Черная королева (СИ) - Оленева Екатерина Александровна

Я, как ни странно, по-прежнему не чувствовала горя.

Печаль была светлой и горькой. Но ни ярости, ни слёз не было.

Свечи пылали, как маленькие звёздочки.

В помещении витал запах смерти: благовоний, жара и ладана.

– Завтра похороны, Лэш, и тебе нужно выспаться. Наш бой ещё не закончен. Предстоит множество дел. Я знаю, никто лучше тебя не сможет обеспечить безопасность моему сыну.

Лэш криво ухмыльнулся:

– Вы, должно быть, издеваетесь, ваше величество? После того, что случилось, вы согласитесь доверить мне чью-то безопасность?

Мы снова обменялись взглядами:

– Смогу. Особенно после того, что случилось. Второй раз ты не посмеешь так нас подвести. Иди, выспись.

– Я останусь здесь до похорон.

Сказано это было таким тоном, что я поняла – спорить бессмысленно.

Вот ведь упрямец!

Какое-то время я постояла рядом с Лэшем, пытаясь разделить его горе.

Но Сиобряна здесь не было.

Оболочка, оставшаяся после него, была подобна сброшенной змеиной коже.

В сердце на мгновение что-то мучительно сжалось, заныло, как отравленная рана.

Потом я поспешно покинула Храм.

«Прощай, Сиобрян, – мысленно сказала я ему. – Прощай и прости, если что было не так».

Много лет назад я мечтала освободиться от навязанного мне брака. Пока ждала освобождения успела не только смириться, но о привыкнуть к собственным цепям.

Мой тюремщик в итоге оказался не так уж плох.

Я, со своей стороны, старалась быть ему послушной женой, верным другом, соратником – словом всем, кем могла.

Я пыталась честно выполнять взятые на себя обязательства, но правда в том, что я никогда не любила Сиобряна той, страстной, горячей любовью, которой женщина любит выбранного её сердцем мужчину.

Даже не знаю, способна ли я вообще ещё кого-то так любить?

Или сердце высохло, словно затянутый илом источник? Умерло для подобных чувств?

Не знаю, любил ли Сиобрян меня. Наверное, всё-таки любил. И от этой мысли становилось вдвое горше. Сердце снова начинало кровоточить. Чувство вины, никогда не покидающее до конца, угрожающе поднимало голову, как змея, готовая ужалить.

Стемнело.

Гвардейцы зажгли факелы.

– Дорогу! – раздавались окрики. – Дорогу Её Величеству!

Где-то далеко остался мир, в котором правят прекрасные Чеаррэ.

В том мире ночами света на некоторых улицах чуть ли не больше, чем днём. Сверкающие различными цветами магические сферы, на поддержку которых тратятся колоссальные суммы. И силы – тоже.

Фиару пока такое не под силу.

Скучаю ли я по Эдонии? Больше нет.

Давно уже – нет.

Я мечтала хорошенько попариться в ванне, смывая с себя всё, что накопилось за последние дни – пыль дорог, кровь, чувство вины и боль. Перекусить и – в кровать. Опустить балдахин. Предаться сну.

Я чувствовала себя выжитой, словно фрукт.

С другой стороны, усталость же меня и спасала. На то, чтобы чувствовать всё в полной мере, не хватало сил.

В замке непривычно темно и тихо.

– Государыня? – поспешил мне навстречу главный гофмейстер, стоило опустить ноги с носилок на землю.

Я с трудом подавила желание взвыть.

Если меня дожидаются, значит, от меня что-то кому-то снова нужно.

– Сопровождая вашу дочь господин Чеаррэ прибыл во Дворец.

На сердце пролилось благодатное тепло:

– Анэйро здесь?

– В своих покоях, ваше величество. Господин Чеаррэ дожидается вас. Прикажите прийти завтра?

Кто бы сказал мне в нашу последнюю встречу с Эллоиссентом, когда я, держа у груди его дитя, была готова бросить всё и бежать за ним на край света, что придёт время и необходимость видеться с ним превратится в тяжёлую повинность – я бы не поверила.

– Проводите в приёмную, – со вздохом распорядилась я.

Услужливые слуги успели растопить два камина. Вся комната была заполнена удушающим жаром.

Блики огня, танцующие по стенам, выглядели кроваво и мрачно.

Мне хотелось скинуть туфли, но это было невозможно: босоногая королева вопиющее нарушение этикета.

Всё, что я могла себе позволить, это сесть в кресло, откинувшись на спинку.

– Господин Чеаррэ, посол Эдонианский.

– Просите.

Эллоиссент, войдя в распахнутые двери, показался мне незнакомцем.

Красивым и интересным, но – незнакомцем.

Всё в нём было чужое и чуждое. Аристократически бледная матовая кожа, блестящие чёрные длинные волосы, мягкими кольцами свивающиеся впереди на плечах, густой волной ниспадающие на спину. И святящиеся бледной кошачьей зеленью глаза.

Полутьма ли в комнате делала лица краше? А глаза – ярче?

Или я просто слишком долго прожила среди людей, забыв, как выглядят дети Трёх Лун – люди с магией в крови?

Я прислушивалась к собственному сердцу, но кроме обострившейся тоски, никаких признаков былой любви в себе не нашла.

Эллоиссент смотрел серьёзно и даже строго.

Искорки, загорающиеся в его кошачьих глазах, могли означать что угодно – от любопытства и тени желания до неодобрения.

– Маэстро Чеаррэ, – произнесла я его имя, словно пробуя на вкус.

Оно горчило осенним дымом.

Воспоминания.

Прошлое, которого не вернуть.

Прошлое, что я хотела навсегда забыть.

– Ваше присутствие честь для нас, – произносили мои губы слова, положенные по этикету.

За пятнадцать лет они успели накрепко прилипнуть к языку и срывались уже сами по себе, практически без моего участия.

Я сделала приглашающий жест, позволяя подойти ближе.

Эллоиссент в ответ отвесил безупречный поклон.

Выпрямившись, он в упор посмотрел на меня, и я вдруг почувствовала, как железный стержень, удерживающий всё это время, готов сломаться.

– Возможно, мой визит не уместен, и я пришёл не вовремя? Если так, то простите меня. Но перед искушением воспользоваться шансом и увидеться с вами я не устоял.

«Зачем нам видеться? Зачем?».

Но вслух я этого не сказала.

Долгие годы придворной жизни отучили меня от былого прямодушия. Теперь я крайне редко говорю о том, о чём думаю на самом деле.

– Примите благодарность за то, что в моё отсутствие согласились защищать мою дочь.

– Никакой благодарности, – с горькой улыбкой протянул Эллоиссент, качая головой. – Я не мог поступить иначе, учитывая всё обстоятельства.

Эти двойные фразы!

Чеаррэ мастера говорить так, что почти каждое их слово можно трактовать двояко.

– Предполагаю, я должен принести соболезнования?

Я впилась взглядом в его лицо, пытаясь понять, не утончённая ли это издёвка? Тоже вполне в Чеарровской манере.

– Присядьте, друг мой, – указала я на стул. – Смотреть на вас снизу-вверх довольно утомительно. А что касается соболезнований – кто приносит их мне? Дипломат? – я выдержала паузу и смерила Эллоиссента взглядом. – Или старый друг?

Он хмыкнул:

– Теперь, когда Тёмный Властелин пал, вы снова сами себе госпожа.

– Что вы? Какая свобода? Если в период золотой юности на мне были цепи, то теперь – кандалы. Разве ваши шпионы не в курсе, что именно меня мой муж назначил протектором государства до того дня, как наш сын достигнет совершеннолетия?

– Разве преемником твоего мужа не должен был стать Фабриан Дик*Кар*Сталл?

Я передёрнулась.

Обращение на «ты» показалось грубой, оскорбительной фамильярностью. Но я предпочла оставить своё недовольство невысказанным.

– Вы же в курсе, маэстро, что мой господин женился на невесте собственного брата? Это противоречит обычаям Фиара. На основании чего Королевский Суд признал первый брак короля недействительным. Принц Фабриан (да будет Серая Госпожа милостива к его душе), признанный сын короля. Но он – бастард. А бастарды не могут наследовать трон. Хотя какой толк теперь-то говорить об этом?

– Да, – Эллоиссент улыбнулся почти ласково, но улыбка эта была как сладкий яд. – Всё сложилось к лучшему для тебя. Не так ли?

– Для «вас», – холодно одёрнула я его. – Наша былая дружба, маэстро Чеаррэ, не даёт вам право нарушать этикет.