Цветы цвета неба (СИ) - Гиппиус Рина

— А ты видишь перед собой женщину?

— Я‑то вижу, другие — нет. Чтобы не приставали? — хм, а теперь его голос полон… участия?

— Отец не хотел брать меня с собой. Но я встала в позу. Тогда он придумал этот способ маскировки. Кстати, почему ты меня видишь, как есть? — неужели Рион оказался настолько сильным магом? Тогда как же его могли ранить, точнее его чуть не убили? Слишком много вопросов хотелось задать ему. Вот только он вряд ли ответит.

— С детства страдаю отличным зрением, — мне хотелось зарычать.

— Надо написать императору. Такой отличный шут без дела пропадает.

— Ты переписываешься с императором? — ну не надо смотреть на меня так ошарашенно. Куда же его чувство юмора подевалось?

— Нет, но попробовать стоит. Такой талант и не занят. Вдруг ты там заработаешь больше, чем на войне?

— На войне я заработал не деньги, — потерев скрытый под повязкой еще не заживший шрам, ответил Рион.

— А что?

— Язву. В твоем лице, — голос строг, а в глазах смешливые огоньки.

Или это просто переливаются в его глазах, цвета весенней листы, солнечные крапинки у зрачков. Что‑то потянуло меня на такие поэтичные сравнения. Не к добру. Я отвернулась и наиболее сварливым голосом буркнула:

— Максимум, что можешь сейчас заработать, так это несварение. Не забывай, что есть тебе готовлю я.

— Ты же не угробишь свой научный эксперимент? Тебе меня беречь надо. Потом будешь показывать бородатым дядечкам — целителям и хвастаться, что ты такая молодая, а уже смогла спасти загибающегося без магии несчастного меня. Кстати, а сколько тебе лет?

— Эксперимент гробить не стану, а вот, например, глаза лишить — запросто. Вроде бы ты из благородных, а не знаешь, что такой вопрос девушкам задавать неприлично.

Вот еще что удумал. Ага, так я ему и сказала сколько мне. Не то, чтобы меня смутил этот вопрос. Но могу же я вспомнить как ведут себя благородные леди?

— А если я спрашиваю тебя не как девушку, а как целителя? От возраста зависит и опыт.

Зря он думает, что я куплюсь на это.

— Мой целительский стаж — шесть лет, — меня чуть не рассмешило его растерянное выражение лица.

— Вот сейчас ты меня утешила. Моя надежда на скорейшее выздоровление окрепла как лед в летний зной, — он закатил глаза и упал на подушку, строя из себя умирающего. Клоун. Но я не сдержала улыбки.

— Рада была поспособствовать.

Спустя неделю, как Рион очнулся, я стала выводить его не только к его лежбищу у шатра, но и на прогулки к речке.

— Здесь очень красиво. Так вот ты куда сбегаешь, когда тебе надоедает мое общество? — первым делом спросил он, когда я его привела к моему любимому месту.

— Не льсти себе, твое общество надоедает мне так же, как и чье‑либо другое. Если ты не заметил, я не самый компанейский человек.

— Да я вообще не заметил, чтобы ты общалась с кем‑то кроме меня или Кнуда.

И когда он успел это только заметить? Из палатки Рион редко выходит. Не знаю почему, но светиться он не хочет. Неужели все‑таки стесняется своего увечья? Ну так и как он сам заметил, женщин тут больше нет. А мужикам все равно как он выглядит.

— Потому что я действительно ни с кем больше и не общаюсь, — ответила я.

— Почему?

— Больше шансов, что не разоблачат.

— Логично. А я уж было понадеялся, что лучше меня собеседника ты тут не нашла, — он самодовольно улыбнулся.

— И это тоже.

Рион даже растерялся и не ответил мне никакой колкостью, что обычно было крайне редко.

— Подожди пару минут, я сейчас вернусь, — он поднялся с поваленного дерева, на котором сидел и пошел в сторону небольшой полянки.

— Красавчик, стой, ты куда пошел? — крикнула я ему вслед.

— Я же просил не называть меня так, — донеслось до меня сквозь кусты. — А то звучит, как кличка у коня.

Я рассмеялась и стала удобнее устраиваться у дерева. Принесла с собой старый матрас, чтобы не сидел на голой земле или траве.

Через пять минут вернулся Рион. Встал рядом со мной, при этом пряча руки за спиной.

— Дами, сними ненадолго амулет, пожалуйста. Не бойся, тут рядом никого нет, — попросил меня брюнет странным голосом. Никогда не слышала, чтобы он так ко мне обращался.

— Зачем? — удивилась я.

— О — о-о женщина, ты можешь просто снять амулет? — уже раздраженно спросил он.

— Хорошо — хорошо, сейчас сниму. А то пока ты будешь кричать, точно кто‑нибудь прибежит, — попыталась успокоить его я.

Было немного боязно, но любопытство пересилило. Что же он надумал? Вряд ли что‑то мне во вред, так что опасаться не стоит.

Я поднялась со своего места, сняла амулет и положила туда, где только что сидела. А Рион достал из‑за спины венок из дамий.

— Ты что, сам сплел? — мои глаза наверно увеличились раза в два в размерах.

— Ты думаешь я успел сбегать, например, к Кнуду, чтобы он сплел венок? — мне показалось, или у него смущенно порозовели щеки?

— О, ну извини, что ставлю под сомнения твои способности. Ты так и будешь держать эту красоту в руках? — проворчала я, пытаясь за этим тоном скрыть уже свое смущение.

— Ах да, конечно, — пробормотал Рион и надел венок мне на голову.

— Спасибо, он очень красивый, — я улыбнулась.

— Говорить, что эти цветы напоминают твои глаза, не буду. Слишком банально, — бесстрастным голосом произнес брюнет.

— Ты уже сказал, — обратила внимание я.

— Да? Вот бездна, даже не заметил, — подняв глаза к небу, отозвался он.

— Садись уже. А то пока бегал, устал небось. Твои силы еще не восстановились.

Так мы и просидели до вечера в тишине. Не хотелось разрушать разговорами сложившуюся гармонию. Наблюдая, как закатные лучи отражаются в воде, я поймала себя на мысли, что с Рионом не только интересно разговаривать, но и приятно молчать.

Почему‑то наш лагерь так и оставался тут. Его никуда не переправляли. Хотя большая часть раненых уже поправились и были способны уехать. Возможно их оставляли тут в качестве прикрытия. В столицы Вадомы было еще не совсем спокойно.

Роара Нетезураха поймали у границы Лаксавирии. Вот — вот должен быть подписан мирный договор, по которому Вадома делилась на две части: одна часть становилась новым вассальным государством под названием Дрина и отходила к Аударии, вторая — меньшая по размерам Арбери, переходила под контроль Камарина.

С каждым разом мне все тяжелее было передавать энергию Риону. И не потому, что это ослабляло меня. А потому, что было все сложнее удержаться и не поцеловать его. Слишком интимным выглядел сей процесс. Держа в руках его лицо, находясь так близко от его приоткрытых губ, было слишком искушающим. А самое ужасное то, что этот коварный змей догадывался о моем смятении и иногда, вроде бы случайно, касался моих губ своими. Я держалась на жалких остатках своей силы воли. А Рион все‑таки не переступал грань.

В принципе, чувствовал он себя уже достаточно хорошо, раны вполне затянулись. Но я не могла его отпустить. Его магическая энергия еще до конца не восстановилась и нельзя было пускать этот процесс на самотек. Хотя кого я обманываю? Прежде всего, мне не хотелось, чтобы он меня покинул потому, что я к нему привязалась. Нет, не так. Он стал мне необходим. Он мне нравился. Очень.

Мое излюбленное место у реки приглянулось и Риону. Мы часто стали тут сидеть по вечерам. Для остального лагеря — я просто выгуливала своего пациента. Как я его поддразнивала — своего породистого жеребца по кличке Красавчик.

Он опять где‑то раздобыл дамии и вручил мне. Где Рион их находил я не представляла. Обычно они цвели летом, а сейчас была середина осени. Разумеется, свой секрет мужчина не раскрывал.

— Хоть ты и не называешь свой возраст, но насколько я могу судить, обычно твои ровесницы уже замужем. И уж точно не бросают своих супругов, чтобы отправится на войну, — сказал Рион, закрепляя один из цветков у меня за ухом. Его касание теплой волной отозвалось от уха до шеи.