностью.

Закат выдался странный – будто на шатер Старика плеснули огнем. Облака ушли на запад, расслоились, наползли друг на друга, являя россыпь невероятных цветов – темно-пурпурного, светло-алого, оранжевого, бирюзового. Закат полыхал, как огромный погребальный костер, – Илуге доводилось несколько раз издали видеть зарево, и оно накрепко ассоциировалось у него с отвратительным чадом горелого мяса, тревогой и отвращением.

«Сегодня, быть может, тоже кто-то умрет», – отрешенно подумал Илуге, наблюдая за закатом. Он сидел у коновязи на окраине становища, бесцельно вглядываясь в сполохи на горизонте. Время будто бы остановилось. Становище и люди вокруг, казалось, исчезли, звуки набегали откуда-то издалека. Илуге был наедине с закатом, огромным, неистовым, силящимся пожрать шатер Старика и бессильно вскипавшим у его порога. Быть может, Старик сегодня замерз и пожарче развел костры вокруг своих Молочных Кобылиц, а он, Илуге, видит отсветы этого костра?

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75