Тринадцатая стихия (СИ) - Ваевский Анджей

Аш невольно содрогнулся. Остался последний шаг. Самый важный и самый сложный. Никакое исцеление не сравнится со снятием проклятья: это требовало не только сил, как магических, так и физических, но и мужества, поскольку ему придется испытать отдачу, которая неизбежно обрушивается на мага, уничтожающего заклинание. Друид шумно выдохнул, концентрируя силу, серебристой вязью рун врываясь в черносплетение чуждой магии. Гинтра закричал. Отделение заклятья было болезненным настолько, что оборотень забился в конвульсиях, не видя, как осунулся и упал на землю эльф, прикрывая ладонью рот, из которого полилась кровь. Черная. Мертвая из-за пронизавших ее чар.

Его сотрясали судороги, рвало кровью. Гинтра успел немного прийти в себя и заметил, как дорого далось долгожданное освобождение.

– Проклятье! – выругался он, кидаясь к Ашу.

– Снято, – хрипло произнес эльф, стирая кровь с губ.

– Почему?

– Ты спас мне жизнь.

– Но такой ценой!

– Дурень, пройдет. Просто отлежаться пару часиков.

Насчет пары часов друид, вероятно, пошутил, ибо провалялся полдня, его трясло, несколько раз рвало кровью. Гинтра проклинал всё на свете, в том числе и безрассудного эльфа, который взялся за столь опасное дело, и слышал в ответ лишь: «Дурень!». К вечеру Аш оклемался, даже нашел в себе силы сварить отвар из трав, после которого стал чувствовать себя значительно лучше.

– И не стоит делать такое скорбное лицо. Ты же теперь свободен от проклятья, тебя больше ничто не связывает. И очень надеюсь, что даже в другом мире колдуну это аукнулось, – от зелья Аш оживал на глазах, отчего яда в его голосе прибавилось. И нужно было действительно хорошо знать друида, чтобы понять: это не озлобленность на весь мир, а всего лишь манера говорить.

– Неужели оно того стоило, чтобы ты так мучился?

– Да что ты раскудахтался? Всего-то несколько часов слабости. Уже прошло. Правда, магии скушало твое проклятье немеряно, на восстановление силы дня три уйдет, не меньше. Но раньше мы до клана дроу и не доберемся, так что успею прийти в норму, – Аш уселся на травяной подстилке, достал из сумки небольшую флягу, сделал глоток и протянул оборотню:

– Пей, оно поможет.

Гинтра глотнул… закашлялся, глаза полезли из орбит: горло обожгло непривычно крепким напитком, огненным. И вином этот самый напиток нельзя было назвать даже отдаленно, хотя слабый запах винограда все же угадывался в букете разнотравья.

– Что это за адское зелье?!

– Вино. Обычное вино, эльфийское, на травах, – сумеречника рассмешила реакция оборотня на напиток, который эльфы потребляли почти как воду. Всё же организм смертных был не готов к таким потрясениям.

– Ты никогда не говоришь о себе. Скрываешь чего? – внезапно спросил Гинтра.

– Нет, не скрываю. Просто особо нечего рассказывать. Еще на заре прибытия в этот мир пытался как-то ужиться с одноплеменниками, но устал ловить косые взгляды, приправленные почтением и страхом. Иногда нанимаюсь мечником, когда тоска вовсе заедает. Но всё же предпочитаю жить в своем лесу и редко выбираюсь из него. Там тихо, там волки. Там я дома. Хотя и поговорить особо не с кем. Заедает иногда скука, выхожу в мир. Нахватаюсь всех этих взглядов, тошно станет. И опять ухожу на пару сотен лет под сень своих деревьев. Хотел бы быть не один, но вот всё как-то не выходит, – спокойно пояснил Аш.

– Ну а жена, детишки? Или у вас это не полагается?

– Да вроде как и полагается. Но вот не повезло мне встретить ту, которая рискнула бы связать свою жизнь со мной. С чужачкой не смогу, душа не лежит. А соплеменницы… хех, молиться, как на божество, вот это они могут. Ну да, живая легенда, древний друид. А позови с собой какую, так помрет со страху. Или запаникует – как же так, стать женой такого? Он же идол. Вершина устремлений всех друидов, что так почитаемы у сумеречников, – в слова Аш вложил всю горечь и обиду на соплеменников, которые почитать – почитали, но близко подпускать боялись звероглазого отшельника-метаморфа.

– Вон оно что, – почти прошептал оборотень, скорей для себя, чем для эльфа.

– Ну, всё, есть пара часов до сумерек, надо поспать. Ложись, – друид по-хозяйски сгреб оборотня в охапку и уложил рядом, несмотря на попытки сопротивляться,

– И не дергайся, я сам решаю, к кому мне прикасаться, а к кому не стоит, – почти уснув, проворчал Аш. Гинтра обреченно вздохнул и перестал вырываться.

Когда эльф разлепил веки, оборотень уже не спал: взяв в руки палку, он тренировался. Движения гибкого тела были весьма грациозны, хоть и выдавали, что меч Гинтра давненько не держал, по ходу тренировки вспоминал выпады и приемы. Когда-то он был мечником, но за годы пребывания в плену подрастерял сноровку. И всё же держал клинок уверенно.

Но это легко поправимо. Навыки прослеживались – а значит, вспомнит быстро. Да и тренироваться ему теперь есть с кем. Более тысячи лет постоянной практики и совершенствования боя на всевозможных клинках не прошли даром: сумеречник считался весьма неплохим мечником не только среди наемников, но и среди вышколенных клановых воинов пользовался уважением, когда приходилось подрабатывать наставником. Из-под его начала вышло немало славных воинов. Эльфу было чем гордиться на этой стезе.

Чувствовал себя Аш превосходно. Благодаря утренним событиям не только оборотень изменился, но и он словно сбросил лишний груз с плеч – отдал часть долга. Пока увлеченный тренировкой Гинтра не заметил его пробуждения, эльф тихонько встал с подстилки, взял ножны и, не обнажая меч, подкрался и парировал очередной выпад, приняв палку на клинок, провернув его «мельницей» и выбивая «оружие» противника. Подошел ближе, бесцеремонно ощупал руки оборотня, плечи, спину. Удовлетворительно кивнул:

– Сможешь, если захочешь. И коль захочешь – помогу. Голоден, наверное? Лично я голоден, так что заканчивай свои «танцы» и пошли есть, – и, не дожидаясь ответа, возвратился под иву и стал распаковывать сумку, доставая из нее припасы.

Ответа не последовало. Наблюдать за Гинтрой было весело: он с самым обескураженным видом чесал в затылке и рассматривал собственные руки, пытаясь осознать, что же такого увидел в них сумеречник. От вина благоразумно отказался, зная наперед, какое огненное пойло эльф называет вином, но поинтересовался, как его вообще можно изготовить. В ответ Аш принялся долго и обстоятельно рассказывать о том, какой виноград и в каком месяце лучше собирать, на каком склоне холма должен расти этот виноград, какие деревья должны окружать дикую лозу. Как влияет солнце, а как – дожди. Как именно и в какой бочке лучше давить ягоды. На сколько дней оставлять на солнце для брожения, и на сколько – в темной каморке. О настойке вина на травах, о двойной перегонке и выдерживании в дубовых бочках не менее десяти лет. Оборотень в итоге ничего не понял, но утвердительно кивал, делая вид, что хоть что-то смыслит в винокурнях, уяснив себе одно – эльфы любят выпить, и то, что они пьют, простым смертным явно не по силам. И поговорить об этом тоже любят.

– Я тут вспомнил, о друидах. Тогда запамятовал, а вот сейчас вспомнил. Слышал, пели путники-менестрели, что друиды взмахом руки могут отправить на врага целый лес. Это правда? – спросил он в промежутке между мясом и сыром. После встречи с эльфом к нему вернулось представление, что такое нормальная еда, а не зажаренный без соли и специй, а то и сырой кролик.

– Отчасти. В балладах, песнях, легендах – там все изрядно приукрашено. Да, друиды могут двигать деревья и даже заставлять сражаться. Только деревья эти, древни, не простые. Их специально для боев растят. Но можно двинуть и обычный лес, дурное дело нехитрое, – пожал плечами Аш, запивая вином ужин и внимательно рассматривая оборотня.

Тот был чуть выше среднего роста по людским меркам, худощав, жилист, скорее напоминал поджарого пса, чем кота. Опять же по людским меркам тянул лет на тридцать пять – сорок: не мальчик вовсе, не юнец. Жесткие черные волосы почти достигали лопаток сзади, а спереди рваными прядями спадали на зелено-карие, резко очерченные ореолом черных ресниц, по контрасту с бледным лицом, глаза. Сторожкий, с оттенком тоски взгляд иногда сменялся необычной ясностью, выдавая человека неглупого, но запутавшегося. Прямой нос с небольшой горбинкой – по всей видимости, последствие перелома. Немного припухлые губы. Гинтра был простоват внешне и не походил на тех, кого люди звали аристократами; настоящий вояка… был бы им, если бы не попался в руки колдуну. И если бы не эта затравленность во взгляде – выглядел бы опасно. От него веяло той первозданной силой, которая является стержнем всех настоящих воинов, способных бесстрашно кидаться на врага, обнажив мечи.