Саламандра (СИ) - "полевка"

— А что дальше было? — Лекс не унимался.

— А дальше я выздоровел. Шарп меня вызвал и вручил Сканда на воспитание. И мне было уже не до парней. Сканд шебутной был, только успевай головой крутить и вытаскивать за шиворот отовсюду. Он же в казарме рос и все видел. Кто сильный, тот и сверху, а если подвязался со слабым, то береги его. Я больше на парней и не смотрел, а если хотелось, то к девкам ходил. Сканд все видел, я у него тогда вся семья была, и папка и мамка в одном лице. Когда он линял первый раз, закрылся с ним в гостинице, прям как мамка, уговаривал его не чесаться раньше времени, а потом шкурку со спинки помогал снять, во время второй линьки закрыл его в квартале сладострастия с двумя девками. Он тогда такой счастливый оттуда вышел, светился просто, как медный котелок. Я ему все время втолковывал, что если ты старший, то отвечаешь за тех, кто тебе доверяет. Быть первым и нести ответственность за других, вот что значит быть старшим. Поэтому, когда в бою убили командира, он сам принял на себя командование и привел своих людей к победе.

— Ну, я тоже никогда в кустах не отсиживался и от ответственности не увиливал, — Лекс надулся, — и дело совсем не в этом. Просто я хочу сделать ему приятно, так, как он мне… Это очень приятно, когда любимый человек тебя… ну это… ну, ты понял…

— Ты и делаешь, — Тиро усмехнулся, — как младший старшему…

— Ты не понимаешь, — Лекс поджал губы, — поверь на слово, это совершенно разные ощущения, когда ты сверху или снизу. Сам не ожидал, что мне понравится, я хочу, чтобы и Сканд это почувствовал, это такой вид заботы, чтобы сделать хорошо ведомому. Я хочу, чтобы он тоже это ощутил, это вкусно!

— Ну, я не знаю, — Тиро с сомнением посмотрел на рыжика, — дождись, когда у Сканда линька начнется, тогда себя слабо контролируешь, может и сладится. Но ты понимаешь, что об этом никто не должен будет узнать? Воины не пойдут за слабым…

— Я не дурак, Тиро! Мог бы и не говорить такое! Это касается только двоих! И поверь, равные отношения — это и равная ответственность за все, что происходит.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — Тиро ухмыльнулся и толкнул калитку.

Они за всеми этими разговорами уже дошли до дома. Мальчишки остались рядом с Крином у остывающей печи, чтобы помочь перенести все домой, да и поглазеть на работу кузнецов было интересно. Тиро с Лексом пришли домой сами, ну, и в окружении охраны, конечно, но они держались на почтенном расстоянии, чтобы не мешать шушукаться двум уважаемым в городе людям. Лекс поинтересовался, когда примерно ожидается линька у Сканда, но Тиро только ухмыльнулся и сказал, что когда боги сочтут нужным. И когда она начнется, Лекс узнает об этом первым, пусть даже не сомневается.

Подобная перспектива порадовала и рыжик выкинул эти мысли из головы, вот придет время, тогда и будет об этом думать, а пока во внутреннем дворе Сишь кричал на Броззи, потому что тот вытащил бревнышко из костра раньше времени. Рыжий ученик вжал голову в плечи и виновато закинул полено обратно. Лекс посмотрел на то, что получилось, и велел продолжать. Угля потребуется ведер пять, так что пусть не расслабляются. Девки под шумок, пока Броззи с Сишем занимались костром на улице, кипятили воду для стирки, и только посмеивались, когда худенький Сишь отвешивал тумаки здоровенному Броззи.

Время обеда давно прошло, но Лекс решил, не дожидаясь ужина, подкрепиться чем есть и заодно составить план на завтра. По всему выходило, что на завтра намечается изготовление булата. Лекс задумался, вспоминая. Впервые с булатом он столкнулся, как ни странно, не на Кавказе, где к ножам было особо трепетное отношение, а в славянской глубинке. Отец после военной «командировки», после ранения и контузии, сам попросился в тихое местечко, и его перевели командовать охраной «почтового ящика».

Там, среди лесов и болот, был небольшой научный городок с лабораториями повышенной секретности. Сельская школа была, на удивление, очень сильной. Наверное, из-за преподавателей, которые были женами, а иногда мужьями ученых, работающих в «почтовом ящике». Люди были большими энтузиастами учебы и фанатами науки. Александру было тогда пятнадцать лет, самый возраст для любви и томных вздохов, но на удивление, его захватила учеба. Учителя поддержали стремление ученика подтянуться по всем предметам и вытянуть аттестат для поступления в институт. Он даже пересдавал предметы младших классов, такие, как пение и труд. Со стороны, возможно, это и выглядело комично, но Александр загорелся идеей поступления в институт, и если для этого надо было выучить ноты и попытаться петь по ним, то это было даже интересно.

Но вот учитель труда порадовал его тем, что не стал требовать собирать электрические схемы и стругать что-то из бруска, а отвел в кузню, которая числилась при лабораториях, но на самом деле служила отдушиной для нескольких сильных мужиков. Ученый городок был замкнутым мирком, сельских в него не допускали, из военных было несколько офицеров и солдаты-контрактники. Не то, чтобы ученые задирали носы, но они очень отличались от крестьян и военных, и манерой поведения, и разговорами. Жены ученых целиком и полностью поддерживали мужей, а вот мужья женщин-ученых порой не знали, чем себя занять в свободное время. Они не напивались в хлам на выходные, но и развлечений в закрытом обществе практически не было. Поэтому и появилась кузня. Мужчины там пытались заниматься ковкой, и заодно доказывали военным свою «самцовость».

Александр к тому времени был уже крупным, хорошо развитым парнем с крепкой мускулатурой. Его тогда привлекли к «кузнечному кружку» в качестве молотобойца. А заодно рассказывали ему, как и почему все делается. Делать в свободное время все равно было нечего, военная часть при ученом городке была серой и нудной. Отец все больше пил, домой идти не хотелось, и Алекс с энтузиазмом вникал в нюансы кузнечного дела. Тогда же и возникла любовь к металлу и холодному оружию. Хотя она осталась на стадии любования и изготовления, а не использования. Отец побывал в кузне и предложил сыну научиться владению ножами, но Алекса больше занимали закалка и заточка. А позже, форма и баланс. Металлургия была частью обучения в институте, и старичок профессор был рад поболтать и поделиться мудростью со смышленым студентом, добавляя ему знаний и азарта. Эта детская любовь к клинкам помогла ему, когда он попал на буровые в эмиратах. Там он мог говорить на равных об изготовлении клинков. Как ни странно, но именно эти знания помогли ему завоевать авторитет в своем первом рабочем коллективе.

Лекс гонял по тарелке последние куски батата и вспоминал все нюансы изготовления булата и дамасской стали. Первым он хотел сделать именно булат. Он был проще в изготовлении и более показателен по сравнению с бронзовыми мечами. И кроме того, знание дамаска можно было придержать на случай форс-мажора. Мало ли, что случится дальше. И, кроме того, стоит знакомить этот мир с железом более плавно. Одни только железные доспехи по сравнению с кожаными могут изменить соотношение военных сил в этом мире… Сканд, хоть и военный, но давать ему такие козыри не стоило, мало ли куда его понесет на очередные завоевания. Слава Александра Македонского с его походами и завоеваниями Лексу была совершенна чужда, и Сканд пускай лучше сидит дома, целее будет.

— О чем задумался? — Тиро заметил задумчивость рыжика и начал волноваться.

— Я надеюсь, что сегодня поздно вечером, или, в крайнем случае, завтра утром, нам принесут, наконец, кирпичи и кувшины с тарелками. Посуду надо будет сложить так, чтобы случайно не побить, а вот кирпичи я буду использовать завтра для выплавки металла, — Лекс стал загибать пальцы, чтобы не позабыть ничего, — Тиро, мне надо, чтобы к утру у меня были новые меха для кузни, пара корзин с глиной. Можно сырой, прямо с карьера. Ее качество мне безразлично. И еще, мне надо бочонок постного масла, на котором девки жарят рыбу. Вот масло мне надо наилучшего качества, какое только найдется в городе. Самый лучший каменный уголь для кузни, мастер пообещал, что даст все, что надо, вот пускай и покажет, насколько он мастер.