В поисках солнца (СИ) - Берестова Мария

Единственное, что приходило ей в голову — это могла быть какая-то изощрённая месть Дереку. В чём именно заключалась эта месть и как именно она должна была сработать, оставалось неясным, но никаких иных причин для его странного предложения она не видела.

Он, меж тем, принялся холодно, как будто говорил о совершенно его не касающихся вещах, перечислять свои мотивы:

— Мне нужна женщина, которая сможет достойно представлять меня в столичном обществе. Умная, образованная, светская. Умеющая не стать жертвой чужих интриг, но завлекающая других в сети своих. Та, которая слышит то, что не сказано, и видит то, что незаметно.

Он продолжал в том же духе, с каждым пассажем вызывая у неё всё больше недоумения.

«Он ничего не перепутал? — мелькнула у неё ироничная мысль. — Вакансии секретаря предлагают в другом месте и другим людям!»

В её глазах он выглядел сейчас очень странно: как человек, который выбирает жену по тем же принципам, по которым нанимает работника.

— Таким образом, вы мне подходите, — заключил свой прекрасный монолог Михар.

Магрэнь стоило больших трудов не рассмеяться.

Его подход к делу показался ей настолько забавным и нелепым, что она даже не оскорбилась по поводу того, а с чего он-то взял, что он подходит ей.

— Аренсэн! — с некоторым даже отчасти тёплым чувством в голосе воскликнула она. — Ваше состояние меня тревожит. Вы ведь должны сами прекрасно понимать, почему вы не можете на мне жениться, — с искорками смущённого веселья во взгляде попыталась она воззвать к его уму.

Он сделал приглашающий жест рукой — мол, удивите меня! — после чего вновь принял свою замкнутую позу.

Магрэнь слегка покраснела, потому что ей было неприятно и унизительно проговаривать такие вещи вслух, и она считала с его стороны вопиющей бестактностью то, что он принуждает её это сказать.

— Это мезальянс, — тихо отгородилась она тем, что позволяло ей сберечь чувство собственного достоинства.

— Я могу себе его позволить, — незамедлительно отмёл аргумент он, а после отобразил бровями предложение продолжить.

Раздражённо передёрнув плечами и осознав, что деликатности от него не дождёшься, она воскликнула:

— Это был бы скандал, который слишком ударит по вашей репутации! — и с возмущением, за которым пыталась скрыть смятение, бросилась в атаку: — Вы хоть представляете, сколько любовников у меня было?!

Атака её, впрочем, совершенно не удалась. С искренним и совершенно невинным любопытством в голосе он переспросил:

— Кстати, а в самом деле — сколько?

Она смерила его недоверчивым взглядом, но ни в выражении глаз, ни в мимике не заметила насмешки.

Фыркнув, она отвернулась, дёрнув спиной, опёрлась на балюстраду и самым независимым на свете тоном озвучила:

— Девятнадцать!

В душе её, впрочем, поднялось тщеславное удовольствие: ей редко выдавался случай похвастаться своими любовными победами, и ей хотелось и щёлкнуть его этим признанием по носу, и потешить собственное самолюбие.

В следующую секунду она пожалела, что отвернулась, потому что, судя по его тону, выражение его лица было весьма интересным.

— А, теперь я понимаю ваше беспокойство! — непринуждённо признал он и с лёгким сожалением отметил: — В самом деле, мой опыт пусть ненамного, но скромнее, поэтому, признаю, вы вправе опасаться…

Подорвавшись от возмущения, она резко обернулась и встретила его искрящийся весёлый взгляд; он явно забавлялся её реакциями. Не испытывая ни капли смущения, он продолжил изгаляться тоном самым серьёзным и сокрушенным:

— Да, полагаю, вы вправе опасаться, что я не вполне соответствую вашим искушённым требованиям…

Давать ему пощёчину было, кажется, не за что, но именно этого ей сейчас хотелось больше всего на свете.

— Вас только это смущает? — язвительно переспросила она, когда он замолчал.

— Помилуйте! — он поднял руки в примиряющем жесте. — Лично меня вообще ничего не смущает. В отличие, кажется, от вас.

Она, сложив руки на груди — что не шло к её изысканному бальному платью, — смерила его недовольным взглядом. Он стоял в спокойной уверенной позе человека, которого в жизни не заботил вопрос, куда девать руки — одна, чуть согнутая в локте, спокойно размещалась вдоль тела, другая небрежно цеплялась большим пальцем за цепочку жилетных часов.

— Вы надо мной издеваетесь! — обличила его она, не понимая, что за игру он ведёт.

Он смерил её насмешливым взглядом.

— Судя по всему, — спокойно ответил он, — это вы, Магрэнь, сейчас издеваетесь надо мной, выдвигая предположение, будто бы я не способен продумать последствия своих действий, оценить свою способность совладать с этими последствиями и сделать соответствующие выводы перед тем, как кому-то что-то предлагать.

Магрэнь независимо хмыкнула, потому что возразить на это было нечего.

«В чём тут может быть ловушка? — напряжённо размышляла она. — Громкий скандальный развод по позорящим меня обстоятельствам? Так ведь и по нему он ударит не меньше…»

Даже если предположить, что у него были какие-то неведомые ей причины навредить ей именно через такой странный и извилистый путь — она не была фигурой такого масштаба, чтобы из-за неё он рисковал и своей репутацией. А брак, как ни крути, такое дело, в которое одинаково замешаны оба.

Единственной слабенькой версией Магрэнь была та, что он каким-то образом плетёт интригу против Дерека или кого-то из иных её бывших любовников — непонятно, какую, с какими целями и почему именно так. Предположение, что он таким идиотским образом самоутверждается, она отбросила — поскольку слишком уважала его ум, чтобы выдвигать настолько несоответствующие его характеру гипотезы.

— Возможно, — неожиданно для неё вновь заговорил он, — вам поможет решиться мысль о строительстве для вас самого оснащённого в мире парфюмерного завода в столице, а также устроение торговой лавки в первой линии столичного порта?

Это было настолько неожиданно, что Магрэнь несколько секунд потрясённо молчала, и лишь потом удивлённо переспросила:

— Вы меня уговариваете?

Он развёл руками: мол, выходит, что так.

— Зачем? — тупо переспросила Магрэнь, перестав вообще понимать, что происходит.

Настолько идиотский вопрос его несколько обескуражил, но он тут же взял себя в руки и ответил вполне любезно:

— Затем, что я бы предпочёл, чтобы вы согласились.

Глупо моргая, она наблюдала за тем, как он уверенным жестом достаёт из внутреннего кармана жилета сигару, оборачивается, обнаруживает отсутствие в обозримом пространстве чего-то бы то ни было, от чего можно было бы прикурить, на незначительное мгновение теряется, после чего убирает сигару обратно с таким видом, будто и предполагал вытащить её, покрутить в пальцах и заложить обратно.

У Магрэнь перестало сходиться что бы то ни было.

Мужчины его уровня никогда не предлагают брак женщинам её типа — если, конечно, речь не идёт о совершенно безумной страсти. Магрэнь, прищурившись, даже попыталась на взгляд определить, можно ли отнести Михара к категории несчастных, которым все мозги отшибло этой самой страстью, но страсть и Михар и так-то не сочетались в её воображении — и ещё меньше укладывались в выдвигаемые им объяснения.

«Допустим, — сдалась в попытках разгадать суть обмана она, — что он действительно решил, что я ему подхожу».

Допущение это не было таким уж странным — Магрэнь и сама весьма высоко себя ценила, прекрасно понимала, что по разному набору критериев превосходит большинство других дам, и в целом легко приняла мысль, что для выдающегося политика такая женщина, как она, и впрямь была бы предпочтительной спутницей жизни.

Поэтому с пунктом «вы, Магрэнь, мне подходите» она решила всё же согласиться.

Оставался не озвученный им, но не менее важный пункт — подходит ли он ей.

Магрэнь не стремилась замуж по целому ряду причин. Она желала сохранять полную независимость и быть самой себе хозяйкой. Она, также, полагала унизительным тот набор требований, который большинство мужчин предъявляют к кандидаткам в свои жёны — и тут, к большой удаче Михара, он озвучил совершенно иные критерии. Вместо сакраментальных «уметь вести хозяйство, быть любезной и послушной, рожать и воспитывать детей» он выдал целый набор требований, которые говорили, что ему нужен партнёр, соучастник интриг и политический помощник — ещё ни один мужчина никогда не оценивал Магрэнь по этим критериям, и, пожалуй, она была польщена. Да, подумав, решила она, ей, совершенно точно, льстил его выбор.